От автора:
!Внимание! Я не вешать лапшу на уши всякими «all rights reserved» и лишь выражу надежду, что данный текст не будет распространяться без ведома и согласия на то автора.
[Надеюсь, поклонники зергов и протоссов не сильно на меня обидятся… ¦~)))))))]
Глухой Каньон
Самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, - это ощущение таинственности. Оно лежит в основе всех наиболее глубоких тенденций в искусстве и науке. Тот, кто не испытал этого ощущения, кажется мне если не мертвецом, то, во всяком случае, слепым
Альберт Эйнштейн
Глава 1.
«Огненный лис» и его обитатели.
Зачем люди мечтают? Чтобы хоть как-то закрыться от жестокой реальности? Или только лишь ради собственного удовольствия, чаша которого по истине бездонна? Вот, например, мечта о свободном полете, к чему она? Чем хуже аппараты? Маневренностью – да, скоростью – тоже. Нестись быстрее мысли, быстрее самого света; изворачиваться в воздухе так, что самые лучшие машины, если б могли, лопнули от зависти. Полная свобода… Мощь… Всесилие…. Но – не бессмертие! Необходима опасность, та самая, что заставляет сердце убираться в пятки, а душу – леденеть от сиюминутного страха. И зачем тогда летать, если крутое пике не грозит смертью? К чему дикая скорость, когда можно делать фатальные ошибки, оставаясь в живых? То, что люди называют «острыми ощущениями», никогда не понять ни протоссам, ни, уж тем более, зергам…
…«Стелс», набрав нужную высоту, камнем понесся к поверхности, кувыркаясь в лучах звезды Аримунэ. Сверху – необыкновенное, изумрудного цвета небо с почти незаметными розовыми облаками, внизу – камень цвета крови. Есть легенда, будто местные боги, пораженные красотой планеты, решили насмерть сразиться за единовластие, выбрав ристалищем широкую равнину. Их клинки рассекали скалы, пробивали земную твердь так, что свет Аримунэ мерк в бесконечных глубинах ярости дерущихся. Никто не мог победить, и тогда воины, поняв, что полягут здесь все, прокляли это место. Когда же очи последнего из них сомкнулись, гигантскую могилу накрыла вечная тишина. Такая, что даже вездесущие сигналы «пси» замолкали, словно отдавая дань памяти лежащим в незримых склепах высшим существам.
Эту незамысловатую байку выдумали «призраки». Им, как ни кому другому, мешали странные особенности Глухого Каньона, где связь осуществлялась только с помощью голоса или сверхмощных трансляторов. И то: парни из морской пехоты, общаясь между собой на большом расстоянии, орали до хрипоты, но слушателю все равно приходилось навострить уши, дабы понять, что ему говорят. И чем глубже спускаешься, тем больше власти у ее величества Тишины. Необыкновенное место, гигантская расщелина с многочисленными ответвлениями, поражала взор. Вот почему пилоты так любили на бешеной скорости проноситься над безмолвными глыбами красного камня. Опустишься слишком низко – жди неприятностей, электроника в этом месте может выкинуть какой угодно фокус. Но как приятно сжимается сердце при одном только взгляде на черноту зияющего внизу провала, а уж лететь под сводами отвесных скал – ощущение просто непередаваемое! Каньон, с высоты кажущийся узким, на самом деле расширялся по мере увеличения глубины. Так что в россказнях «призраков» была все-таки доля правды: самый настоящий склеп, глухой и таинственный. И название соответствующее…
Летательный аппарат, выйдя из очередного пике, воспарил к облакам. Сидящий в нем пилот мельком глянул на радар. Пусто – как обычно. Последних военных Доминиона они выкинули с планеты еще месяц назад. Те упорно цеплялись за каждую пядь земли, но что значат их жалкие потуги в сравнении с мощью флота Объединенного Земного Управления? Превратившиеся непонятно в кого, они вели себя совершенно не по-человечески. Менгск думает, что жестким военным режимом добьется непобедимости своей армии, а вместо этого получает толпы оборванцев, многие из которых, пожалуй, забыли собственное имя. Впрочем, достойны ли имен человеческие существа, снюхавшиеся с зергами? Согласно данным разведки, они умудрились договориться с Разумом, управляющим зергами, и теперь совместными усилиями пытаются выдавить ОЗУ из сектора. Думая об этом, летчик поморщился и бросил машину в очередной вираж. Призраки что-то говорили про свою коллегу из Конфедерации, которая попала к зергам, мутировала и теперь командует ими. Какая чушь! А куда делся легендарный Овермайнд? Или твари устроили демократические выборы? К тому же, как считал он, все люди-мутанты только и могут, что бросаться в гущу сражения и подрывать себя. Впрочем, здесь таких не предвидеться. На поверхности зергов нет, а в Каньоне по понятным причинам они ведут себя престранно: тупо стоят на месте или бесцельно носятся, как угорелые, никого при этом не трогая. Пехота спокойно расстреливает гидр, если находит, те же, в свою очередь, сопротивления не оказывают.
Другое дело – протоссы, угнездившиеся в глубине Каньона. Что им тут надо – неизвестно, посылать дальние экспедиции командование пока не осмеливается. Зелоты и храмовники, в том числе и темные – страшные противники. Последних на большой глубине обнаружить будет вообще не реально: научное судно в состоянии просканировать Каньон лишь поверхностно. Из терран ниже всех забирается только психованный ростоман Пьер Готьен по кличке «Пьеро» с командой таких же полоумных, обожающих ломать «грифы» на скалистых уступах и сбивать попадающихся лингов. Последних мотоциклисты называли «пешеходами», а сам Каньон – «магистралью», так что выражения вроде «пойти на магистраль» или «сбить пару пешеходов» можно считать вполне уместными. Редкие группы зелотов они, понятное дело, не трогали, в лучшем случае расстреливали с безопасного расстояния, те, однако, не спешили подниматься выше, где можно накликать «стелс» на свою голову или даже осадный танк. Иногда спускались в Каньон и «призраки» с целью «прощупать местность». В общем, терраны и протоссы осторожничали, а зерги добровольно играли роль местной фауны, придавая этому и без того удивительному месту весьма колоритный вид.
Пилот вновь поглядел на радар: кто-то приближался. Кажется, он даже знает, кто именно. «Стелс» поднялся за облака и выполнил замысловатый кульбит, означающий приветствие. Спустя мгновение в шлемофоне послышался резкий женский голос:
- Ну-ну, птичка, хорош выделываться, - «птичками» легкие стелс-истребители прозвали пилоты более тяжелых машин – валькирий, - я и так знаю, что ты у нас умница. Бяки не видно?
- «Акула» может спать спокойно, - заявил ее собеседник, также использовав жаргонное словечко.
- «Акула» никогда не спит, - донеслось в ответ, после чего раздался дьявольский смех, что сводил с ума летчиков противника. Лучшего пилота «валькирии» планетарной базы «Огненный лис» окружающие звали просто Герда. Фамилия летчицы была столь труднопроизносима, что даже командование старалось пореже употреблять ее, ограничиваясь званием. Впрочем, для Герды подобное отношение было только еще одним предметом гордости.
Тяжелый истребитель догнал «стелс» и, сделав «бочку», развернулся и облетел вокруг снизившего скорость товарища. Тот, качнув крыльями, поднялся выше и задрал нос, готовясь выполнить петлю Нестерова.
- Не-е, птичка, в вертелки мы сегодня играть не будем, - заигрывающее пропела летчица, - скоро следующая смена. Давай-ка на скорость до базы, слабо?
- Это нечестно, - заявили в ответ наушники, - у тебя машинка быстрее. Так что давай или как все нормальные люди, или поглядим на камушки с низкой высоты.
Герда, лихо присвистнув, направила истребитель к земле, там, где вести его будет посложнее, в отличие от «стелса». Соперник последовал за ней, стараясь не отставать. Вскоре оба аппарата уже летели нос в нос чуть ли не у самой поверхности.
- Мы готовы? – ехидно спросил пилот.
- Разумеется!
- Ну, тогда поехали!!! И-и-ях-у-у!!!!
Летучие убийцы рванули в направлении базы. При прочих равных условиях валькирия считалась проигравшей, если превысит определенный порог высоты, где ей раздолье. Ее визави в силу технических причин проигрывал в скорости, но по маневренности и устойчивости уверенно брал верх. Впрочем, с обычным летчиком Герда легко бы справилась, но не с этим…
Стелс мягко приземлился на ровную площадку военного космопорта; через полминуты чуть поодаль села «валькирия». Вылезшая оттуда женщина тотчас направилась к товарищу, который принялся оглядывать боевую машину на предмет царапин.
- Все, Андрюша, с меня хватит, - решительно сказала она, подойдя поближе и грозно уперев руки в бока, - в следующий раз полетим на высотке. И не надо стонать про движок, он у тебя и так мощней, чем нужно.
Пилот Андрей Шершнев повернулся к собеседнице и, скорчив невинную физиономию, пожал плечами – мол, что я тут сделаю? Фраза «летать научись», конечно, не подходила, но сказать что-то в этом роде очень хотелось. Та, поняв, что может сейчас услышать, предпочла ответить первой:
- Не учи ученого. И хватит уже пятна высматривать, сам знаешь, им там неоткуда взяться. Пошли-ка лучше поедим чего-нибудь да с народом пообщаемся.
- Хорошая идея, - Андрей действительно изрядно проголодался.
Пилоты неспешно потопали в направлении космодромной столовки, что располагалась на среднем уровне – так, чтобы было удобно и самим летчикам, идущим с дежурства, и диспетчерам на вышке и гостям из прочих комплексов. Главным ее преимуществом и достопримечательностью были стены из прозрачного бронепластика, через которые открывался потрясающий вид на окружающее пространство. Кормили, как и везде, синтетикой, разве что летчики, которым платили больше, чем даже танкистам, могли позволить себе купить в дополнение к пайку что-нибудь вкусное. Работавшие на базе ученые занимались только усовершенствованием ракет, снимающих защитное поле протоссов, и ни о какой естественной растительности думать не желали. Так что приходилось довольствоваться тем, что было.
- Смотри, кого я вижу, - сказал Андрей следующей за ним Герде и кивнул в направлении столика, где сидел высокий худощавый человек с острой зеленой бородкой и затейливо окрашенными волосами на голове, - это же Пьеро! Пошли к нему?
- Да ну, опять траву предлагать начнет, - попыталась было возмутиться летчица, но ее спутник лишь махнул рукой, мол, все путем, и направился к цели.
Пьер, хоть и был здесь самый младший по званию, благодаря вылазкам в Каньон сумел внушить к себе должное уважение. Его пристрастие к марихуане давно стало притчей во языцех, но, как говориться, не пойман – не вор, и командованию только и оставалось делать, что писать выговоры, не более. Где он выращивал коноплю, можно было только гадать, впрочем, сие растение настолько живуче и неприхотливо, что росло почти где угодно на радость заботливых «фермеров».
Заметив парочку, Готьен приветственно махнул рукой и кивнул на свободные стулья рядом. Те, последовав приглашению, сели.
- Ну и как оно? – спросил он, недвусмысленно кивнув наверх.
- Хорошо, – Андрей, рассматривая прейскурант, повернулся к Герде, – ну что, пойдем закажем какой-нибудь гадости да поговорим спокойно?
- Возьмите мне пива заодно и чипсов немножко, – нагло предложил Пьеро и, заметив сердитый взгляд летчицы, добавил, – расскажу много интересного.
- Ну, ладно, шантажист несчастный, – примирительно поднял руку Шершнев, поворачиваясь в сторону транспортера для заказов, – все бы тебе на халяву доставалось.
- Угу, и лишние приключения тоже, - обидчиво бросил вслед им Пьеро и уставился в тарелку со следами уничтоженного продовольствия.
Через минуту летчики вернулись с подносами, уставленными тарелками с едой. Обслуживающие официанты обитали только в кафешке при командном центре, куда пускали, понятное дело, не всех. Впрочем, туда никто особо и не стремился. В прочих корпусах базы царил закон «хочешь есть – сходи и возьми».
Готьен, отпив синтетического пива, начал вещать «последние новости Глухого Каньона»:
- Я сегодня настоящего протосса видел…
- Да что ты говоришь! – насмешливо перебила его Герда, – Ну и какой он? Рога есть?
- Не-е, – Пьеро наставительно поднял вверх указательный палец, – я про того, который молниями пуляться умеет да глюки творить.
- Темплар, что ли? – не отставала Герда, – знаем, видели… свысока. Ты так говоришь, будто те, что были до него – игрушечные, – сидевший рядом Андрей прыснул от смеха, вообразив протосса размером с пластикового солдатика, – И что же он, предложил тебе пару хороших глюков за уроки вождения мотоциклом?
- Хотите посмеяться, могу предложить травки, – невозмутимо парировал тот, – а протосс этот был занят очень интересным делом: в окружении двух зелотов изучал гидру, а та – ну хоть бы разок в него плюнула, ведь нет же! – Пьеро сокрушенно всплеснул руками, – Они их приручить пытаются, точно! А потом на нас натравят!
- Странно, – пожал плечами Шершнев, – я слышал, что они могут воевать в союзе, но такое… Как можно приручить зергов, это же абсурд!
- Думаю, тоссы просто пытаются понять, что происходит в Каньоне, как и мы, и использовать это, – с набитым ртом проговорила Герда, – ну, Пьеро, вы хоть помогли им приобрести новые знания?
Мотоциклист усмехнулся и полез к пачке с чипсами.
- Не все так просто, милая, – уклончиво ответил он, делая очередной хлебок из кружки, – Этот умник нас чуть своими молниями не накрыл – Каньон помешал, да и охрана его резво подскочила. Мы их повыше хотели выманить, где места побольше, но они не пошли. Пришлось так, маленько гранатами покидаться и ехать восвояси. Ну, еще мину поставили… Н-да, – рассказчик вновь припал к пиву, – зачастили они наверх-то подниматься. Как бы не полезли всей сворой, кто знает, сколько их там внизу сидит…
- Хе, «свора протоссов», – улыбнулась Герда, – ну ты как скажешь! Представляю себе этот… кошмар. Не-е, здесь нам такого не надо, пускай остаются, где были.
- А еще лучше, – добавил Андрей, кивнув на вошедшего в помещение «призрака», – чтобы они все собрались в одной яме, а наша Нинка туда термояд направила. Интересно, ей понравится наша идея?
- Ах, если бы… – задумчиво протянула подошедшая девушка и, присев рядом, с интересом спросила, – почему вы, когда собираетесь, только и мечтаете о том, как бы уничтожить всех врагов одним махом? И вообще, неужели нельзя найти других тем для разговора?
Далеко не все «призраки» могли вести себя столь же свободно, как Нина Колоскова. Большинство ее коллег либо кучковались отдельно от остальных, либо смущались от того, что прекрасно знали, о чем думает их собеседник и как подбирает слова, чтобы высказать это. Она же считала хорошим тоном ни в коем случае не подавать вида, даже если о ней думают не слишком приятные вещи, и посему отлично уживалась с простым народом, лишенным способности к телепатии.
- А она права, – заметил Андрей, – скоро твой день Рождения, Пьер. Ты его хоть отмечать собираешься?
- А то! – оживился Готьен, – Думаю, это стоит обсудить…
Глава 2.
Люди и протоссы
На следующий день, вернувшись из очередного полета, Андрей, перекусив, пошел отдыхать. Через два дня праздник, и хоть идет война, отметить его надо, и чем веселее, тем лучше. Но для этого нужно хорошо выспаться. Следующее дежурство только завтра, идти никуда не охота, следовательно, остается лечь и закрыть глаза. Пилоты жили в специальных отсеках космопорта, причем каждый – отдельно, что можно назвать роскошью по сравнению с теми же пехотными казармами. Андрей с удовольствием растянулся на кровати и с удовольствием провалился в мягкие объятия Морфея…
…Проснуться его заставил слоновий топот снаружи и чьи-то вопли. Шершнев в мгновение оказался на ногах. «Если это тревога, то где сирена?» - спросил он сам себя. Ответ, понятное дело, дожидался снаружи. Натянув одежду, он выскочил за дверь и понесся по коридору до боксов с амуницией. Однако его коллега, бежавший впереди, зачем-то ринулся к выходу на нижний уровень. Совершенно сбитый с толку Андрей последовал за ним, как оказалось, на улицу, где уже собралась порядочная толпа. Выискивая глазами знакомых, он уже собрался выяснить, в чем же дело, у постороннего, но тут справа налетела Герда с радостным криком: «Поймали! Поймали!»
- Кто поймал, кого? – впрочем, судя по довольным физиономиям солдат, «наши» поймали «не наших», читай – зергов, но разве это повод для столь бурного выражения эмоций? Да чего их ловить, в Каньоне-то: подходи и бери…
- Зелота скрутили, ты представляешь! – выпалила Герда
«Не может быть!» – такова была первая мысль, посетившая пилота, – «Протоссы сражаются до конца, их невозможно взять в плен, но тогда… тогда неужели ему все это снится?»
- Погоди, я тоже сначала не поверила, – она схватила его за руку и потянула в толпу, – Сейчас сам увидишь!
Активно работая локтями, им удалось добраться до искомого места. Народ званием помладше неохотно, но пропускал вперед офицеров. Туда, где в окружении «призраков» стояла клетка с толстыми электрифицированными прутьями и шоковым полем. Андрей в изумлении остановился. Существо, сидевшее там, никак не походило на кровожадного убийцу или, по крайней мере, то, как ему подобных иногда описывала пропаганда. Бирюзового цвета голова неподвижно застыла, ярко светящиеся сапфировые глаза не выражают ровным счетом ничего, кроме величия и истинного превосходства над мельтешащей толпой. Броня золотистого цвета совершенно гладкая, и падающие на ее поверхность лучи Аримунэ искрятся словно бриллианты. Они же играют на причудливых кристаллах, изящным узором вплетенных в длинные струноподобные образования, назвать волосами которые не поворачивался язык. Зелот сидел, свободно опустив руки. Часть наручей, где должны были располагаться смертоносные пси-лезвия, была вульгарно отпилена, что на общем фоне смотрелось дико. Но то – ничтожное пятнышко на фоне общего великолепия.
- Он прекрасен, не правда ли? – тихо произнес кто-то совсем рядом. Обернувшись, Шершнев увидел Нину в костюме-неведимке, – В бою зелоты страшные противники. А этот – особенно.
- Да? А вот мне кажется, что он скоро копыта отбросит, – Герда в своем репертуаре, ни капли романтики, – Мается, бедный. Ему, наверно, плохо там…
В чем-то она была права: засмотревшийся Андрей не обратил внимания на еле заметные следы пуль на броне и пару неестественных отметин на голове протосса. Такое ощущение, что кто-то решил поиграть ею в футбол, забыв про тело. Нина, впрочем, только усмехнулась:
- А ты ему лезвия верни, увидишь, как похорошеет. Он мало того, что два танка искромсал, так еще и пехоты положил немерено – и все один. Сущий дьявол.
- А кто ж тогда постарался? – Герда кивнула в сторону клетки.
- Лысый Бен, с ним Пьер и еще Боровских в роли главной наживки, – Нина привстала на цыпочки, высматривая одного из перечисленных, – вон его, кажется, качать собрались.
Неподалеку от них группа морпехов действительно собралась поднять какого-то файербата. Впрочем, сделать это было весьма проблематично, поскольку тот мало того, что до сих пор находился в броне, так и габаритов для человека был просто гигантских.
- По сравнению с зелотом он все равно мелюзга, – заметила Герда, – как жив-то остался, интересно?
- Казимир Боровских – особый персонаж, – покачав головой, заявила Колоскова, – Он бывший доминионский, его семья погибла в бойне на Дарэнауре… Этот человек ненавидит протоссов… Всем сердцем…
С минуту они стояли и молчали, обдумывая сказанное и просто размышляя, кто о чем. Нина, зажав губу, смотрела, как огнеметчик, не обращая внимания на поздравляющих его сослуживцев, прожигает клетку злобным взглядом. И, она свидетель, Боровских имел на то все основания. Память настырно лезла с горькими воспоминаниями, теми, которые хотелось навсегда забыть…
…Ни мощь танков, ни самоубийственные контратаки «Грифов», ни насмерть сражающаяся пехота не могла остановить золотистую волну, шедшую на городок. Зерги, что построили колонию неподалеку, атаковали только протоссов, терран же будто и не существовало. Впрочем, судя по балансу сил, так оно и было. Разве может небольшой гарнизон тягаться с Роем и воинами Аиура, непонятно зачем и за что устроившими сражение совсем рядом от человеческого жилья? Люди неоднократно посылали сигнал о помощи, но менгскова империя хранила молчание, лишь в последний момент заявив что-то вроде «не вмешивайтесь, они разберутся сами». Город готовился обороняться от зергов, справедливо полагая, что первыми нападут именно они, однако получилось совсем наоборот.
Боровских сражался на передовой, забыв о ценности жизни – своей, но не детей и жены, сидящих в подземном укрытии. Благодаря осадным танкам драться приходилось с ослабленными зелотами и драгунами, специальный излучатель услужливо показывал крадущихся темпларов-неведимок, что пытались пробраться к боевым машинам. Люди могли сражаться, но не победить. Четыре «грифа», шесть танков, десяток голиафов, два стелса – и ни одного транспорта. Морпехи и огнеметчики, пусть даже с помощью медиков, не в состоянии были сдержать неумолимо наступающего противника. Казимир отходил вместе с остальными, и с каждым шагом назад в мыслях все четче проступала страшная картина того, что будет, если протоссы доберутся до места, где укрылись гражданские. Поздно проклинать Менгска, бросившего их на произвол судьбы, нет смысла просить о пощаде, ибо высшая раса не говорит с побежденными; не сойдет с пересохших губ молитва: вселенский бог, если он есть, не тронет свое величайшее творение…
Они сумели успешно отбить первую атаку протоссов, возомнивших себя непобедимыми. Часть их напоролась на мины, остальным достались танковые заряды и огонь передовых бункеров. Немногочисленные зелоты, прорвавшиеся к домам, были истреблены пехотой. Но их упрямые соратники лезли вперед не хуже безмозглых зергов, вскрывая укрепления и раздирая на части все, что способно двигаться. Казалось, они набросятся друг на друга, если люди вдруг волшебным образом исчезнут. Впрочем, и среди людей нашлись те, для кого собственная жизнь ничего не значила: на глазах Казимира морпехи, обколовшись стимпаками, забирались на крыши зданий и со взрывчаткой на поясе прыгали в гущу наступающего противника, подрывая и их, и себя. Примерно так же поступали и медики, у кого закончились лечебные препараты. Боровских усилием воли не давал себе впасть в подобное безумие. Он хотел отойти и закрепиться возле подземного бункера, где укрылись жители города, но судьба распорядилась по-своему. Протоссы сумели добраться до командного центра, где располагался главный детектор, с уничтожением которого их невидимки-храмовники получат полную свободу действий. Казимиру пришлось вести свою группу на помощь, часть прочих отрядов направились к бункеру для его обороны. Войска терранов оказались разделены. И как отчаянно не сражались люди, количество врагов не убывало, скорее наоборот. Кажется, протоссы решили, что уничтожение городка будет поважнее зерговых колоний, но почему?! Те, кто еще мог хоть как-то мыслить, находились в полном недоумении. Что они могли такого сделать, чтобы так разозлить могущественную расу?
Транспорт, словно ангел, вынырнул из-за облаков, когда городок уже обратился в груду развалин. Кучка людей, отчаянно цепляющаяся за каждый метр, его даже не заметила. Танки обратились грудами бесполезного металла, последний голиаф утонул в свете фотонных зарядов. Оставшиеся пехотинцы не готовились умирать – они уже были на том свете, и дрались, словно зомби. Группа файербатов, медиков и морпехов, засев среди обломков командного центра, продолжали вести законченный бой. Законченный – потому что он потерял смысл. В ушах Казимира до конца жизни будет стоять крик связиста подземного бункера, куда забрались храмовники и зелоты. И теперь для него исчезло все: земля, небо, здания, боевые товарищи – осталось только ледяное сверкание пси-лезвий и ярость огня. Всепожирающее пламя во власти человека, душа которого обратилась в айсберг. Правильно нацелить поток, дать ровно столько мощности, сколько нужно, и очередное синеглазое чудовище покидает сей мир. Боровских не заметил, как за первым транспортом вынырнул второй, а с ним боевые истребители, бросившиеся на кружащих в вышине скаутов. Он мог убить любого, ведь не осталось в мире людей, достойных этого звания. И Менгск, и Конфедерация еще хуже, чем зерги – они лгут и предают себе подобных.
Готовый пустить сеющего смерть скарабея ривер неожиданно застыл, не подавая признаков активности. Рядом кто-то выстрелил из винтовки, какой обычно пользовались «призраки». Перед Казимиром промелькнула изящная фигурка, легко взбежавшая на торчащий из земли остаток стены комцентра. До сих пор не понимающие, что произошло, полезли внутрь транспортов солдаты. Боровских же не хотел никуда улетать, его жизнь оборвалась с последним вздохом жены, погибшей в бункере; теперь у него осталось лишь тело, способное убивать и – умирать. В общем шуме вновь послышались характерные резкие выстрелы. Через мгновение перед глазами появился человек в стелс-костюме, машущий рукой в сторону транспорта. Казимир упрямо мотнул головой, ясно давая понять, что он останется стоять, где и был.
Неожиданно его взгляд коснулся эмблемы на фюзеляже дропника. Это не Менгск, не Дюк, но кто же тогда? Что такое ОЗУ? «Призрак» же, не имея желания кого-то упрашивать, подскочил и схватил солдата за локоть. Со стороны это выглядело смешно: небольшой стройный человечек держит богатыря два с лишним метров ростом и широченными плечами. Однако Боровских пошел… Кто-то словно «уговорил» его, не произнеся при этом ни слова, и только в голове странным эхом отозвалась фраза: «Мы – друзья, мы люди, такие же, как ты».
Огнеметчик тяжело прислонился к стене транспорта и перевел взгляд на своего спасителя. Тот убрал дыхательную маску, из-под которой показалось уставшее лицо девушки-«призрака». Казимир удивленно разглядывал ее, не зная, что и сказать. С одной стороны, она явно хорошо покопалась в его разуме, а с другой…. В смотрящих на него черных, как ночь, глазах маленькими искорками поблескивали слезы. Боровских обессилено сполз на пол, девушка присела рядом, легонько поглаживая покореженную броню. Транспорт, меж тем, вышел на орбиту планеты. Оставшиеся в живых люди до сих пор не могли поверить в произошедшее. Кто-то, обхватив руками голову, тупо уставился в пол, другие странно озирались по сторонам, третьи прижались к иллюминаторам. Казимир, подняв забрало, обратился к девушке:
- Кто вы?
- Мы – Объединенное Земное Управление, мы…
- Нет, – перебил он ее, – как ваше имя?
- Нина, – последовал ответ, – Нина Колоскова… мы прилетели с Земли…
…Морпехи, наконец, оставили Боровских в покое. Богатырь, окатив протосса ненавидяще-презрительным взглядом, развернулся и пошел прочь. Нина, закинув оружие на плечо, поднесла руки к вискам: ожившие внутри чужие воспоминания гулко отдавали пульсирующей болью. От раздумий ее отвлекли просьбы товарищей рассказать, каким же образом удалось пленить зелота. Заставив себя на какое-то время забыть Дарэнаур и все, что там произошло, она изобразила на лице некое подобие улыбки. С небольшой скалы, где она засела, произошедшее выглядело даже забавным, впрочем, это касалось лишь финальной части, где люди уже не гибли.
- Все произошло около северного входа в Каньон, 145-я зона, – слушатели понимающе закивали, – я и Банген возвращались с очередного рейда, когда заметили трех протоссов: двух зелотов и одного храмовника. Последний, я так понимаю, тренировался пускать пси-шторм. Лысый приказал не трогать, а лишь наблюдать. Выше два осадных танка стояло, так эта троица прямо к ним и направилась. Храмовник вперед остальных забрался – ну наши и дали пару залпов, тем самым превратив его в трупа. Зелоты, понятное дело, кинулись в бой, вот только до осадников еще дойти надо, и чем целее, тем лучше. Здесь-то наш герой и отличился, – Нина вновь глянула на клетку, которую собрались перевозить в командный центр, – Товарищ его погиб на пути к танкам, как и планировалось, а этот… представьте себе ракету. В общем, дошел до цели и давай ее кромсать. Танкисты не стали дожидаться, пока он до них доберется, и слиняли через аварийный люк, второй экипаж выстрелил еще раз, да последовал их примеру. Протосс же не успокоился, пока пустые машины не превратил в металлолом, – Нина чуть поморщилась, – Разозлился, что ли? Да могут они злиться-то вообще? Гм-м…. Потом, значит, Боровских подошел с толпой морпехов и файербатов. Что там началось, словами не передать… Я уж хотела ребятам помочь, да Лысый вновь «не стрелять» командует. Хорошо хоть у нас сильные трансляторы были, а то пришлось бы в догадки играть. Зелот, меж тем, половину файеров завалил, пошел «гауссников» бить…
- Да как же это? – удивленно перебила ее Герда, – Его и танками, и пулеметами, и огнем – а он живой. Неужели наши войска такие косые?
- Этот протосс – отличный воин, – покачала головой Нина, – Впрочем, наши солдаты тоже учудили. Зачем его окружать было и палить в результате друг по другу, не понимаю! Потому-то Казимир сразу в бой лезть не спешил. Морпехи вскоре поняли, что дело дрянь, да и бросились врассыпную. Дурачки, если от обычного зелота не убежишь, то уж от этого и подавно. Началась резня, мне в «неведимке» и то страшно было, а каково рядовым, вы себе не представляете, – Колоскова недвусмысленно дала понять, что она-то как раз все очень живо прочувствовала. Без телепатии, понятное дело, там не обошлось, - Еще и Банген куда-то сгинул…. В общем, картинка жуткая: все бегут, протосс мечется, как хищная рыба, а тут еще Боровских нарисовался – орет чего-то, огнемет наизготовку. Зелот, понятное дело, на него. У меня винтовка в руках чуть сама не выстрелила. И, значит, только они сцепились, как вижу: наш Пьеро на «грифе» несется. Мне как-то сразу подумалось, что сворачивать он не собирается… – Нина многозначительно поглядела на пилотов, – Пьер был сумасшедшим и им останется. У него от травы в голове всякие безумные идеи нарождаются, как зерги в инкубаторе. Теперь вот решил героем стать, со всего разгона протаранив дерущихся. И ведь так мощно и профессионально получилось, что протосс в одну сторону полетел, Боровских – в другую, мотоцикл перевернулся, а сам Пьеро вознесся к небесам… ну и шлепнулся потом, разумеется, – с этими словами Колоскова звонко рассмеялась. – У мотоцикла багажник открылся, и оттуда вместо мин упаковки с «дурью» посыпались, некоторые около зелота упали, так Пьеро, вместо того, чтобы слинять по добру по здорову, кинулся собирать их. Вот это было зрелище! Протосс, что передом повалился, вскочить хотел, но тут Лысый Бен в стелс-костюме сверху насел. Честное слово, мне такому в жизни не научиться: в один миг сверхпрочным жгутом руки опутал. Профессионал…. Ну, тут сразу морпехи, как стервятники, набежали попинать связанного. Лысый невидимость не отключил, они его игнорировали. Впрочем, Казимир их всех как котят расшвырял, и правильно сделал. Как драться, так он один, а как поиздеваться – хоть в очередь становись!
Закончив этот несколько сумбурный рассказ, Нина поглядела вслед специальному транспортеру, что повез клетку в комцентр.
- Вот только не пойму, зачем командование устроило весь этот балаган, – произнес Андрей, указывая на расходящуюся толпу, – почему нельзя было привести его тихо? Они бы еще шатер поставили да деньги брали за просмотр! Позорище какое.
- По моему, зелоту все равно, кто будет вокруг него прыгать и орать, и будет ли вообще, – хмыкнула Герда, – ты ж его видел: настоящая статуя, хоть сейчас в музей.
- Нет, – грустно вздохнув, покачал головой Шершнев, – это – наш позор. Протоссы разумные существа, и своим отношением к пленным мы только усугубляем ситуацию. Теперь наверняка сюда прилетит целая свора палачей, чтобы вызнать хоть что-то о Каньоне. Интересно, с ним можно просто… поговорить?…
- Пытки абсолютно бесполезны, физическая боль для них ничего не значит, – чуть скрипучий, но глубокий и вкрадчивый голос возник словно из ниоткуда, – И вы не обладаете способностью к телепатии, хотя, хе-хе, попытаться, конечно, можете…. Да, с таким отношением к командованию флота ОЗУ и адмиралу Дю’Галлу в частности вы, Шершнев, можете попасть под трибунал…
Андрей резко обернулся: ну конечно! Кто, как не полковник Бен Банген может безо всякой маскировки подобраться незамеченным, да еще и мгновенно прочесть мысли. Этого высокого и жилистого пожилого человека иногда путали с гражданским чиновником и сильно удивлялись, когда тот в один прекрасный момент натягивал стелс-костюм, словно вторую кожу, и шел сеять смерть, порой избегая даже сверхчувствительных детекторов. Прозвище «лысый» он получил, понятно, из-за полного отсутствия волос на голове, не считая бровей, укрывавших глубоко посаженные глаза. Буравящий взгляд их мог выдержать далеко не каждый. Опустил взор и Андрей. Про Лысого вечно рассказывали всякие небылицы, морпехи вообще считали его результатом генетических экспериментов. Правда, сказанное Бангеном про отношение Шершнева к Дю’Галлу можно было спокойно считать обычным предупреждением – с начальством у самого полковника отношения были весьма неоднозначные.
- Я, собственно, к вам, лейтенант Колоскова, – как ни в чем не бывало, продолжил Бен, – Вы весьма неплохой телепат, и посему у меня к вам есть особое задание… э-э… не надо никуда уходить, это не военная тайна, – последнее было обращено к собравшимся убраться вон пилотам, – если б я хотел пообщаться с глазу на глаз, то не прибег бы к речи, не так ли?... Гм-м, так вот, меня интересует Боровских, вы понимаете, о ком я?
- Да, сэр, – ответила слегка опешившая Нина. «Зачем ему Казимир?»
- Затем, что вам следует быть внимательнее относительно потоков пси даже в бою, – в отличие от нее, Лысый не упускал случая использовать свои незаурядные способности, – Наш общий знакомый умудрился послать зелоту слабый, но все же телепатический сигнал. И это на входе в Каньон! Займитесь им, только осторожно – мне хотелось бы оценить способности этого человека в тайне от начальства, иначе я бы вас не попросил. Он интересен мне, как бы это сказать, с научной точки зрения, поскольку считаю, что телепатические способности вполне можно развить, – с этими словами Банген выразительно погладил виски и вновь повернулся к Андрею, – Да, Шершнев, когда в следующий раз вздумаете пролететь по Каньону, совместите приятное с полезным – включите рекодер. Вы развлекаетесь, упуская много полезной информации. Все, счастливо оставаться.
Бен исчез так же стремительно, как и появился, оставив троих недоуменно переглядывающихся людей. Колоскова, разумеется, опять ломала комедию, усиленно делая вид, что не знает, о чем думают друзья. Те, в свою очередь, ждали, когда она перестанет кривляться и подведет общий итог произошедшего. Однако, стоило ей раскрыть рот, как, откуда ни возьмись, налетел взмыленный Пьеро с перевязанной головой. Нина, прочтя его мысли, невольно поморщилась, тот же, в подобных ситуациях придерживаясь любимого принципа «говорю то, что думаю», выпалил:
- У меня вышибло мозги, мне дали увольнительную, и денег еще... и мы устроим офигенный вечер… и я еще травы припас… и…
- Дальше не надо! – поспешно остановила его девушка. В общении с «призраками» Готьен зачастую вел себя по-хамски, нарочно озвучивая даже не совсем приличные размышления только за тем, чтобы собеседник не смог воспользоваться преимуществом телепата и внутренне укорить его за несхожесть слов и мыслей. Бангена, как высокого офицера, он старался избегать.
- Ну, ладно, – примирительно сказал Пьер, довольно поглаживая бородку, – в общем, я сильно ушиб голову при падении, и это стало еще одним поводом, чтобы дать мне пару деньков отдыха. Приходите завтра вечером в мою мастерскую, культурно отдохнем.
Андрей скептически поглядел на Колоскову, ожидая некоей реакции на слово «культурно», однако та сдержалась. Строгая Герда внутренне обязалась устроить «призраку» допрос на эту тему, ведь понятно, что Пьеро собрался устроить не «вечер лирической прозы». Вышеозначенная мастерская в пристройке заводского комплекса была действительно его, потому как именно там Готьен занимался починкой «грифов» и, порою, даже танков. Понятное дело, обитал он там не один, но должность мастера говорила сама за себя: все-таки, несмотря на взбалмошность, Пьеро слыл далеко не глупым человеком, в противном случае как еще можно было объяснить его особое положение на базе? Последний хороший нагоняй бешеный мотоциклист получил вместе с Колосковой за внеплановое катание на «грифе» по Каньону в нетрезвом состоянии. И ладно Пьеро – к его, в принципе, безобидным выходкам давно уже привыкли, но от «призрака» такого поведения никто не ожидал. Ну, прочти никто: всезнающий и вездесущий Банген с готовностью «прикрыл» свою ученицу. Перечить Бену мог только начальник базы: оспаривать авторитет этого человека более никто не осмеливался.
Некоторое время они еще бурно обсуждали завтрашний день, подчас употребляя нецензурные выражения и, что касаемо Герды, хохоча на всю округу. Командование наверняка целиком и полностью занято пленным, и можно было позволить себе лишние вольности. Завтрашнее утро трое из них проведут в поисках рыщущих по Каньону протоссов, а вечером… Вечером будет интересно.
* * *
Легкий дымок, затуманивший мастерскую, приятно щекотал ноздри. Пьеро в очередной раз удивил гостей, соорудив что-то вроде курильницы с «благовониями» собственного приготовления. Нетрудно догадаться, что было их главным компонентом, однако радушный хозяин разумно положил ровно столько травы, сколько это было нужно для создания подобной атмосферы, не более. Еду он притащил, понятное дело, из столовки, большую же часть спиртного купили в качестве подарка гости. Андрей и Герда, например, скинувшись, приобрели несколько бутылок хорошей водки, а не сивухи, что иногда пьют глупые солдаты. Люди расселись по стульям, выдранным из ломаных танков сиденьям, и разлеглись на многочисленных надувных матрасах, которые имелись на базе в изобилии. Сам виновник торжества соорудил себе что-то вроде диванчика, на котором и возлежал, болтая со всеми подряд о всякой чепухе. Шершнев, забравшись повыше, словно гордый орел поглядывал на мельтешащий народ. Да уж, собрать столь разношерстную компанию под силу, пожалуй, только Пьеру. Морпехи, огнеметчики во главе с Боровских, обитатели заводского комплекса – их, понятное дело, больше всех. Пилотов трое: к двум вышеназванным присоединилась их общая знакомая Нелли Крамова из транспортной авиации. Сидящих неподалеку «призраков» было равно такое же количество: Нинка да близнецы Флетчеры, чьи телепатические способности, послабее, чем у прочих коллег по отношению к другим людям, компенсировались мощной связью между собой. Во всяком случае, в Каньоне на небольшой глубине братья вполне могли обойтись без трансляторов. Они же – объект исследования дотошного Бена Бангена.
Андрей мотнул головой и туманным взором оглядел помещение: напился он, судя по всему, неплохо. Герда, вон, уже песни поет вместе с именинником. Железная тетка, все ей ни по чем. И строгости своей меру знает. Мастерскую действительно оглашали гортанные песнопения, но не гимны, что орут пьяные курсанты на выпускном вечере, а какая-то очередная чушь о любви. Прекрасная чушь. Оперевшись на руку, он тяжело поднялся и потопал к ним. Чуть подальше Боровских угрюмо дул пиво, печальными глазами оглядывая веселящихся. Андрей слышал его историю, и понимал, что тому не до песен. Казимир слыл человеком, который никогда не улыбается. Впрочем, около него сидела парочка морпехов с той же миной на лице, и вся троица лишь изредка перебрасывалась двумя-тремя репликами. Глядя на них, Шершнев подумал о пленном протоссе. Интересно, он так и сидит, точно и впрямь статуя? Интересно, а чем его кормят?
- Им не нужна еда, – это Нина решила воспользоваться своим маленьким преимуществом, – они питаются толи пси, толи еще какой энергией…. Это Бен говорил.
- Да? – ничуть не смутившись, сказал Андрей, – и откуда он все это знает? Ты раньше об этом не думала?
Девушка только пожала плечами. Про себя Лысый редко что рассказывал, спрашивать же о чем-то подобном бесполезно. Она знала лишь то, что Бен входил в состав дальних экспедиций ОЗУ, куда обычно попадали лучшие специалисты. Чем он там занимался – неизвестно.
- Не пьют, не курят, – «не трахаются» – пробурчал под нос Шершнев, – скукотища, наверное, у них.
- Может, протоссы любят музыку и танцы, или им просто не надо расслабляться, – предположила Нина, – Какая тебе разница?
- Просто любопытство, – ответил тот.
- Хм, ну, как-нибудь спросишь, при случае, – ехидно сказала Колоскова и повернулась в сторону Пьера, – пошли-ка лучше туда, где народу побольше, а то я смотрю, тебе в голову всякая чушь лезет.
Андрей проводил взглядом отошедшую девушку и принялся задумчиво тереть лоб. Какая-то нелепая до безумия мысль пролезла в голову и вертелась там, словно тень: знаешь, что есть, но ухватить не можешь. Вскоре это занятие пришлось бросить за невозможностью его претворения в жизнь. Взяв стакан, он потопал к поющим. Вон, Пьеро что-то опять рассказывает, рядом, конечно, Флетчеры, любящие всякие истории, в том числе взятые «нелегально-телепатическим» способом. Герда пытается растормошить Боровских. Глупое занятие, с тем же успехом можно пытаться звать поорать песни и потанцевать пленного зелота.
Шершнев резко тормознул, едва не шлепнувшись по инерции. Так вот чего он хотел! Забраться в комцентр и еще раз глянуть на пленника. В пьяную голову залетела даже мысль о попытке разговора, но… но ведь он не телепат…. А что, если…
Нина, почувствовав эту мысль, вздрогнула и через миг оказалась возле него. Андрей вопросительно глянул на девушку, недвусмысленно давая понять, что ожидает ответ.
- Ты пьян! – воскликнула она, – Это пленник Бангена, ты что, собираешься в таком виде спрашивать его о чем-то… таком?
- Это не проблема, – отмахнулся Шершнев, – Я еще днем узнал, где его держат: проберемся раз плюнуть. А Лысый, думаю, не будет против. Он же любит эксперименты, не так ли?
Колоскова резко опрокинула очередную стопку с водкой. Мероприятие это, мягко говоря, попахивало гауптвахтой для обоих или еще хуже. Впрочем, чем черт не шутит, Бен и впрямь непредсказуем, авось разрешит?!
- Ладно, пошли. В комцентре сделаем вид, будто в ресторанчик идем, на рандеву, – девушка хихикнула и, ухватив его за локоть, потащила к выходу под ехидные смешки и пошловатые замечания рассевшихся морпехов. Ребята-то они все хорошие, но шуточки у них такие, что уши не то что покраснеют, а вовсе отвалятся.
Мило улыбаясь, парочка двинула к комцентру. Банген, если он недалеко, обязательно почувствует неладное и, что называется, пойдет «на зов». Конечно, потом надо будет еще как-то объясняться с охраной, но это уже дело техники. Известно, что начальник базы вылетел на некое экстренное совещание, оставив за себя помощника, который поперек Бена не пойдет, это точно.
Искомая личность нашла их сама, появившись, как обычно, совершенно неожиданно. Лысый, глянув на двух людей, только странно ухмыльнулся и указал пальцем куда-то вниз. Нина осторожно потянула товарища за собой. Кажется, разрешение получено, вот только Банген опять чудит. Может, случилось чего?
…Зелот находился в той же позе, что и вчера. Складывалось такое ощущение, что он вообще потерял способность к движению. Человек, наверное, уже давно попросил бы себе хоть пространство побольше, этому, кажется, вполне комфортно сиделось в тесной клетушке. На вошедших протосс, понятное дело, не обратил никакого внимания. Даже синеватый ореол вокруг глаз остался столь же ровным и неколебимым, что и раньше. Андрею стало как-то неловко перед существом, к которому он пришел в таком виде. Нинка вон, тоже напилась, по глазам видно. Что они сейчас будут делать – непонятно.
Около двух минут они смотрели на пленного, потом Колоскова перевела взгляд на спутника и выразительно кивнула в сторону зелота.
- Спроси его, можно ли с ним просто поговорить, – Андрей задумчиво потеребил подбородок. Интересно, как они живут, зачем воюют, какова их архитектура, есть ли у них вообще что-то похожее на искусство, сферу отдыха и развлечений в коце концов…
Нина сосредоточенно глядела на протосса. Шершнев, словно болванчик, только поворачивал головой, стараясь не упускать возможные изменения в мимике обоих. Однако зелот оставался ледяной статуей и ни на что не реагировал. После двадцати минут попыток достучаться до инопланетного разума Колоскова устало покачала головой:
- Нет, Андрюш, молчит, как рыба. Я уж и так, и эдак, а ему все равно. Не расстраивайся, поговори как-нибудь с Беном, он много чего о них знает. Пошли лучше обратно к народу, а то у меня после всего этого голова разболелась.
Тот, досадливо вздохнув, кивнул и направился к выходу. Впрочем, стоило ли сюда вообще идти, да еще в таком виде? Андрей с детства обожал совать нос куда не следует, и даже теперь, когда стало ясно, что пленный не намерен вести беседы, пусть даже телепатические, он внутренне надеялся на вторую попытку. Может, удастся прийти сюда вновь, но… будет ли толк? И разрешит ли Банген? …Да, о насущном: что они скажут Пьеру, когда вернутся?...
* * *
Ксайфилада всегда искренне удивляла вечная расторопность и взбалмошность терран. Они ведут себя так, будто хотят упаковать в свою недолгую жизнь столько событий и дел, сколько возможно. Со времени его пленения прошло совсем немного времени, а его уже несколько раз пытались допросить, непонятно зачем предлагали еду и вот теперь, накачавшись психотропными средствами, пришли пообщаться. Последнее, надо сказать, явилось приятным сюрпризом: наконец-то кто-то зашел к нему без мыслей о Каньоне. При других обстоятельствах Ксайфилад, быть может, и попытался бы достучаться до лишенного дара пси-восприятия разума любопытного терранина, но положение пленника того не позволяло. Мало кто из протоссов разделял его мнение, что свет Аиура может быть донесен и до низших форм жизни. Некоторые судьи, охочие до проповедей, вполне могли бы по меньшей мере показать терранам, с кем они затеяли войну, однако такое предприятие слишком опасно, особенно в последнее время. Впрочем, люди, схватившие его, весьма своенравны и отличаются от виденных ранее. Их командиры неизвестно почему считают сектор своим, что и является причиной глупой заносчивости. На один из допросов терраны притащили экран, с которого на Ксайфилада взирал странный человек по имени Дю’Галл. Он шевелил губами, морщился и сверкал глазами, пытаясь доказать свое превосходство. Это выглядело глупо, и чувствовал это не один лишь протосс, но и тот, кто схватил его. Стоявший рядом с экраном пожилой человек деловито кивал на каждое слово начальника, но зелот догадывался, что это лишь маска. Именно догадывался – он раньше видел людей-телепатов, но не с такими возможностями. Даже спустя часы после памятного боя в Каньоне он продолжал анализировать произошедшее, разбирая на части каждое движение, каждую мысль: свою и чужую…
«Выше, Ксайфилад, давай поднимемся выше. Пожалуйста».
Корегонес, молодой храмовник, волчком крутился вокруг зелота. Такие, как он, любили Каньон за то, что в нем можно было успешно оттачивать мастерство владения пси. Внизу сотворить малейший пси-шторм стоило огромных усилий даже для опытных высших темпларов, однако в том и состояла вся прелесть учебы: маленький успех здесь обернется триумфом наверху. Особенно, если периодически устраивать подъемы-спуски для усиления тренинга. Кроме того, для улучшения боевого мастерства отлично подходили ни на что не реагирующие зерги, на которых регулярно упражнялись зелоты и храмовники. Смертоносного линга можно было спокойно брать на руки, и Ксайфилад это неоднократно проделывал, пугая ученых, копавшихся в недрах Каньона. Если протоссы для общения в условиях пси-изоляции могли использовать дополнительные устройства, то зергам такой привилегии не досталось. Единственное, что настораживало – это количество миньонов Сверхразума. Высланные экспедиции не нашли ни одного инкубатора, а зерги, тем не менее, откуда-то появлялись. Горячие головы винили во всем терран, однако проверить эту гипотезу было проблематично: необходимые для нападения на их базу силы отсутствовали. Мало того, в последнее время подниматься слишком высоко стало очень опасно, но что такое страх для храмовника, постигающего мастерство владением пси?
Корегонес вообще хотел пойти, взяв только подругу, чтобы похвастаться своим умением творить пси-шторма: как ни как, большинство его сверстников о подобном пока могли только мечтать. Девушка-зелот легкомысленно согласилась на такую прогулку, надеясь в случае чего разрезать потенциальных агрессоров на части. Ксайфилад нагнал парочку где-то на трети пути к середине Каньона, где водилось большое количество готовых к истреблению зерглингов и гидр. Корегонес приходился родственником его бывшему начальнику и другу – Хелерадосу, и хоть у них самих после одного инцидента в терранском мире Дарэнаур сложились не совсем теплые отношения, это не повод, чтобы оставлять талантливого юношу на произвол судьбы. Конечно, нет ничего плохого в стремлении повысить свое искусство боя, но Ксайфилад прекрасно знал норов молодого темплара и чувствовал, что тот не остановится на достигнутом.
«Выше, Ксайфилад, давай поднимемся выше. Пожалуйста», - Корегонес задрал голову и поглядел на зеленоватое небо, виднеющееся сквозь расщелину наверху. Понятно, что ему надоели глупые твари, абсолютно неспособные к сопротивлению. Он жаждал настоящего боя, и Ксайфилад прекрасно знал, где его можно получить. Опытный воин понимал, что терраны вряд ли дадут так просто изничтожить себя. Проводя неоднократные рейды наверх, он хорошо знал, на что способны эти люди. Неуловимые демоны на легких быстрых устройствах закидывали гранатами неуспевающих за ними зелотов, постепенно выманивая их к месту дислокации тяжелой техники; разведчики-телепаты, называющие себя «призраками», караулили плохо защищенных высших темпларов и не упускали случая пристрелить их из засады; а наверху резвящиеся в небесах истребители не давали взлететь даже юрким корсарам. Опять же, из-за терран отсутствовала возможность полноценной связи с прочими силами, ведь даже для краткого сеанса приходилось либо забираться повыше с громоздким усилителем, либо устанавливать его на корсар. Впрочем, последнее всегда оборачивалось падением летательных аппаратов на дно Каньона – среди летчиков противника попадались настоящие асы, чьи ракеты всегда достигали своей цели.
«Пожалуйста» – Ксайфилад не сдержался. Девушка, ранее не встречавшая терран, тоже мечтала испробовать на них эффективность своих пси-лезвий, Корегонес же вылез вперед и рыскал фиолетовыми глазищами, при том усиленно делая вид, что поглощен тренингом: выражалось это в слабеньких молниях, изредка проблескивавших чуть сбоку – темплар берег силы. Силы, которые, увы, ему не пригодились…
Тот момент зелот запомнил навсегда: два оглушительных взрыва, и на месте Корегонеса остаются только легкие доспехи; его подругу повалило на землю. Ослепленный яростью Ксайфилад бросился вверх по тропе. Танки должны быть там, больше негде – по бокам слишком высоко. Воин почувствовал короткий пси-всплеск гибнущей девушки, чья выучка не позволяла двигаться так же стремительно, как он. Показавшиеся танки вызвали у него столь сильный приступ бешенства, что, кромсая их на части, зелот не обратил внимания на отсутствие людей внутри боевых машин. Те, струсив, повылезли через дополнительные шлюзы и, пользуясь моментом, убежали прочь.
Покончив крушить терранские аппараты, протосс некоторое время зигзагами расхаживал туда-сюда, опасаясь возможных снайперов-«призраков». Приходилось усмирять собственную ярость – это все Каньон с его пси-выкрутасами. Внутренне Ксайфилад жаждал боя, но разум услужливо подсказывал, что силы будут неравны. И он уже собирался повернуть обратно, когда из-за ближайшего отворота высыпали пехотинцы врага и пошли на сближение. Разум протосса вновь обернулся боевой машиной, готовые к удару пси-лезвия мертвенно засияли под сводами молчаливых скал Глухого Каньона. Кажется, глупые люди не осознают, с кем им придется сойтись. Ксайфилад участвовал во многих сражениях: зерговы орды, терранские скопища – все едино. Несхожие при жизни, все они равны перед воином Аиура, цель которого – убивать.
Протосс нарочно дал себя окружить, прекрасно понимая, что это будет выгодно только ему одному: люди, целясь в него, стреляли друг по другу. Наибольшую опасность представляли огнеметчики, и сначала нужно было уничтожить именно их. Ксайфилад легко расправился с несколькими храбрецами, подошедшими с четырех сторон. Защитное поле слабело с каждой секундой, но оставалась броня, очень хорошая, не та, что у рядовых зелотов. Еще пара изрыгающих огонь терранина присоединяются к незадачливым коллегам – пора заняться стрелками. Ксайфилад смерчем пронесся сквозь ряды нелепых мазил. Впрочем, скорее всего у тех просто тряслись руки от страха, ведь собственные товарищи гибли один за другим на их глазах. И люди дрогнули. Протосс удовлетворенно почувствовал в заглушаемом Каньоном псионическом фоне панику разбегающихся солдат. Но среди всего этого разброда ясно чувствовался некий слабый зов. Повернувшись, Ксайфилад заметил огнеметчика весьма крупных для человека размеров. Было чему удивиться – он считал, что все люди-телепаты идут в «призраки», а тут вон какое чудо нарисовалось. Конечно, этот терранин вряд ли сможет общаться при помощи пси, но зелот ясно ощущал одно: его вызывают на бой. Что ж, вызов принят…
От первого выпада файербат сумел увернуться, окатив зелота мощной струей пламени. Опытный противник направил огонь точно на голову – самое слабое на данный момент место в защите протосса. Второй удар попал в толстый нагрудник терранина, но тот, впрочем, и не подумал отступать, по-прежнему стремясь изжарить воина. Ксайфилад чувствовал дикую ненависть, что резала псионический фон, словно варп-клинок темного храмовника. И кроме нее – что-то неопределенное, сумбурное… Зелот, жертвуя защитой, попытался обхватить соперника, чтобы, зафиксировав его со спины одной рукой, другой провести колющий удар по корпусу, но в этот момент нечто ударило в бок и, крутанув, опрокинуло его на живот.
Следующий момент Ксайфилад анализировал особо тщательно. Что помешало ему в мгновение оказаться на ногах? Да, его силы не бесконечны, но их предел все же достаточно высок. Боль, как и прочие зелоты, он презирал. Тогда какая сила заставила его на миг задержаться в лежачем положении? Голос. Вкрадчивый, очень знакомый. Когда-то давно они во главе с великим воином – Фениксом – пытались уничтожить мозговой центр Зерга. «Приди ко мне» – мощный пси-сигнал забирался глубже, чем судейские проповеди. Его, как и других, звал Сверхразум: перед глазами, словно галлюцинация, поплыли гигантские колонии, мириады тварей слились в одно сущее. Зерг предлагал бессмертие, необъятную свободу во всеобщем единстве. Но все это было лишь тенью того величия, что представляет собою кхала, Великий Путь протоссов. Увещевания Сверхразума годятся для слабых духом терран; ни один судья, темплар или кхалай никогда не польстятся на такое…
«Приди ко мне» – зов был слаб, но ясен. И близок, очень близок. Казалось, неведомый миньон Зерга прямо под?... нет, над ним! Но как такое может быть?! А как же гидры и линги в Каньоне? Неужели он в воздухе? Какая чушь! Тогда откуда…
В следующую секунду его руки зафиксировали чем-то невероятно прочным. Зелот изо всех сил рванул путы – бесполезно. На спине явно кто-то сидел, но, глянув туда боковым зрением, Ксайфилад узрел только пустоту. «Призрак»! А вот и его пси-аура, но где же она была раньше? И этот зов… – зелот мотнул головой – низшая форма на такое не способна. Или это особый случай, как и огнеметчик? Кстати, где он?
Повернув голову, протосс увидел и давешнего противника, поднимающегося на ноги, и виновника его падения – тощего человека с волосами нехарактерной для своего вида расцветки. Этот тип дергал головой, шевелил губами и собирал какие-то пакетики прямо возле него. Спустя минуту набежали прочие солдаты и принялись бить его по голове. Ксайфилад, впрочем, только внутренне усмехался над ними: думают, что это доставляет ему хоть какие-то неприятности! Впрочем, подошедший файербат, вместо того, чтобы присоединиться к соратникам, начал активно отпихивать их от новоявленного пленника. Соперник, достойный протосса, для себе подобных этот человек обладал поистине страшной силой. Неудивительно, что количество любителей поглумиться над обездвиженным противником резко упало до нуля. Огнеметчик присел подле него и неотрывно смотрел в горящие фиолетовым светом глаза до прибытия транспорта…
…В мельтешащей толпе Ксайфилада сначала интересовали только две фигуры: его давешний соперник, которого люди называли «Казимиром», и «призрак», что прыгнул на него со сверхпрочным жгутом. Вскоре он почувствовал еще кое-что интересное: любопытство и восхищение – кто-то, удивительное дело, не сыпал глупые проклятия в его адрес, а просто любовался видом «падающих на поверхность брони лучей Аримунэ, что искрятся, словно бриллианты». Не нужно было двигаться, чтобы заметить маленькую группу людей, разглядывающих его. И не обязательно изощряться в искусстве пси, чтобы узнать как интерпретацию произошедшего от терранки-«призрака», так и рассказ о файербате. Название «Дарэнаур» он «выдрал» еще из мыслей последнего во время поединка, и вот опять. Ксайфилад подождал, когда его сопроводят в заранее приготовленную маленькую камеру, и там, в полном одиночестве, погрузился в далекие воспоминания. Высадившиеся на планете зерги, непонятный кризалис, окруженный зарождающимися инкубаторами, приказ уничтожить его, пламенное «Эн таро Адун» и маленький терранский городок, которого больше нет….
…Движущийся Рой заметили корсары авангарда. Судя по их донесениям, силы зергов были представлены в основном оверлордами, несущими сухопутные войска и немногочисленным прикрытием из муталисков и жал-самоубийц. Получив приказ атаковать, корсары бросились в первую очередь на них. Пользуясь моментом, оверлорды сделали попытку уйти от преследования, но протоссы заблаговременно пустили наблюдательные зонды. Громоздкие туши спешно направились к ближайшей планете, где надеялись отбиться при помощи гидр и заложить колонию. Именно там зонд-разведчик обнаружил нечто, позже идентифицированное как незрелый кризалис, своеобразную «куколку» зерга, личинкой для которой обычно служит терранин. Командующий десантным флотом хорошо помнил, кто такая Керриган и что она успела натворить в новом облике. Кризалис нужно было уничтожить, причем немедленно.
Проще всего, конечно, было испепелить планету, но «подвиг» великого экзекутора Тассадара для флота, состоящего из шаттлов, авианосца и корсаров прикрытия был неосуществим. Зато на планете вполне реальной казалась возможность опрокинуть зергов и загнать их к собственному сокровищу при помощи риверов; пилоты легких истребителей обещались изничтожить оверлорды-детекторы для того, чтобы темные храмовники смогли беспрепятственно начать охоту. Да, во имя сохранения расы кхалаям пришлось заключить союз с Отверженными, чье имя проклинали или просто игнорировали долгие тысячелетия. Но теперь они едины, несмотря на Раскол, смерть судьи Альдариса, коварство Керриган.
Идея высадиться зергам «прямо на голову» изжила сама себя: шаттлы просто не прорвались бы через многочисленных гидралисков и, мало того, усиленных гидр-охотников, ближайших охранников кризалиса. Перворожденные, как и зерги, обосновались неподалеку от терранского городка, что находился чуть выше. Большая часть риверов и драгунов немедленно были отправлены в атаку на зарождающуюся колонию зерга. Ни в коем случае нельзя было допустить появление инкубаторов и прочих живых строений, не говоря уж о каком-либо подкреплении.
А на орбите планеты, в авианосце разгорелась жаркая дискуссия. Командующему сухопутными силами, Хелерадосу, пришла в голову идея отправить драгунов и инженеров на высотку, где можно установить фотонные пушки и спокойно обстреливать позиции врага. Проблема состояла лишь в терранах, чье поселение находилось аккурат в нужном месте. По данным разведки, люди готовились к нападению зергов, считая, что те пойдут в самоубийственную атаку на турели, расположенные возле скалистого крутого обрыва, забраться по которому не сможет даже верткий линг. Хелерадос, бывший, как и Ксайфилад, зелотом, презирал терран как низшую расу и никаких угрызений совести по поводу совершаемого поступка не чувствовал. Его мнение разделяли несколько советников, у которых от страха перед возникновением очередного человекозерга высшего порядка тряслось все, что только может двигаться. Против высказывались лишь Ксайфилад и несколько темных темпларов, считавших, что паника бессмысленна, поскольку риверы и так теснят войска Роя, а с терранами в крайнем случае можно и договориться. Последнее они сказали напрасно. Будь Ксайфилад судьей, он непременно попытался бы заглушить эти пси-сигналы. Хелерадос в свое время участвовал в войне с некоей Конфедерацией и прекрасно знал, что такое «договориться с терранами». Единственный, с кем он стал бы вести беседы, был Джим Рейнор, человек, сражавшийся и сражающийся бок о бок с Фениксом, коего и Хелерадос, и Ксайфилад почитали за эталон воина Аиура. На Дарэнауре Рейнор, понятное дело, отсутствовал. Командующий, немного подискутировав с Темными, в конце концов решил даже не проторить канал к стратегически важной позиции, но снести весь городок, «чтобы не мешали». И еще одно: Хелерадос искренне полагал, что его друг и соратник мыслит неправильно. Не будучи советником, он не стал читать Ксайфиладу проповеди об отношении к низшим расам в военное время, а в профилактических целях отправил его в атаку на терран. Атаку, которая запомнится ему надолго…
«Эн таро Адун» – золотистой лентой воины идут к поселению. Впереди несколько бункеров и незатейливые человеческие жилища. Вперед еле заметными тенями проскользнули несколько Темных. Варп-клинки врезались в защитный металл укреплений. Но тут, вместе со скрежетом раздираемой брони и выстрелами терранского оружия раздался грохот пальбы осадных танков, и затем – предсмертный пси-возглас дарков. Зелоты и драгуны ринулись в атаку. Скорее туда, где стоят громоздкие аппараты, разнести их в клочья! Зонды-детекторы услужливо показывали замаскированные мины, часть которых, впрочем, успевала взорваться до уничтожения. И, конечно, немедленно появилась терранская пехота.
Ксайфилад сумел избежать танковых выстрелов, разрушающих защитное поле, что, собственно, и спасло ему жизнь. Первая атака захлебнулась среди узких переулков, где зелотам сложно было развернуться. Драгуны пытались крушить здания, но делать это мешали танки, без устали палившие по всему живому. Прочие воины столкнулись с озверевшими теранами, которые, обвешавшись взрывчаткой, кидались на них, подрывая боезапас. Хелерадос был вынужден срочно доставить к городу риверов и дополнительный резерв зелотов и храмовников. Сражение разрасталось с каждой минутой. И если основные силы почти без потерь приближались к окруженному инкубаторами кризалису, то здесь каждый пройденный метр давался ценой жизней воинов. Ксайфилад, чувствуя, что второстепенное сражение перерастает в дикую бойню, послал запрос на экстренный отход. Взбешенный такой дерзостью Хелерадос сообщил что-то про судейскую коллегию, которой вряд ли понравится доклад о бессмысленных потерях и провале даже малой операции. Он мог вещать что угодно и сколько угодно, ведь Ксайфилад прекрасно осознавал истинную подоплеку этих пси-сигналов: гордость протосса выше смерти – и себя, и других.
И они упорно шли вперед, переступая истерзанные тела людей и покореженные доспехи товарищей. Неповоротливые риверы могли только рушить здания, настоящего толку от них здесь было мало. Терран удалось разделить на две группировки, одна из которых отошла ко входу в хорошо укрепленное подземное убежище, забраться в которое можно было лишь отыскав замаскированный проход. Темные храмовники, взяв зонды, прочесывали местность в его поисках. Ксайфилад поспешил осведомиться, кто дал им такой приказ, ведь путь к нужной позиции лежал недалеко от высокого здания, по-видимому, командного центра, где оставался второй очаг сопротивления. Дарки неопределенно заявили, что выполняют приказ Хелерадоса о подавлении всех терранских сил обороны. Надземные амбразуры слишком хорошо бронированы, чтобы пытаться их уничтожить, так что приходится искать другой способ добраться до защитников бункера.
Путь был найден…. Ксайфилад прекрасно помнил, что было потом. Темные храмовники, Отверженные, просто ушли, указав проход, в который немедленно ринулись зелоты. Дарки знали, кто там сидел и есть ли хоть капля смысла и чести в их уничтожении. Ксайфилад смог увидеть лишь итог резни, когда зашел внутрь бункера через некоторое время. Среди искалеченных тел возвышался Темный и сурово поглядывал на смущенно толкущихся неподалеку зелотов, перепачканных в крови. Почувствовав его, храмовник развернулся и надменно сложил руки на груди, давая понять, что в происшедшем не принимал ни малейшего участия.
«Это и есть то, что вы зовете Ди-Улом?» – укоризненно спросил он. В пси-сигнале не было ни капли усмешки. Ксайфилад не нашел, что ответить….
Еще некоторое время после побоища он ходил под началом Хелерадоса, с которым у него сложились весьма натянутые отношения. Назначение на далекую исследовательскую базу в некоем месте со странными причудами Ксайфилад воспринял как благо. И даже теперь, сидя в тесной клетушке, он не жалел о прилете сюда. Пленник? Да. Но зато это неплохой шанс узнать терран получше, во всяком случае, их разновидность с аббревиатурой ОЗУ. Протосс жив, а это значит, что Аиур нуждается в своем воине. И Ксайфилад еще докажет, что его путь не окончен.
* * *
Андрей, приподнявшись с койки, заставил себя разлепить веки и мутным взором оглядел местонахождение собственного тела. Окружающая действительность поражала чистотой и порядком, несвойственным для его каюты: значит, он забрался в чужую. Или его забрали – не важно. Последний вариант предусматривал наличие других людей, однако, на всякий случай протерев глаза, Шершнев обнаружил, что находится в полном одиночестве. Хорошенько приглядевшись, он сумел идентифицировать свою доселе неизвестную точку дислокации как жилище Герды, что предвещало недолгий путь до своей каюты. Потирая больную голову в попытках восстановить в памяти события вчерашнего дня, Андрей вышел в коридор. И чего они с Нинкой поперлись обратно? Народ каким-то чудесным образом вызнал об истинной цели их похода, и весь оставшийся вечер был посвящен различным интерпретациям на тему «личной жизни» протоссов. Особо отличился, разумеется, Пьер. Да, насчет чудес: Флетчерам надо набить физиономии, обоим. Их ведь работа…
На пороге собственного жилища Андрея ждал очередной сюрприз: все, что могло быть перевернуто, лежало вверх дном, на койке, свернувшись клубочком, мерно посапывали Герда и Колоскова. Рядом на коврике, словно две собачки, поместились любопытные Флетчеры, в небольшом креслице возле кровати восседал Пьер, который, тупо улыбнувшись при его виде, что-то промямлил в адрес довершающих общую картину парней из морской пехоты, непонятно зачем уткнувшихся в углы каюты. С трудом растормошив именинника, Шершнев с удивлением узнал, что идея похода в сие место принадлежит ему самому. Со слов Пьера следовало, что он, Андрей, проводил желающих до своей каюты, открыл дверь, затем ушел под предлогом «подышать свежим воздухом» и больше его никто не видел. Гарри, командир пехотного взвода, предложил найти «пропавшего», но по неизвестным причинам ищущие не удосужились выйти даже в коридор, что, впрочем, не помешало им рьяно «искать» Андрея в его обиталище с плачевными для состояния оного последствиями. В конце концов, Пьеро не выдержал и предложил народу «покурить для осветления разума», в результате чего морская пехота начала дополнительные поиски в углах, а прочая общественность поспешно заняла спальные вместилища, где и пребывала по сей момент…
Спровадив народ по казармам, Андрей, не потрудившись убраться, пошел досыпать в каюту Герды, с ней на пару. Следующий вылет завтра утром, так что весь день свободен для отдыха от давешнего пиршества. Неплохо бы извиниться перед Бангеном за эскападу с протоссом. Странно дело, но чувство вины перед последним также присутствовало. Все-таки это же он совсем недавно вел разговоры о морали и отношению к пленным. Пожалуй, то была дурная идея. Впрочем, сейчас надо успокоиться и хорошенько выспаться, а что до тревожных мыслей – неплохо будет обвинить во всем Каньон, как это часто делают «призраки» – лучшего козла отпущения не сыскать.
«Да, точно, это Каньон» – последнее Шершнев неосознанно пробормотал, закрывая глаза. Рядом лениво заворчала Герда, которой пришлось потесниться ради удобства коллеги. Спустя минуту летчики уже сладко спали, позабыв обо всяких проблемах, отношениях, междоусобицах и Глухом Каньоне в том числе. До следующего дежурства…
Глава 3.
Воздушный бой и его последствия.
И вновь перед взором изумруд и кровь, небо и скалы, и еще облака, чей вид прекрасен. Будь Андрей художником, его каюта уже лопнула бы от избытка произведений искусства. Сколько раз он пролетал над Каньоном, и всякий раз не переставал восхищаться его красотой, снова и снова…. Минули дни после их бешеной вечеринки; канут в Лету разные события, хорошие и плохие. Время идет – Каньон остается. Где-то внизу носится давно выбравшийся из госпиталя Пьеро со своей бандой, на крутых уступах неподвижными статуями застыли «призраки»; всегда готовые к бою, несут вахту обладатель стальной выдержки Гарри «Потрошитель» и не знающий страха Казимир. А над розоватыми облаками кружит первая эскадрилья тяжелых истребителей, ведет которых, разумеется, Герда.
Вспоминая боевых товарищей, Андрей широко улыбнулся – благо, дыхательную маску пока можно было не надевать. Пусть база «Огненный лис» расположена невероятно далеко от основных сил, ее обитатели не уступят коллегам ни стойкостью, ни умением. Плохо только, что все новости доходят до них с опозданием: вице-адмирал Алексей Стуков, чья идея была построить форпост в этом необычном месте, давно не выходил на связь, адмирал Дю’Галл же с самого начала весьма нелестно высказывался насчет такого «распыления сил». Впрочем, это не помешало Стукову позже основать небольшую базу-дублера «Ледяной барс» в соседней с Аримунэ системе, где занимались постройкой заводов боевой техники. На данный момент она, правда, неплохо развилась, благо, изобилие необходимых ресурсов тому способствовало. По сути, «Барс» должен был обеспечивать «Лиса» оружием и боеприпасами, однако и то, и другое у исследователей Каньона присутствовало в необходимой мере, а первые выпущенные танки и «стелсы» изготовители пока что оставили себе. Единственное, что пока доходило от соседей – это сплетни и новости. Впрочем, далекие от «цивилизации» обитатели «Лиса» были рады и этому.
Шершнев чуть снизился, опасливо поглядывая на датчик включенного поля невидимости. Тот неустойчиво дергался, то и дело пытаясь достать критическую отметку демаскировки. Мощный рекодер, что всучил ему Банген пред стартом, был закреплен под бластером наземного поражения. Взялся за гуж – не говори, что не дюж: Андрей старался лететь так низко и медленно, как мог. Ко всему прочему Лысый непонятно зачем укрепил записывающее устройство и на шлеме пилота: Шершенев пытался убедить его, что это лишнее и основной рекодер прекрасно запишет все, что нужно, однако тот был непреклонен. «Призрак» засунул в шлем странноватый на вид обруч, оставив снаружи только светоприемники. Что все это значит, Андрей предпочитал не спрашивать.
Пролетев больше половины Каньона, летчик решился опуститься поглубже. Детектор немедленно запищал, предупреждая о возможных помехах в электронике, что и заставило пилота убрать маскировку. Возможно, его сейчас видят боевые товарищи и – протоссы, которые не упустят возможности попробовать зацепить «стелс» фотонным зарядом. Драгуны, конечно, встречались редко: хождение по узким тропам и лазание по уступам – не их профиль, но кто знает, докуда заберется «табуретка»? Не слишком доверяя радару, Шершнев пытался обнаружить противника визуально. Сделать это было, мягко говоря, проблематично. Истребитель слегка набрал высоту, пролетая под слишком узкой для себя щелью. В следующий миг радар показал четыре маленькие точки, быстро идущие на сближение. Андрей знал, что это такое: легкие рейдеры протоссов, иначе – корсары.
Самым правильным вариантом было рвануться вперед и вверх, где подмога быстро заставит гостей из глубины вернуться обратно. Однако те, похоже, рассчитывали именно на такой маневр и заблаговременно сориентировались так, чтобы выиграть в скорости, окружив и прижав стелс к Каньону. Шершнев бросил аппарат вниз и, сотворив «полубочку», вошел в пике, обернувшись к противнику хвостом. Протоссы хотят поиграть? – «птичка» всегда согласна. Датчики вновь заверещали, напоминая о странных особенностях Каньона. Андрей вцепился в штурвал, осторожно выравнивая полет на горизонталь. Корсары, не ожидавшие подобного хода, тем не менее, резвой стайкой последовали за терранским истребителем. Тот нарочно устремился к одному из отворотков, донельзя узкому и трудному для полета. Для самого первого – особенно; знали бы пилоты корсаров, сколько раз их добыча тренировалась проскальзывать меж красными скалами, жаждущими достать юркий «стелс» и стереть негодника в порошок. Скорость – жизнь, адреналин – в кровь, ошибка – смерть для неумехи, а кто растяпа? – Конечно, протоссы!!!
Терранская «птичка» ловко нырнула под каменные своды, лавируя меж причудливо изогнутыми стенами и всякий раз меняя высоту, когда этого требовали обстоятельства. «Хвост», не колеблясь, последовал за ней. Решимость и мужество пилотов корсаров дала о себе знать, хотя, конечно, не обошлось и без присущей их расе гордости. Коварный пилот «стелса», тем временем, подготовил очередной сюрприз для соперников. Гигантская пещера ждала своего кумира. Каньон велик и необъятен, его тайные дорожки существуют отнюдь не только для сухопутников. Скрипнув зубами, Андрей напряженно выжидал момент появления огромного зева, куда следует направить боевую машину. Еще немного…. Вот оно!
Чуть снизив скорость, истребитель резко повернул вбок и, крутнувшись, забрал вверх, целясь в показавшийся ход. Передовой корсар, не ожидав такого, прошел мимо, следующий за ним ведомый заколебался, результатом чего стала его безвременная кончина методом столкновения со скалой. Еще двое дублировали маневр «стелса» и также направились в пещеру. Здесь шутки уходили в сторону: Андрей неотрывно следил за экраном сканера, четко реагируя на всякое изменение показаний. Скоро забрезжит свет, и можно будет, набрав скорость, вылететь ко впадине, из которой прямая дорога наверх, под облака. Но сейчас, все внимание – на экраны, напрячь память – Шершнев уже не раз пролетал здесь, но тогда скорость была в несколько раз ниже. На мгновение общую полутьму осветила яркая вспышка – теперь остался только один противник. Теперь главное – выбраться, а дальше…
- Мы идем, Андрей! – Герда смогла дозваться его лишь когда истребитель воспарил над Каньоном, сейчас напоминавшим пасть, раззявленную в хищной улыбке. Оставшийся корсар, получив свободу скорости, уже нагонял его.
- Нет, он мой! – Шершнев бросил аппарат вбок и книзу так, что преследователь оказывался аккурат в прицеле ракет «воздух-воздух». Пуск!
Кружащие сверху валькирии составили что-то вроде кольца. На земле задрали головы пехотинцы; танкисты, забравшиеся на башню своей машины, махали руками и что-то орали. Впрочем, пилот «стелса» этого не видел: его взгляд был прикован к пошедшему на очередной маневр «корсару». Датчики уже не раз выдавали сигнал о повреждении корпуса, впрочем, то мелочи – преимущество в скорострельности противник реализовать не мог по причине общей круговерти, во что, собственно, и превратился поединок. Стелс выполнял петли, резко менял высоту и направление полета, демонстрируя затейливые фигуры высшего пилотажа и кувыркаясь назло врагу, чьи напрасные выстрелы только буравили воздух. Шершнев, наоборот, не разменивался на пустячную пальбу, и его ракеты всякий раз коробили сначала защитное поле корсара, а потом и его обшивку. Протосс, как и положено в таких случаях, дрался до конца. Андрей специально провел чересчур широкий и долгий разворот, чтобы тот смог уйти восвояси – все-таки он достойный противник и заслуживает уважения – но корсар уперто понесся на очередное сближение, после чего обратился беловатым облачком. Ракеты «стелса» ударили куда нужно, от протосса не осталось даже обломков. Победитель же, пролетев своеобразный «круг почета», снизился и покачал крыльями, приветствуя теперь уже прекрасно видимых солдат. А в наушниках, тем временем, раздался привычный хохот Герды и наигранно-пафосное, но такое родное «Да здравствует Земля!» Рядовой день оборачивался крупной личной победой. Впрочем, данным инцидентом его события вовсе не ограничивались…
- Андрюха, молодец! – Герда подскочила к пилоту, когда тот еще не ступил на ровную поверхность взлетной площадки, – Пускай только сунутся еще раз! Классно ты его отделал. Тоже мне, высшая раса…
Перебрасываясь короткими репликами насчет протоссовских пилотов и их мастерства, они направились, как обычно, в столовку, где Шершнева ожидал приятный сюрприз в виде большого торта с намалеванными кремом двумя буквами: «А» и «С». Рядом с этим кулинарным творением восседали Колоскова и Пьер. Когда они успели заказать все это дело – непонятно, скорее всего, кто-то из них смог пораньше вернуться с вахты и дойти до космодрома.
- Я балдею, – ну кто еще мог сказать такое, как ни Пьеро, – давненько таких зрелищ не было. Потрошитель, говорят, до того разорался, что голос сорвал, а что началось, когда протоссятину в куски разнесло – ты бы видел! Это словно не ты, а они его задолбили.
- Угу, – согласно кивнула Нина, – Гарри чего-то разошелся. Адреналина ему мало, что ли? Его ребятки чуть тотализатор не устроили…
- Э-э, я не понял, – удивленно заметил Андрей, садясь на стул, – вы там нарочно скучковались, как в цирке, что ли?
- Как в амфитеатре, – подытожила Герда, – а ты был гладиатором. Покушай-ка тортик.
Четверка принялась активно поглощать кулинарное изделие, запивая его чаем и попутно уничтожая печенье. В армии Доминиона такую сцену вряд ли застанешь, а тут – пожалуйста. Конечно, все ингредиенты – синтетика, но получилось вкусно. Армия людей всегда будет сильнее армии бездушных, ничего не соображающих роботов, пусть даже органических. Пьер, который одним из первых ворвался на давешнюю базу менгсковой империи, рассказывал, что там творилось. Их солдаты, вместо того, чтобы скоординировать усилия с находящимися чуть далее осадными танками, попрятались в командном центре. «Грифы» смогли вплотную подойти к громоздким махинам и расстрелять их в упор, пока те переходили в обычный режим из осадного. Ко всему прочему, расторопные мотоциклисты успели обшарить полбазы, вынеся оттуда, кроме ценных сведений, еще и массу впечатлений. Тот же Пьеро еще давно любил пожаловаться на предмет излишней строгости ОЗУшных бараков и отсутствие в них «всего необходимого для нормальной жизни нормального человека». После штурма он попритих, потому как сам же долго не мог подобрать нужное слово для описания внутреннего облика зданий Доминиона. В конце концов, Готьен разродился-таки искомым определением: «убогие» - так и никак иначе он говорил о бараках уничтоженного противника. Все состряпано наспех, как попало, кругом грязюка, на стенах развешаны пропагандистские плакаты сомнительного качества. Интересно, что пехота противника даже не попыталась вылезти из укрытия и расстрелять наглецов, пролезших в здания казарм с легкими пистолет-пулеметами. Тяжелая техника ОЗУ пока не подошла, так что шанс если не перебить, то отогнать «грифы» был. Безразличие – вот характерная черта солдат Доминиона. Им все равно, что будет с собственными зданиями, во многих случаях – с боевыми товарищами и, разумеется, им всем глубоко плевать на Менгска, Дюка и прочих вождей. Психологи, беседовавшие с немногочисленными пленными, всякий раз удивлялись равнодушию этих людей к тому, что происходит вокруг. Есть команда – выполняй, нет – спасай драгоценный зад любой ценой, сейчас или никогда.
Конечно, не все они такие, Казимир Боровских и ему подобные яркий тому пример, но факт остается фактом. Готьен, побродив после окончательной победы по зданиям Доминиона, чувствовал, что находится не на военной базе, а в помеси концентрационного лагеря с обществом закоренелых алкоголиков. Надо приложить существенные волевые усилия, чтобы среди этой грязи остаться человеком. Единственный похвальный эпитет в адрес людей Менгска вышел из уст Колосковой: девушка заявила, что, мол, на фоне общего разброда ясно видны такие люди, как Боровских и ему подобные, и это есть великая ценность Доминиона. Храбрые люди – вот сильнейшая башня города, сказал один мудрец . И никакие машины их не заменят. На Земле это поняли уже давно, только жалко, что не все…
Вскоре к уничтожителям тортов присоединились Флетчеры, из приличия попросив Андрея рассказать историю недавнего полета. Тот, не обращая внимания на закатившую глаза Колоскову, принялся в очередной раз повторять свою историю со всеми живописующими подробностями. Однако неожиданно его речь прервал зажегшийся большой информационный канал, на котором появился командующий базой. Выглядел он неважно: без того седые волосы казались белее снега, прежде сверкающие серебром глаза точно потускнели со временем; зазвучавший спустя мгновение замогильный голос довершил общую картину:
- Я обращаюсь ко всем солдатам и офицерам базы «Огненный лис». Новости всегда доходят до нас с опозданием, эта не исключение. Но никогда еще вести от основного ударного флота не были столь черными, как эта, – генерал вздохнул, готовясь сказать что-то донельзя важное, – Наш флот провел успешную атаку на планету Чар, где находится Сверхразум зерга. Сейчас он под нашим контролем, – слушатели недоуменно переглядывались. Что же тут плохого? «Под контролем»? Ну да, следовало бы уничтожить эту тварь, и дело с концом, но это же не повод для грусти! Нет, есть что-то еще… Командующий, меж тем, продолжал, – Мне не дано знать планы командования на его счет, это не наше дело. Но есть еще одно обстоятельство, сказать о котором у меня до сих пор не поворачивался язык. На планете Браксис при таинственных обстоятельствах был убит вице-адмирал Алексей Стуков…. Больше мне нечего вам сказать…
Люди замерли, словно статуи. Всегда и везде Стуков был их командиром больше, чем даже Дю’Галл, и вот теперь его нет. И нет убийцы, неизвестна даже его раса. В душе людей, обитавших на базе «Огненный лис», словно образовалась некая пустота скорби, которая обязательно должна быть чем-то заполнена. Сейчас же, немедленно. В такие моменты на смену растерянности приходит ярость…
- Это протоссы, точно! – Герда в мгновение оказалась на ногах, – Невидимки, их работа! Грр-р… Давно пора кинуть в Каньон ядерную бомбу и перебить всех этих уродов!
- Остынь, у нас нет силовой башни, – злобно процедила Колоскова, – но это точно протоссы. Зерги вряд ли бы пробрались на базу незамеченными.
- А Доминион? – возразил Андрей, – «Призраки»-то у них есть! Хотя… там полно детекторов, как же они проскочили?!...
Столовая, всего минуту назад бывшая вполне мирным царством еды и питья, теперь гудела не хуже осиного гнезда. Кто-то сыпал проклятия в адрес всех врагов подряд, некоторые, забравшись на стулья и столики, пытались декламировать воинственные речи с единым смыслом – пойдемте всех убьем. Разъяренные люди, как и положено, хотели драться, а с кем – не важно. Шершнев, не забыв о сбитом корсаре, потирал руки. То наверняка были разведчики, а значит, скоро подтянуться и силы покрупнее, тогда уж посмотрим, кто кого.
Среди общего шума отчетливо выделялись грязные ругательства, коими неустанно крыла протоссов Герда. Ее, впрочем, понять легко: она была среди тех пилотов, кому вице-адмирал лично вручал награды за сражения как с войсками Доминиона, так и с протоссами. Свои ордена и медали она хранила в специальном сундучке, надевая их только в торжественных случаях. Например, таких, как последний визит Стукова в систему звезды Аримунэ…
Безупречно ровные шеренги солдат и офицеров выкрикнули троекратное «ура», приветствуя сошедшего с трапа посадочного модуля начальника. Начищенная до блеска обувь, безупречно чистая форма и сверкающие в лучах звезды боевые награды: их единство неколебимо; разных чинов и способностей, казалось, все они были равны перед этим человеком. Когда Стуков произносил приветственную речь, ни один солдат не шелохнулся, и лишь только после нее наступившую тишину прорезал дружный рев «Да здравствует Земля!» Да, именно она, не Директорат, ни что-то или кто-то еще. Планета –Родина всего человечества, и как протоссы за Аиур, эти люди готовы были умереть за нее, пусть даже не все из них могли там побывать. Пилоты стояли в первой шеренге, созерцая каждый шаг вице-адмирала. Выправка этого человека могла послужить эталоном для многих, строгий взгляд из под козырька белоснежной фуражки пронизывал собравшихся людей насквозь. Наверное, когда-то давно такие же, как он, шли впереди войск Древних времен, ведя за собой солдат… не прячась за их спинами, сражались в передних рядах, покрывая себя вечной славой истинного воина и полководца… и гибли, навечно оставаясь в сердцах тех, кто был рядом с ними…
Народ высыпал из корпуса на улицу, где орать и беситься, кто хотел того, было гораздо сподручнее. Как и тысячелетия назад, собиралась толпа, готовая куда-то идти и только ждавшая лидера. Впрочем, скоро из громкоговорителей вновь раздался голос начальства, на этот раз жесткий и решительный, с приказом разойтись и не устраивать базар. Нехотя солдаты и офицеры потянулись обратно в корпуса, чтобы продолжить там бесконечное обсуждение случившегося. Бредовые версии, пустые угрозы и шипение, ностальгические воспоминания тех немногих, кому довелось хоть чуть-чуть пообщаться с вице-адмиралом. Очень медленно, но люди успокаивались, и на смену ярости вновь приходила скорбь и осознание того, что для успешной мести, если таковая состоится, прежде всего необходим здравый смысл. О захваченном Сверхразуме так никто и не вспомнил…
* * *
Звезды серебристыми искорками то и дело вспыхивали на фоне бесконечно темного космоса. Гигантские светила казались такими крохотными по сравнению с необъятными просторами Галактики, но, воистину, смотреть на них можно до скончания времен. Обычный наблюдатель сочтет всех их одинаковыми, и лишь глаз истинного ценителя космической красоты может выявить индивидуальность, присущую каждой искорке. Цвет, мерцание, положение, яркость – звезды такие разные, просто надо быть внимательнее.
Позади мягко засветился голографический проектор, заставив Хелерадоса отвлечься от созерцания темного провала Вселенной. Вскоре на него уже смотрело лицо протосса, довольно необычное, особенно если учесть отсутствующие нейровибриссы. Хелерадос обязательно принял бы собеседника за Темного, если б не знал обратное.
«Эн таро Адун, второй легат», – Артанис, бывший командир эскадрилий скаутов, а ныне – претор, верховный управляющий объединенным ударным флотом, наконец, соизволил выйти на связь.
«Эн таро Адун, претор», – глухо отозвался тот.
«Насколько я понимаю, это вы подавали запрос на дополнительную авиационную поддержку десанта?», – командующий явно спешил, и посему перешел к непосредственно к делу, – «Чем это обусловлено»?
«Согласно данным разведки, у терранских формирований в точке высадки достаточно сильное ПВО, необходим воздушный коридор для успешного десантирования. Моя же вспомогательная флотилия не обладает достаточным количеством корсаров, не говоря уже о скаутах».
Телепатическую тираду Артанис перебивать не стал, хотя глаза его нехорошо вспыхнули при упоминании о людях. Что-то ему сильно не понравилось.
«Вам известно, с какой целью практически все боевые единицы протоссов следуют к точке сбора? Наша главная цель сейчас – планета Чар и Кэрриган, чье присутствие во Вселенной более недопустимо! Из-за нее погибло много наших братьев, погибло от ведомых ею зергов, при чем здесь терраны? Пускай копошатся сколько угодно, разве это наше дело?»
«Именно так, претор, именно», – покачал головой Хелерадос. Да, по сравнению с грядущим сражением его миссия – проблеск одной звездочки среди мириадов ей подобных, но так, постоянно охотясь за чем-то большим, можно пропустить важное, до поры сокрытое пеленой пренебрежения, – «Я хочу обратить ваше внимание на уникальность системы и возможность использования ее особенностей в научных и практических целях, в том числе для тренировки войск. Очередной загадкой Вселенной могут окончательно завладеть терраны. А вдруг мы имеем дело с сокрытым храмом Ксел-Нага»? – при упоминании Древних Артанис заметно напрягся. Кажется, его удалось, что называется, «задеть за живое». Воодушевившись этим, Хелерадос продолжил вещать, – «Особый интерес представляет гигантская расщелина, каньон, глушащий всевозможные сигналы, даже пси, и создающий помехи в работе киборгов. Кроме того, там есть зерги», – вновь реакция претора дала о себе знать, – «И последнее: миссия по изучению системы изначально направлена еще Конклавом, что подтверждает ее важность. Я прошу всего лишь возможность высадится в каньоне».
Артанис слегка наклонил голову, оценивая донесенную информацию. Отчасти легат был прав: не стоит пренебрегать малыми делами, но, с другой стороны, о каких тайнах и загадках может идти речь, когда зерги, чума Вселенной, во главе со своей Королевой готовятся низвергнуть и протоссов, и тех же терран? У него много скаутов, но они нужны будут там, на Чаре. Хотя… планета с загадочным артефактом так близко…
«Хорошо», – пси-сигнал был столь резок, что Хелерадос вздрогнул от неожиданности, – «поспешите, мы будем ждать вас на орбите звезды, к планете подойдем вместе. До встречи, легат. Конец связи».
Претор исчез с голографического проектора, едва дослушав прощание второго легата. Впрочем, это не важно. Высадиться на равнинах, как ранее планировал Хелерадос, не удастся в виду отсутствия возможности скоординировать усилия с планетарными силами. Но дни терранской базы все равно сочтены, сил перворожденных будет достаточно, чтобы проломить их оборону. На этот раз Хелерадос все рассчитал и готовился не менее тщательно подкорректировать планы уже на планете. Он помнил мир под названием Дарэнаур и штурм поселения терран, обернувшийся кошмаром. Тогда гордость не позволила ему отвести войска и оставить людей в покое. Они потеряли меньше воинов при нападении на зерговский кризалис, чем в борьбе с защитниками города. Мало того, собственный друг, Ксайфилад, теперь считает его палачом за приказ «подавить все огневые точки противника» и историю с безоружными терранами, что укрылись под землей. Можно винить дарков, постаравшихся найти ход, молодых зелотов, для которых любой случай помахать пси-лезвием – благо, но ведь это он, Хелерадос, отдал распоряжение, смысл которого заключался в двух словах: уничтожить всех. Он не мог испытывать чувства раскаяния к низшим расам, но образ темного храмовника и его пси-фраза, переданные позже Ксайфиладом, всякий раз навевал тягостные размышления. Последний, кстати, так и не простил ему сам факт штурма и при первой возможности ушел из-под его командования. И вот теперь, спустя годы, они встретятся вновь. Правда, был еще один протосс, кого Хелерадос желал увидеть. Его племянник, Корегонес, талантливый юноша, улетел туда совершенствовать способности к использованию пси. Быстро проскочив ранг зелота, он хорошо зарекомендовал себя как кандидат в высшие темплары, и Хелерадосу не терпелось узнать, чего же достиг родственник. Жалко, что связь с той базой отсутствует…
Размышляя, второй легат опять поглядел на звезды. Возможно, одна из них – его цель. Что она уготовила ему, Ксайфиладу, Корегонесу? Кто знает…
Пятая вспомогательная флотилия спешно двигалась к своей цели…
Глава 4.
Новые возможности
У терран что-то случилось – это Ксайфилад прекрасно чувствовал. Здесь, где влияние загадочного Каньона практически сходило на нет, общий псионический фон лежал перед ним, как на ладони. Давно закончились глупые попытки допроса, больше не заглядывали любопытные вроде той странной парочки. И не приходил тот, с кем протосс действительно был не прочь побеседовать. Соратники звали этого человека «Беном», «Бангеном» и тайком – «Лысым». Неоднократно заходя к нему, сей тип каждый раз умудрялся закрываться от телепатического взора зелота, что само собой являлось удивительным фактом. Конечно, какие-то мысли удавалось прочесть, но Ксайфилад прекрасно понимал, что это лишь бутафория, и хитрый терран старается скрыть что-то очень важное, чего, как чувствовал протосс, ему не помешает узнать. Корегонес наверняка бы справился с подобной задачей, зелоту же, пусть опытному, такое оказалось не под силу.
И вот он опять рядом. Этот человек не может не приходить. Ведь ему тоже что-то надо – Ксайфилад чувствовал это. Бангена интересует Каньон, но не дислокация и количество войск перворожденных – нет, терран желает узнать побольше о его тайнах. Кажется, он спускался глубже, чем его соратники, и отыскал нечто интересное для себя. В принципе, нетрудно догадаться, что именно: гипер-пси зоны. Места, где энергия растекается по телу, словно кровь; где самый жалкий псионик может почувствовать себя высшим темпларом. Нужно спуститься очень глубоко, чтобы достать их. Такие зоны – также прекрасное место для тренировок, и, как смутно догадывался протосс, не только для ему подобных. Даже более. Источники необыкновенны, их пси странным образом рознится с той, что обычно пользуют перворожденные, и не об этом ли хочет поговорить человек? Или о мельчайших кристаллах, вкрапленных в камень, что напоминают кхайдарин, вплетенный в его нейровибриссы? Только те – совсем иной природы, и пользоваться ими проблематично, потому-то ученые запрещают брать их. Впрочем, после трагедии, когда один из высших темпларов получил тяжелейшие травмы центральной нервной системы во время эксперимента, желающие заняться добычей причудливых камешков исчезли.
«Может быть, тебе интересно это, человек, вновь сидящий передо мной? Тогда чего же ты молчишь? Или твоя гордость превыше моей? Но в таком случае есть ли смысл презирать нас за подобное?» – Ксайфилад сохранил это для себя, но тот неожиданно вздрогнул. Протосс не подал виду, продолжая изучать усевшегося перед ним Бангена. Кажется, эта позу они называют словом «лотос»… Глаза закрыты, движения нет. Медитация? В голове зелота родилась интересная мысль. Нет, он не заговорит с терраном, но сможет узнать цель его постоянных визитов. Не надо к нему обращаться, «призрак» сам прочтет нужное.
«Каньон» – нет реакции… «Укрепленная база»… «Пси-энергия»… «Кристаллы кхайдарина»… Странно, может? … «Зерги» – человек резко открыл глаза. Если бы Ксайфилад мог изобразить на лице ухмылку, то непременно сделал бы это – специально для террана. Впрочем, хватило и телепатии. «Призраку» нужны зерги? Ладно, тогда пускай говорит – зачем. Первого сигнала с его стороны он не дождется…
«Ты прав, не дождусь» – Ксайфиладу понадобилась вся его выдержка, чтобы не выдать удивления, хотя внутреннее он был просто ошарашен: получается, этот прочитал его мысли?! Да, пусть не слишком-то хорошо сокрытые, но такое можно ожидать от судьи или советника, но не террана!
«Я не настолько хорош, чтобы равняться с лучшими из ваших» – человек или издевался, или был чересчур самоуверен, – «Меня забавляет гордыня и сама сущность протосса. Неужели тебе здесь не скучно? Ты давно мог первым пойти на контакт. А ведь меня действительно интересуют лишь зерги, ну… и Каньон немножко».
Ксайфилад продолжал хранить молчание. В голове роились домыслы относительно происхождения напротивсидящего: быть может, он инфицирован? Или это результат генной инженерии терран – вряд ли… Может, Темные в свое время постарались…, нет, такое невозможно. И чего теперь делать? – в первую очередь – поставить пси защиту, не делая скидок на происхождение собеседника. Во-вторых – попытаться разузнать что-то полезное…
«Я весь внимание…» - все-таки протосс есть протосс – Ксайфилад не удержался, прибавив к сигналу некую тень надменности. Человек, впрочем, если и почувствовал это, то не подал виду.
«Сражаясь друг против друга, мы упускаем из виду гораздо большую опасность – зергов. Я лишь хочу получить дополнительную информацию, чтобы найти инкубаторы. Думаю, глупо отрицать их существование».
«Согласен, но почему же ты не спросил этого раньше, человек? Зачем нужно было сидеть и пытаться просканировать меня? Не спорю, твои способности хороши, но не настолько, чтобы вызнать потаенное».
«Думаю, ответ тебе должен быть известен, протосс…»
Терран опять клонил в сторону неприступности пленника, равно как и всей его расы. В какой-то момент Ксайфиладу даже показалось, что над ним попросту издеваются, постоянно кивая на одно и то же. И стоило для этого приходить? Собеседник, тем не менее, терпеливо ждал пси-сигнала.
«И что из этого? Какого рода информация тебе нужна? Может, посчитать всех зергов в Каньоне?» - сигнал получился несколько ехидным, и не ожидавший подобных реплик человек лишь удивленно поднял брови, - «Еще могу познакомить с парой-тройкой девушек, но боюсь, они тебе по росту не подойдут».
Есть у терран такая пословица: с кем поведешься…. Ксайфилад удовлетворенно почувствовал недоумение в ауре собеседника. Странноватая телепатическая перепалка доставляла зелоту некое удовольствие, судьи вряд ли бы похвалили его за подобные речи с человеком. Но Конклав уничтожен, к мозгоправам прислушиваются все меньше и меньше; в конце концов, он в плену и сам себе хозяин. Зелот достаточно хорошо знал терран, чтобы понять, какого рода протосские пси-образы могут удивить их до крайности. Пришлось, конечно, слегка использовать человеческий тип мышления, но дело того стоило.
«Интересная мысль», - «призрак» ответил лишь спустя минуту, - «Но девушки, особенно высокие – это по части пилота, которого я хочу сюда привести. Я хотел бы попросить тебя просканировать его воспоминания, там есть кое-что интересное, но возможности мои ограничены, чтобы понять это. Придется воспользоваться тактильным методом. Согласишься на такое?»
«А ты не боишься, что я просто сверну ему шею?» - зелот «произнес» это лишь для проверки. Что, интересно, он ответит?
«Разве такое деяние достойно истинного воина Аиура?»
«Откуда тебе знать, что достойно, а что – нет?» - шустрый тип. Ксайфилад в очередной раз был удивлен: ведь человек говорил правду. Нет чести в обмане и лжи ради малого, и лишь только дело спасения расы способно терпеть такое.
«Догадался» - ушел от ответа собеседник, - «Так что ты решил насчет пилота?»
«Я согласен. К тому же, я догадываюсь, кто это будет. Этот человек мне даже интересен, во всяком случае, его отношение к моему народу не столь агрессивно, как у многих ваших сородичей. Это все?»
«Пока да… мы скоро придем…» - легко поднявшись, «призрак» вышел из помещения, вновь оставив Ксайфилада в одиночестве. Правда, ненадолго.
* * *
Андрей беззаботно шатался по базе, заглядывая то к механикам, то в казармы «призраков», развлекая сначала Пьеро, копавшегося в ломаном «грифе», а потом мающихся бездельем Флетчеров, играя с ними в дурацкую игру для психологических мазохистов, называемую «Ломаный транслятор». Суть действища заключалась в том, что два «призрака» по сути общались через посредника, задача которого переврать все так, чтобы другой не смог догадаться об истинном смысле сигнала. Для этого один из играющих телепатов сообщал некую информацию относительно соперника ведущему, тот же намеренно устраивал в голове мысленный винегрет, что мешало второму участнику прочитать истину. В результате «посредник», треть поняв и треть забыв, писал на бумаге всякую несуразицу, а тот, кому она адресована уже без применения телепатических способностей должен был догадаться, чего же хотел «сказать» первый игрок. Зачастую игра шла при участии нетрезвых людей, где целью ставилось обругать соперника, передавая через «транслятора» вполне безобидные выражения. В результате получался балаган.
Банген подловил его на выходе из казарм, когда вконец одуревший от фантазии братцев летчик поплелся в направлении космодрома. Взглянув на него, Бен лишь покачал головой – странные игрища подчиненных его удивляли. Кстати, «Транслятора» выдумали как раз на «Огненном лисе», что наводило военных ученых-психологов на нехорошие мысли относительно влияния Каньона на солдат. Люди подчас вели себя неадекватно: подчиненные Пьера регулярно таскали камни с патрулирования и делали себе из них амулеты, некоторые часами пялились в темную глубину провала, объясняя потом, будто их «что-то притягивает»; даже командующий иногда любил просто так пошататься близи Каньона. После недавнего полета через пещеру Андрей, сам не зная почему, испытывал постоянное желание спуститься вниз; странное дело, но в бездне гигантской расщелины действительно словно таилось что-то привлекательное. И, ежедневно рискуя лишиться управления или врезаться в скалы, он спускался все ниже и ниже.
- У меня к вам одно дельце, Шершнев, – не церемонясь, высказал Бен, – Как насчет похода в командный центр? Думаю, сами догадаетесь, к кому.
Слегка опешив, тот согласно кивнул и поплелся за Лысым. Андрей, конечно, понял, куда они направляются, но с какой целью? Неужели Банген собрался беседовать с пленным в его присутствии, которое, впрочем, будет никчемным, учитывая отсутствие дара телепатии у пилота.
- К восприятию и передаче пси-волн способны все, - хмуро заявил Бен, заворачивая в направлении отсека, где стояла клетка, - просто одни сильнее, а другие слабее, причем намного. Я могу понять протоссов, чья раса по части использования пси достойна лишь восхищения, но никогда не приму позиции некоторых людей, считающих себя избранными. Вместо того, чтобы помогать друг другу, мы грыземся, разрушая собственное единство, а потом удивляемся, с чего это другие гоняют нас, как дворовый пес – блох.
- К чему вы это говорите? – «к чему вы это говорите?» – что-то подобное неосознанно ушло в направлении Бангена. Во всяком случае, так себе это представлял Андрей.
«Ого! Это есть очень хорошо», - Бен помахал перед носом пилота странным обручем, который, судя по размерам, с успехом можно было считать диадемой. Странно дело, но посланный сигнал был принят адресатом, свидетельством чему было резкое движение головы последнего, – «Я знаю, ты чувствуешь то, что я передаю тебе. Надевай эту штуковину, станет полегче», - в невербальном общении Банген мог позволить себе обращение на «ты».
Шершнев взял из рук Бангена диадему и, с полминуты повертев ее в руках, закрепил на уровне лба. Ощущение, возникшее одновременно с этим, было непонятным образом знакомо и оставалось лишь вспомнить, где он уже испытывал нечто подобное. Тогда, правда, оно было очень слабым, почти незаметным, и выражалось только в легком головокружении на космодроме. Кстати, Лысый тогда тоже был рядом. И он дал Андею шлем… с «рекодером»…
«Тогда вы обманули меня, но зачем? Я с удовольствием согласился бы на эксперимент», - не осознавая этого, пилот пока еще дублировал пси-фразы речью. Банген лишь мягко улыбнулся.
«Эти штуки – мое ноу-хау, и то недавнее. Их основа – кристаллы, что можно добыть в Каньоне. Обращаться с ними надо осторожно, я много времени провел, составляя более-менее сносную схему расположения кристаллов на диадеме-матрице. То, что оказалось у тебя во время того полета – слабенький экземпляр. Впрочем, думаю, хватило и его. Более мощное устройство могло просто мешать полету».
- Вы сказали «хватило»? А для чего, если не секрет? – пси-речь все-таки утомляла, и Андрей решил воспользоваться обычной, - И зачем тогда мы идем к протоссу?
«Скоро тебе все станет ясно», - Банген не стал переходить на вербальный способ общения, - «и рекомендую потренироваться в телепатии, пока есть возможность. Не думай, что будешь так просто ходить по базе с моим пси-коллектором на голове».
Они спустились в подвальное помещение, где находился импровизированный карцер. К удивлению Андрея, входную дверь охранял только один морпех вместо обычных двух. Клетке и шоковому полю командование не сильно-то доверяло: кто знает, на что способны протоссы? Впрочем, стоящий на страже человек в бою мог успешно заменить десяток солдат – Гарри Потрошитель был не менее знаменит, чем пресловутый Казимир Боровских. Морпех, которому самое место в жарком бою, преспокойно отсиживался на сравнительно тихой базе. Что он здесь делал и кто его сюда послал, Андрей, разумеется, понятия не имел.
Увидев Бангена, Потрошитель вынул изо рта пластмассовую трубочку для сока и широко улыбнулся, показывая ряд белоснежных зубов с внушительными клыками. Выгляди он чуть аристократичнее – получился бы настоящий вампир, но широкие скулы, вечная щетина и приплюснутый нос не давали ему походить на кровососа. Прозвище свое Гарри получил еще до прибытия на базу; он так же, как и Банген, участвовал в дальних экспедициях ОЗУ, и, как смутно догадывался Шершнев, эти двое более чем знакомы. Потрошитель и не думал вытягиваться в струнку перед старшим по званию; приветственно кивнув, он указал на вход и скорчил гримасу.
- Шоковое поле отключено. Наш синеглазый друг в норме. Можем заходить? – Гарри вопросительно глянул на Лысого.
- Погоди, - тот повернулся к Шершневу, доставая из кармана запакованный бинт, - сейчас мы перевяжем пилоту голову, для конспирации. Дискуссии на тему пси-коллектора будут излишни. Протосс, конечно, почувствует непорядок, но там уж отвертимся, - Банген ловко обмотал Андрееву голову белоснежным изделием, которое обычно редко использовалось. Медицина предпочитала штучки поэффективнее.
Спустя минуту все трое зашли в камеру. Мерцавшее ранее чуть желтоватым светом шоковое поле действительно исчезло. Мало того, Банген, не говоря ни слова, подошел к пульту управления клеткой и открыл сначала электрический замок, а потом и его механического собрата. Гарри с непонятной ухмылкой расположился возле двери, сжимая в руках не громоздкую «гауссовку», а странного вида шипастую дубинку. Пленник, сгорбившись по причине низкого потолка, выбрался из своего вместилища и уставился на Бангена. Шершнев догадывался, что оба о чем-то беседуют, но уровень их пси-сигналов был за пределами и без того узкого диапазона восприятия пилота. Оставалось лишь тупо пялиться на протосса. Потрошитель, как ни в чем не бывало, стоял на страже и, судя по его виду, плевать хотел на происходящее с высокой горы. Со стороны вся эта компания напоминала кучку душевнобольных, решивших устроить спектакль-пантомиму.
«У меня возникли сомнения по поводу того, что я должен делать», - кто-то намеренно постарался вывести пси-сигнал на низкий уровень восприятия. Незнакомый «голос» был низок, если таковое понятие можно применить к телепатии. В разуме пилота словно автоматически возник образ протосса, но почему-то не тот, каким Андрей видел его, а совершенно иной: в неких одеждах, которые можно было назвать праздничными. Со стороны террана это, конечно, было необычно, но выглядело очень красиво, - «Твои способности, человек, весьма хороши. И ты достаточно хитер и умен, чтобы смастерить нечто из кристаллов Каньона и надеть это на голову неспособного общаться на пси собрата. Думаешь, я не чувствую их? Удивительно, я не мог подумать, что на вас, терран, эти штуки подействуют столь эффективно. Тебе не кажется, что пора бы сообщить мне больше информации?»
«Не имею ничего против», - а вот это точно Банген! – «Однако поставлю одно маленькое условие…»
«На вашем языке это называется словом «торговаться»».
«Отнюдь. То, что я расскажу, породит слишком много вопросов, ответ на которые ты обязательно получишь, но в другое время и… в другом месте» - Андрей инстинктивно вздрогнул. Что же задумал Бен? Все это дело начало попахивать незаурядной авантюрой, за которую можно хорошо наполучать по шее. Что за намеки, куда он собрался тащить пленного?
Впрочем, Шершнев даже не догадывался, что все его мысли прекрасно известны и протоссу, и Бангену, однако ни тот, ни другой не только не подавали виду, но и не пытались закрыться от лишних «ушей».
«Интересно. Ну, тогда я слушаю тебя, человек».
«Знания, полученные мною, содержат информацию о Ксел-Нага, что создали и вас, и зергов. Отсюда и некая связь, что лежит меж вашими расами, и особое пси, которым вы пользуетесь…»
«Что ты имеешь в виду?» - перебил его протосс, - «Ты намекаешь на какой-то особый вид пси-энергии, не похожий на прочие? Не надо выдавать желаемое за действительное. Выражайся точнее. И откуда тебе известны Ксел-Нага?»
«А как же милые кристаллики из Каньона?», - вопрос о древней расе Банген проигнорировал, - «Это не кхайдарин. И больше всего они подходят именно для нас, тех, к чьему появлению Ксел-Нага непричастны. Наше «пси» схоже лишь по причине его слабости у моей расы, не более. Я спускался вглубь Каньона, к гипер-зонам и могу судить об этом вполне объективно. У вас с зергами гораздо больше общего, чем с нами. Именно это мне и нужно. Дело в том, что сознание летчика, патрулировавшего Каньон, запечатлело несколько странных сигналов, но я не могу ни понять их природу, ни указать точную локализацию. Надо определить, что из этого похоже на зерговский инкубатор и выяснить направление, где он может находиться».
«Зерги не делают по одному инкубатору. И я в первый раз слышу, чтобы они подавали какие-то отличные от общих сигналы. Ты говоришь странные вещи, человек. Однако же меня заинтересовало происходящее, думаю, можно попробовать сканирование. Только главное – не мешайся», - последнее изрядно взволновало Андрея. Он, получается, теперь играет роль лабораторной крысы? Ничего себе! Э-э, нет уж…
Шершнев мягко отодвинулся ближе к выходу, но так, чтобы Гарри не мог дотянуться до него. Не имея ничего против безобидных экспериментов, он побаивался возможных последствий этого самого «сканирования». И как ни мал шанс удрать, он все же есть. Но сначала поиграем в «Ломаный транслятор»…
«Ничего с тобой не случится», - на этот раз протосс обращался к нему. В сигнале ясно читалась легкая усмешка над наивным человечком, что возомнил чересчур много о своих способностях, - «Это безопасно. Я лишь посмотрю то, что ты мне сам покажешь. Твой спутник – опытный телепат, он засечет малейшее сопротивление».
И словно из небытия пришло глухое подтверждение от Бангена: «Это так».
Андрей, понятия не имевший, что надо делать, стоял как памятник и ждал инициативы со стороны. Зелот, подождав некоторое время (наверняка препираясь с Лысым), отошел в угол и выжидающе уставился на пилота. Возможно, ему вконец надоело общение с терранами, и посему происходящее и врпрямь переходило на уровень пантомимы. Потрошитель что-то проворчал и кивнул в сторону протосса, Банген непонятно зачем пролез в клетку. Гадая, что может связывать пожилого «призрака» и Гарри, точный возраст которого внешне был трудноопределим, Андрей приблизился к протоссу. Интересно, как его звать-то? Может, представиться, если выпадет такая возможность?
«Я должен что-то делать?», - первым не выдержал, конечно, пилот. Единственное, чем он мог гордиться – отсутствием вербального дублежа с трудом дающихся пси-сигналов. Без бангенской диадемки, впрочем, даже о подобном оставалось только мечтать.
«Просто сядь и вспомни то, что нужно. Остальное я беру на себя», - «голос» этого существа невозможно было спутать с чем-то иным. Перед мысленным взором вновь поплыл его величественный образ, столь удивительный и достойный лишь восхищения, что Андрей невольно подумал: как они, терраны, могут поднимать руку на такое? Правда, тут же из глубины сознания всплыли рассказы товарищей, видеоматериалы и, наконец, тела растерзанных людей, вставших на пути тех, кого называли «протоссами». Картина поворачивалась другим боком: как может столь развитая раса вообще убивать других разумных существ? На совести этого, например, жизни морских пехотинцев и фаербатов, что погибли в памятном бою, а сколько он уже успел прикончить до пленения? Десятки? Быть может. Сотни? Не исключено. Если это командир, то по его приказу наверняка разрезали на части многих…
И все-таки Шершнев заставил себя отвлечься от философских измышлений и заняться делом – вспомнить давешний полет, едва не стоивший ему жизни. И вновь небо и скалы, розовые облака, тонкие, как шаль, и бездонный провал Каньона. Только на этот раз все по иному. Не чувствуется опасности, нет азарта или решимости – есть путь, который он проходит не один. Андрей ясно чувствовал чье-то незримое присутствие, словно кто-то делил с ним воспоминания. И пусть в начале это было почти не заметно, то с появлением корсаров ситуация несколько переменилась…
* * *
Ксайфилад никогда не причислял себя к знатокам пси, и тем более имел довольно слабое понятие о правильном вхождении в чужие воспоминания с тем, чтобы не просто вызнать их поверхностную суть, но и проникнуть куда глубже. На время сеанса ему пришлось примерить на себя чувства и восприятие терранина, точнее, шаблон всего этого, лишь скромный отголосок того, что на самом деле пережил летчик.
Первым сюрпризом для него стало любование красотой планеты, которую протоссы считали довольно хмурой. Странны были и побуждения, заставившие террана рисковать жизнью ради странного ощущения, описать которое зелоту было сложно. Зачем снижаться, если нет опасности сверху, зачем набирать скорость, если за тобой никто не гонится? К чему все это? И тем не менее в спине ощущалось малопонятное покалывание, когда аппарат заходил на очередной маневр. Быть может, людям это доставляет удовольствие? Но тогда не в этом ли причина их постоянных войн? Иначе как объяснить тот эмоциональный вихрь, пронесшийся в разуме пилота при появлении корсаров? Человек и не думал бояться или, наоборот, фанатично рваться в бой, как это сделал бы любой зелот. Пожалуй, слово «играть» здесь будет уместнее. Да, был и страх, прекрасно ощущались напряженность и сосредоточенность, охватившие летчика; и еще нечто, пронизывающее насквозь терранский аппарат. То, что шло, казалось, от каждого камешка, лежащего в основе Каньона. Оно словно окутывало пилота, придавало ему сил и тянуло, тянуло к себе, как… как что? Ксайфилад тщательно сканировал эту силу, желая понять ее природу. Сколько раз он бродил среди красных скал, но ничего подобного ни разу не испытывал. Может, дело в терране? И здесь не важно, какая раса ниже, какая выше – есть факт, порождающий знание, а знание – бесценно. Необычное покрывало ни коим образом не относилось к зергам, ведь Ксайфилад прекрасно знал, чего надо ожидать от присутствия миньонов Сверхразума. Зелот припомнил его с Бангеном разговор и упоминание про странное пси, исходящее от кристаллов из Каньона. Может, все дело в них?
Ксайфилад намеренно подавил в себе чувства по отношению к соратникам, преследовавших «стелс». На время сканирования он – терран, так надо. Это единственный выход, судья на его месте поступил бы несколько иным образом, но то – лишь пустые фантазии, а реальность, меж тем, заполонила мысленный взор сплошным потоком красного камня. Зелот помнил, как еще на базе пилоты корсаров хвалились, что разнесут в клочья любой истребитель противника, догонят его везде и всюду, не оставят ему ни единого шанса на спасение. И что в итоге? Почему «стелс» еще летит, когда сразу двое корсаров закончили преследование, для одного из них ставшее последним. Конечно, хитрый терран знал, куда и как удирать: путь явно был ему знаком. И все-таки бешеная гонка по громадной пещере не могла не внушать уважения. Впрочем, именно там Ксайфилад зафиксировал краткий всплеск чего-то донельзя знакомого. Конкретная природа сигнала зелоту была неизвестна, эпицентр, понятное дело, также остался тайной. Для прояснения ситуации нужно лететь к этой самой пещере. Прочие усилия бесполезны и обернутся лишь пустой тратой времени.
За поединком над Каньоном следить было грустно – понятно, что терран если не победит, то удерет уж точно. Правда, само наличие воздушной дуэли говорило в пользу людей, не кинувшихся всей сворой истреблять одинокого протосса. Тот, разумеется, вызов принял, более того, Ксайфилад почувствовал, что «слышит» еле заметные, но четкие пси-сигналы – влияние Каньона уменьшалось, а порожденные им кристаллы в качестве приемника действовали не менее эффективно. Человек, занятый боем и не подозревающий ни о какой возможности восприятия чужого пси, ничего не ощущал, однако же в подсознании сигналы все равно откладывались, что в очередной раз давало повод усомниться в примитивности его расы. Зелот «видел», как получивший шанс на спасение корсар все равно рванулся в сторону визави. И перед тем, как небольшой истребитель разорвался на мириады частиц, Ксайфилад почувствовал до боли знакомый призыв: «Эн таро Тассадар».
* * *
Глаза Андрея, инстинктивно прикрытые во время сеанса, вновь смотрели, как и положено всем нормальным людям. Протосс, тем временем, уже общался с Бангеном на «пси», но о чем – опять было непонятно. Шершневу стало даже немного обидно, ведь его, по сути, действительно используют как лабораторное животное – безмолвное и на все «согласное». И что тут поделать? – попытаться встрять в беседу, напомнив о себе!
«Простите, но, думаю, то, что вы обсуждаете, касается и меня», - наверное, извилины, принимающие участие в формировании сигнала, опухли и закрутились в спираль от напряжения, - «Нельзя ли послушать, что за тайны вы раскопали в моей голове?»
Получилось, конечно, нагловато, но коли уж речь зашла о личных интересах и вообще делах, о которых высшее командование знать не знало, чинами можно пренебречь. Да и телепатия располагала…
«Неплохо для начинающего», - это Лысый. Кто еще мог так поиздеваться? – «А слушать тут особенно нечего – природу того, что запало тебе в память, нужно изучать непосредственно на месте, где это случилось. Нам нужно попасть в ту огромную пещеру, где твой «стелс» ловко удрал от корсаров. У тебя есть знакомые хорошие пилоты транспортов?»
«Нелька доставит нас к Каньону, но дропник вряд ли сможет пролететь хотя бы до четверти этой дыры. В мою кабину при желании может влезть еще один человек, так что обойдемся и без транспортной авиации».
«Не обойдемся», - отрезал Бен и обратился уже к зелоту, - «Скажи, протосс, ты поможешь мне найти зергов, если я отпущу тебя?»
«Хочешь, чтобы я летел с вами? Ты на это намекал, когда говорил мне, что объяснишь природу своих знаний о нас и Ксел-Нага «в другом месте»? Я-то могу согласиться, вот только как ты собираешься вывести меня отсюда?»
Андрей четырехнулся: да это же настоящий заговор! И пусть именно Банген поймал зелота, это не дает ему права распоряжаться его судьбой. Как он объяснит исчезновение пленника, что скажет командующий базы? И, в конце концов, действительно, как его вообще доставить к Каньону? Дежурным сказать, что это новенький морпех-переросток или голиаф-мини? Правда, то, что он узнал в последнее время, упорно толкало на подвиги ради знаний. В конце концов, такая заварушка обещала слоновью дозу адреналина в крови, а этим делом Шершнев порой любил погрешить. Только бы остальные «призраки» ни о чем не догадались, впрочем, тут уж Лысый постарается. Вытащить протосса из плена, привезти его в Каньон, напев Крамовой про научные исследования, стратегически важную операцию или еще какую чушь – легко! События начинали принимать весьма лихой оборот.
«Устроим побег», - заявил Банген, проигнорировав Андреевы опасения, опять же, прекрасно известные обоим телепатам, находившимся в камере, - «Главное, выбраться с территории базы, а там уж мы тебя подберем».
«А как же патруль?» - трудно поверить, но он, капитан Шершнев, пилот ОЗУ, уже принимает активное участие в побеге военнопленного! – «Конечно, есть шанс проскочить, но для этого нужно двигаться с хорошей скоростью. Я понимаю, что у зелотов ноги длинные, однако ж, и этого будет мало. Вот Пьер бы наверняка проскочил, у него драндулет быстрый».
«Тогда посадим его на что-то подобное», - безапелляционно заявил Банген. Протосс, до этого момента равнодушно следивший за процессом обсуждения собственного бегства, окатил обоих мощной пси-волной, что по человеческим меркам означало выразительное кручение указательного пальца возле виска. И действительно: каким образом почти трехметровая туша взгромоздится на легкий «гриф» и куда-то поедет? Кстати, та машина, передней частью которой Пьеро таранил зелота, немалое время провалялась в ремонте. Правда, остальные виды транспорта подходили еще меньше: в танк протосс не влезет, а попытка усадить его в дропник на территории базы вызовет слишком много постороннего внимания. И все-таки что-то нужно было придумать.
«Возьмем большие носилки или тележку для оборудования», - выдал Банген, - «Патруль можно легко обмануть, особенно мне. Вытащим их за пределы базы и будем ждать дропник. Если у кого есть идеи получше, я жду».
Протосс, которому не слишком-то нравилась перспектива побывать бесформенной тушей на терранской рухляди, тем не менее, не стал возмущаться по этому поводу. Андрею осталось лишь пожать плечами: носилки так носилки. По крайней мере, на самой базе можно заявить, что им срочно понадобилось перевезти нечто важное. Правда, в любом случае вся надежда на Бангена: без его звания и авторитета сложно будет проскочить.
«Это все?» - сигнал зелота оказался, мягко говоря, мрачноватым. Шершневу, как натуре впечатлительной, тут же почудилось лицо человека, которому что-то не нравиться, однако отказаться нельзя. Почему человека? А кто его знает, воображение шалит…
Протосс, качнув головой, направился обратно в клетку, Бен подошел к пульту: пара движений, и она вновь заперта. Спустя минуту трое людей были уже за пределами камеры.
- Теперь, надеюсь, кто-нибудь скажет мне, что мы делаем дальше, - заявил Потрошитель, как только они остановились.
- Необходимо найти большую тележку для перевозки оборудования, такую, чтобы туда мог залезть протосс. Да, Гарри, проверь свой «Шквал» на предмет готовности. Скоро мы заявимся в Каньон довольно малым количеством и проторчим там некоторое время. Я буду занят, так что все сюрпризы достанутся тебе. Гауссовку можешь на время выкинуть.
- Моя игрушка всегда готова к бою, - осклабившись, прорычал Потрошитель.
Брови Андрея поползли вверх: тяжелая штурмовая винтовка АК-Т-570 слыла весьма редким видом оружия и использовалась в основном экспедиционными спецподразделениями. Размером с обычную гауссовку, «Шквал» намного превосходил ее по всем параметрам, в том числе и цене, что являлось одной из причин малочисленности этого вида оружия. Более того, для стрельбы из такой игрушки необходима соответствующая подготовка, пройти которую доводится отнюдь не каждому солдату. Банген участвовал в дальних экспедициях – это да. А Потрошитель? Нет, эти двое явно имеют куда более давнее знакомство, чем думают прочие. Странно, что они так легко обсуждают свои дела при постороннем. О том, что Банген до сих пор может читать его мысли, Андрей не подумал. Тот, впрочем, опять не прореагировал на размышления относительно своей персоны.
- SCV-шников я найду, чем занять, - продолжал вещать Лысый, - Вы, Шершнев, договоритесь с пилотом на счет транспорта, временной коридор и разрешение на взлет я обеспечу. И не болтайте лишнего, - без телепатии он вновь перешел на официальный язык, - Да, и снимите мой обруч.
Шершнев с неохотой отдал Бангену необычную диадемку. Гарри, глянув на нее, картинно закатил глаза.
- Остальные подробности сообщу по мере продвижения дел, - сказал Бен, упрятав приборчик в куртку, - Если вопросов нет, вы свободны. Оба.
Потрошитель, не говоря ни слова, развернулся и пошел прочь. А вот Шершнев уходить не торопился – если появилась возможность сунуть любопытный нос в чужие дела, ставшие почти своими, почему бы не сделать этого?
- Во время нашего разговора перед входом в камеру вы упомянули про какую-то схему расположения кристаллов. Получается, от такого рисунка зависит эффективность вашего изобретения?
Вопрос, конечно, непосредственно к делу не относился, однако Банген не стал этим пользоваться, чтобы уклониться от ответа:
- Ну, пси-коллектор, если разобраться, изобрел не я. Мне принадлежит лишь идея использования кристаллов Каньона для концентрации пси и, так сказать, способ ее осуществления на диадеме-матрице. Узоры разрабатываю тоже я. Что, интересно?
- Еще бы, - улыбнулся Шершнев, - Вы, наверное, используете какие-то иероглифы или символы? Они наши или протоссовские?
- Откуда, по-вашему, я могу знать символику чужой расы, - возмутился тот, - я и нашу-то не особенно изучал. А узор на диадеме подобрать сложно, ведь если ориентировать его на человека, то пользоваться нужно не тем, что уже придумано им, а на саму его суть. Можете смеяться сколько угодно, однако на том, что вы недавно надевали на голову, изображены маленькие человечки.
Шершнев действительно едва не прыснул от смеха: вроде бы такие серьезные разговоры ведутся о телепатии, энергии пси, удивительных свойствах кристаллов Каньона, а тут – картинки с человечками. Впрочем, насчет иероглифов Банген прав: какой смысл использовать сотворенное человеком или же заниматься еще более глупым занятием – пытаться найти следы загадочных существ, по чьей воле на планете Земля возникла жизнь. Давно доказано, что всякие «высшие» там ни при чем, а слепые силы Вселенной, которые люди постепенно переводят на язык теорий и законов, понятное дело, не изобразить чем-то единым.
- Ну, вот и я о том же, - Банген без зазрения совести вновь читал чужие мысли. Хоть бы тактичности поучился у Колосковой!
Еще с минуту Андрей молчал, обдумывая происходящее. То, что Лысый чего-то не знает или есть задача, весьма трудная для него, лишь подтверждает его человеческую сущность. В свете последних событий у пилота начали зарождаться нехорошие сомнения по поводу Бангена, теперь же все становилось на свои места. Есть задача, будет и решение: желание участвовать в интересном деле и быть полезным только приветствуется. Но что он, рядовой пилот, может здесь поделать?
- Пожалуй, ничего, - усмехнулся Банген. – Я могу предложить вам кристаллы и матрицу – попробуйте сами что-нибудь состряпать.
- Спасибо, я даже не знаю… вряд ли у меня получится…, - скромно потупившись, ответил Андрей.
- Ну, смотрите сами. А я, пожалуй, пойду: дела ждут. До свидания, капитан. Я надеюсь, что все, что вы слышали и в чем участвовали, останется в тайне. За «призраков» не беспокойтесь, избегайте прочих, о Флетчерах и Колосковой я, если что, позабочусь…, - Шершнев подозрительно сощурился, - о, не беспокойтесь, все обойдется вполне мирно….
Банген развернулся к выходу из комцентра. Как только он скрылся из вида, Андрей, немного подождав, пошел в том же направлении, а затем – к космопорту. Убедившись, что Лысого рядом нет, пилот злобно процедил сквозь зубы:
- Все обойдется мирно, старый хер, если ты не вздумаешь предать нас всех на радость протоссам. Я служу планете Земля, а не тебе: попробуй оступись – клянусь, я убью тебя…
Глава 5.
Шпионские игры
Ситуация действительно сложилась непростая: с одной стороны Шершневу были жутко интересны эксперименты Бангена и все с ними связанное, с другой – в голову справедливо закрадывались опасения касаемо его дальнейших планов. Конечно, приятно, что именно ему, Андрею, выпала честь поучаствовать в столь удивительном мероприятии, но нельзя забывать и о службе. Конечно, вряд ли Бен собрался записываться в перебежчики – это просто глупо, да и что он будет делать в обществе протоссов? – однако «побочный эффект» его действий может очень плохо сказаться на обороноспособности базы. Нет, Шершнев не был против того, чтобы отпустить пленного зелота – от него все равно никакого толку, но «борьба» с зергами за спиной у основного командования наводила на нехорошие измышления. Пилот не собирался бежать к генералу и стучать на Бангена, но иметь резерв со стороны информированных товарищей было бы неплохо. Правда, слова Лысого относительно Колосковой и Флетчеров вычеркивали всех троих из списка «группы поддержки», однако оставались Пьеро, Герда и, разумеется, Боровских. Казимир идеально подходил на роль «дамоклова меча» для Бангена: протоссов он ненавидит, и, если что, похоронит заживо любого их пособника. Он же неплохо знает Потрошителя и в случае чего сможет отговорить его от нежелательных действий, а, в крайнем случае – скрутить в бараний рог: рукопашная с Казимиром дорого обойдется даже Бену Бангену, на звание офицера рассерженный файербат не посмотрит. А в качестве доказательства можно будет спереть или попросить кристаллы у того же Бена. Предлог? Попробовать составить схему расположения камешков на матрице: вдруг у него получиться лучше? Только главное: во время беседы с Лысым искренне верить в то, что говоришь. Если Бен «учует» хоть толику сторонних размышлений, он копнет глубже – и тогда все, конец сначала затее, а потом и пилоту «стелса» – в том случае, если Лысый и впрямь задумал недоброе.
Планированием действий Андрей занимался, понятное дело, только во время дежурства: на высоте в пару десятков километров можно не беспокоиться насчет телепатических «ушей». Во время прогулок по базе голову летчика занимали исключительно размышления на тему патрулирования, прочитанных книг о пилотировании «стелса» и всякая белиберда о еде и развлечениях. К последним относилось и курение марихуаны: пьерова трава позволяла устраивать в голове дикий мысленный калейдоскоп. Колоскова, на которой Шершнев опробовал это новшество, заявила, что в таком виде он напоминает ей душевнобольного. Ничего хорошего, конечно, от подобного курева ожидать не приходилось, но это был еще один верный кирпичик в защите лишенного дара сильного пси человека. Да, именно «сильного» – Андрей на собственной шкуре убедился, что в той или иной степени к восприятию и даже передаче пси-сигналов способен каждый.
В поход за кристаллами пилот отправился после двухчасового аутотренинга, целью которого было до последнего нейрона заставить себя поверить в то, что он идет только за ними и не за чем иным, и интересует его лишь бангенский эксперимент, а больше – ни-че-го. Впрочем, Андрей по праву мог собой гордиться: случись рядом «призрак», он счел бы его натуральным «каньоновым психопатом», так как нормальный человек не может идти и думать только об одном и том же. С тем же успехом козел, помышляющий о капусте, будет биться рогами в изгородь дачного участка на Земле и ни за что не догадается пройти в открытую калитку. Козлу нужна капуста – для еды, и все; Шершневу нужны кристаллы и матрица – для самопального пси-коллектора. Одно и то же…
- Вы все-таки пришли, – Бангена удалось найти в его собственной каюте, – а говорили, что «не знаете»…
- Я подумал, раз уж вы предложили, не стоит отказываться, - простодушно ответил Андрей, – может, что и получится.
- Быть может…, - медленно произнес Банген, странно поглядев на пилота, вид которого больше напоминал ребенка, которому предложили собрать из готовых деталей настоящий танк, - Только мне интересно, с чего это вам взбрело в голову взять да прибежать ко мне за материалами. По вам не скажешь, что вы вообще «думали», мне кажется, речь идет о неком внезапном порыве. Налетались по Каньону? – последнее было сказано сочувствующим тоном.
Шершнев только пожал плечами: при чем здесь Каньон? Да, ему вдруг захотелось поэкспериментировать над своей бедовой головой, и нет ничего плохого в том, чтобы попытаться составить свой собственный узор на диадеме-матрице. Как вообще можно было проигнорировать такое предложение? Наверное, тогда он просто постеснялся: а вот сейчас – нет, и если таковое действительно возможно, он с честью и радостью примет материалы для сборки пси-коллектора.
- Гм-м, интересно, очень интересно, - пробурчал под нос Бен, напомнив Андрею старенького профессора из летной Академии, - а, да вы учились в Академии? Это очень хорошее заведение… э-э, прошу прощения, я был там. Хорошее здание, прекрасные преподаватели, мастера своего дела… м-м, да, – Лысый, продолжая бормотать похвалы в адрес Андреевых учителей, подошел к тумбочке и открыл верхний ящик. Спустя полминуты в руках летчика появилась небольшая коробочка серого цвета. Шершнев с трудом подавил в себе навязчивое желание тут же открыть ее. Банген, явно приметив это, улыбнулся.
- Правильно, сейчас идите: негоже стоять на пороге с такой вещью в руках. Откроете у себя в каюте, только не забудьте перед этим запереть двери. Желаю удачи.
- Благодарю, сэр, - Шершнев закончил беседу официальной фразой и, развернувшись, вышел из помещения…
…Отругать себя за мысли об Академии он смог уже в собственном обиталище. Впрочем, Банген с самого начала заподозрил неладное: благо, Андрей вел себя, как зомби, и, возможно, сторонние воспоминания пошли на только на пользу. То, что Лысый легко отдал кристаллы, его не беспокоило: офицер частенько вел себя престранно, то нарочно затягивая беседу, то делая все второпях. Главное – наличие материалов для пси-коллектора, остальное не слишком важно. Шершнев планировал состряпать хоть чего-то полезное и воспользоваться им для налаживания контакта с Боровских, о неких телепатических способностях которого обмолвился Банген еще во время их разговора в тот день, когда плененили зелота. Оставалось лишь закрепить кристаллы на матрице. Руки потянулись к серой коробочке.
Несколько минут Андрей заворожено глядел на мелкие камешки салатового цвета. Непонятно с чего нахлынула ностальгия о доме, о планете, где он родился. Пилот вспоминал Землю, ее голубое небо и плывущие по нему белые хлопья кучевых облаков, синеву моря, игривый блеск ручейков, торопливо бегущих с гор и раскинувшиеся до горизонта поля зеленой и желтой травы. Жутко захотелось обратно домой, на Землю. Шершнев резко тряхнул головой: пред глазами уже поплыли те самые бескрайние поля, по которым он еще мальчишкой носился вместе с остальной ребятней….
Андрей рос в многодетной семье, большой и дружной, как и его родной дом. Отец с матерью работали в информсети в общем кабинете, который служил прежним обитателям дома чердаком. Они редко выезжали куда-то по делам, но даже когда это случалось, дети оставались под чутким присмотром других родственников, среди которых для Андрея особо выделялся дед по папиной линии. Веселый и добродушный старикан в свое время работал в гражданской космонавтике и любил рассказывать о звездных просторах необъятного космоса, жизни людей на других планетах и всевозможные байки о встречах с инопланетянами. Вокруг него всегда собирались мальчишки, и после очередной повести сами начинали фантазировать, как вырастут и тоже полетят к иным мирам. Помимо Андреевых родителей просторный дом вмещал в себя также две семьи братьев матери и одну – сестры отца. Чтобы избежать неурядиц и бардака, детей сызмальства приучали к дисциплине: встать, умыться, позавтракать, а дальше – старшие в школу, малые – к бабушкам на воспитательные процедуры. По выходным же створки дверей распахивались во всю ширь, и во широко поле выбегала разношерстная кучка детворы. Правда, и здесь строгая дисциплина находила себе дорожку: старшие сразу отгоняли прочих подальше от шоссе, ведущего в город.
Шершнев вспоминал, как под чутким руководством дедушки он и еще двое мальчишек смастерили сначала воздушного змея, а потом и модель планера. Казалось бы, зачем в обществе со столь развитыми технологиями что-то делать руками? В магазинах продавались радиоуправляемые игрушки, способные летать получше всяких рукоделий, однако дед, ничего не имевший против них, все-таки убедил ребят сделать модель самим. Сколько ж они вымеряли нужные размеры реечек и легких фанерных пластин, сколько раз казалось, что все попытки напрасны и хватит слушать старого деда, уговаривавшего ребят переделать очередную испорченную деталь?! Да, именно «уговаривавшего»: он никого не заставлял и не гнал в подвальную мастерскую. Случалось так, что кто-то не приходил – «кто-то», но не Андрей, всегда являвшийся вовремя и поднимавшийся наверх только с молчаливого согласия деда. И потому-то день запуска планера навсегда врезался в его память…
Ярко светившее солнце, ни единого облачка на небе и зеленая весенняя трава под ногами: Андрей стоял на месте, сжимая в руках леер, идущей к модели, которую держал в руках его брат Иван, или просто Ванька. По команде дедушки оба начинают разбег, затем Ванька разжимает руки, и рукотворная птица взмывает в небо. Когда она достигает пика, останавливается и Андрей – закрепленное на конце леера колечко соскальзывает с крюка, и модель устремляется в свободный полет. И вот тогда вместе с раскрашенным во все цвета радуги планером вознеслось кверху и сердце десятилетнего мальчишки, чья судьба с того момента и навсегда будет связана с небом: не важно, будет ли это газовая оболочка очередного шара из камня и магмы или мертвый провал космического пространства. Окончив школу, будущий пилот сумел поступить в летную Академию, где, несмотря на протесты матери, выбрал военную специальность. Возить пассажиров или грузы не для него: дедушка рассказывал хорошо, но один лишь взгляд на готовый ко взлету истребитель заставлял Андреевы ноги нести далеко не глупую голову на военную кафедру. А дальше, учеба: сложная, порой невыносимая, и, наконец, выпуск, где уже готовый к любому бою младший лейтенант Космофлота ОЗУ Андрей Шершнев стоял в ряду себе подобных, ожидая, когда же наконец его вызовут к флагу для вечной присяги и получения долгожданного диплома. И, право же, ему было чем гордиться: многие однокурсники хотели бы летать, как он. Впрочем, командование по достоинству оценило качества нового пилота, бросив его в самое пекло сражения с загадочной расой под названием «зерг» на одной планетке, ранее принадлежавшей колониальной Конфедерации. Впрочем, означенное государство также не обделило вниманием новоиспеченного летчика, то и дело пытаясь отправить его в небытие вместе с эскадрильей. То же касается образовавшегося позже Доминиона, или же Империи Арктуруса Менгска, и протоссов, мелкие стычки с которыми происходили довольно часто. Но все это – прошлое, напоминанием которому служат боевые награды, закрепленные на куске сукна и висящие в шкафчике, рядом с парадной униформой. Настоящее же – здесь, рядом; оно – это маленькие камешки салатового цвета в серой коробочке, что находится в руках Андрея…
Взгляд пилота слово прилип к мягко переливающимся в свете каютного освещения кристаллам. Делать что-либо наспех быстро расхотелось. Да, нужна некая кардинально новая схема, отличная от той, что делал Бен. Но какая? Андрей, продолжая рассматривать содержимое коробочки, погрузился в размышления…
Судя по всему, Лысый зациклился на изображении некоего человеческого начала, не используя при этом кодировку, изначально придуманную людьми как средство общения. Матрица должна содержать то, что есть на самом деле: бангенские фигурки человечков, например, вполне реальны, дело в масштабе. Нет смысла копаться в библиотеке, отыскивая древние иероглифы, поскольку они сами есть ни что иное, как искаженная символика, придуманная людьми. Они все чего-то обозначают, но сами по себе есть не более, чем код, выраженный одним рисунком. Мир, однако, сложен и прост одновременно, а посему достаточно лишь взглянуть на проблему с другой стороны, не заморачиваясь на чем-то сверхъестественном, ибо к нему всегда можно прийти – гораздо сложнее потом будет отбросить шаблонный тип мышления и перестать забираться по лестнице без верха. Банген считает, что Каньон каким-то боком относится к людям и все, что с ним связано и может быть использовано, должно выражать человеческую суть и, более того, нечто высшее? Но, действительно, как уложить науки о человеке в одну картинку, схему… код? Кажется, здесь даже не надо обращаться к ученым – достаточно собственных мозгов, отлично пригодившихся Андрею на уроках биологии: человек – это молекула ДНК, а тело его лишь следствие химико-физических процессов, заложенных не кем-то, а чем-то… Если конкретнее – Вселенной. Схема молекулы ДНК копирует ее саму в точности, выбранной составителем. Если постараться, можно прорисовать ее, учитывая расположение молекул относительно друг друга, но сделать это может лишь компьютерная программа, сама по себе передающая информацию в виде числовой кодировки. Впрочем, выложить кристаллы в виде спирали ДНК ему вполне по силам, но вот указать тип связи и элементарную составляющую вряд ли получится – камешки-то одинаковые! Однако, это не означает, что нельзя попытаться сделать подобный узор. И началом его выполнения можно будет считать поход к информационному терминалу и запрос на нужную тему в электронной библиотеке, благо, на базе таковая имеется. А потом… потом начнется ювелирная работа, итог которой может оказаться никаким, и если уж речь зашла о цифрах, то наиболее подходящим для него тогда будет символ «0».
* * *
В тихом омуте черти водятся: старая пословица отлично иллюстрировала обстановку, сложившуюся на базе ОЗУ «Огненный лис». С первого взгляда комплекс, как и прежде, являл собой картину из многочисленных строений различного предназначения во главе с командным центром. Народ спешил по делам, завистливо посматривая на тех, кто, наоборот, шел отдыхать. На космодроме взлетали и садились боевые машины и транспорты; военный завод, ничего не производящий, радовал глаз многочисленными огоньками в темное время суток и, порою, раздражал доносившимся изнутри мерзким скрежетом разрезаемого металла; возле казарм, как обычно, слонялись толпы свободных от вахты пехотинцев, чей маршрут начинался обычно на тренировочной площадке и заканчивался на ней же, но с пивом в руках. На располагавшемся неподалеку «стадионе» без трибун любители круглых предметов гоняли, пинали и кидали несчастный мячик. На все это безобразие взирала научная гавань, в которой ученые неустанно плодили EMP-ракеты и по всякому изощрялись над ними же, надеясь повысить их эффективность. Ни о чем другом они не помышляли, разве что иногда брались за мелкое усовершенствование трех научных судов, одно из которых всегда находилось на дежурстве. Двое других в это время сферическими тушами возвышались на специальной посадочной площадке возле гавани, ожидая своей очереди. Ученые были, пожалуй, самым трудолюбивым народом на базе: в иных зданиях они появлялись редко, а если и заходили куда, то, скорее всего, в комцентр.
Но что такое здания? – слепленные воедино холодные куски различных материалов. Главная составляющая любой военной базы – это, конечно же, люди. И вот как раз они-то играли роль «чертей» в «тихом омуте». Во-первых, после сообщения о смерти Стукова тут же начали появляться этакие «общества мстителей». Регулярно собираясь, они строили грозные планы мести всему живому, которому угораздило попасть под подозрение в причастности к гибели адмирала. Такие личности специально нарывались на неприятности в Каньоне, занимаясь поисками забредших наверх протоссов. Беззащитные зерги уничтожались везде, где можно, и притом самыми разнообразными способами: от простого расстрела до сбрасывания со скал. С зелотами, понятное дело, такие номера не проходили, и, тем не менее, каждый убитый становился для «мстителей» настоящим праздником.
Менее пылкие коллеги предпочитали отсиживаться повыше и в местах побезопаснее. Своя шкура была им куда дороже эфемерной мести. Зергов они, конечно, от своих «лежек» отпихивали, но «царских охот» за ними устраивать никто не собирался. Впрочем, «ёрканье» лингов многих просто бесило, так что к ним складывалось особое отношение. То же, но с точностью до наоборот, касалось любителей острых ощущений: эти пытались брать лингов на руки, таскать за хвост и загонять в самодельные вольеры для дальнейшего наблюдения. Такие местные «натуралисты» подчас изрядно раздражали прочих людей, но так как среди них попадались офицеры, новое увлечение не пресекалось. Таскать на базу порождения далекого Сверхразума, конечно же, было строго запрещено, однако возле Каньона вполне мирно расположился «зергопарк»: несколько вольеров, в которые энтузиасты натащили живности. Последняя, правда, активно дохла по непонятным причинам, и людям вновь приходилось искать новые «экспонаты». Ученые полагали, что отсутствие крипа – основной подстилки возле инкубатора – становилось причиной сокращения жизни местных зергов. Впрочем, большой проблемы в том, чтобы натащить новых, не существовало.
На фоне прочего народа ярко выделялась банда Пьеро. Мотоциклисты регулярно спускались глубоко в Каньон, порой совершая невозможные акробатические трюки. Они же изрядно отравляли жизнь протоссам, которые были не в состоянии догнать юркие машины. Последние, меж тем, активно засевали тропы минами и не упускали случая покидаться гранатами в зелотов с условием, что среди тех нет высшего темплара или драгуна.
И, наконец, «шпионские игры» Бангена и его последователей довершали общую картину. Сам Бен только успевал носиться из казарм в Каньон, потом в комцентр и опять в казармы – чтобы немного поспать. Шершнев, добыв информацию о строении ДНК, все свободное время проводил или у себя в каюте, занимаясь выполнением узора на матрице, или в столовой космопорта, общаясь с Гердой, Пьером, Колосковой и зачастившим туда Боровских. Огнеметчик по понятным причинам стал для него объектом повышенного внимания, но, впрочем, не только для него: Нина, кажется, вспомнила о полуофициальном задании Лысого и частенько уводила разговор в сторону высоких материй и протоссовской псионики. Казимир, немало удивляясь, зачем кому-то понадобилось его мнение в вопросах, относительно которых он понятия не имеет, отвечал неохотно. Впрочем, Шершнев отлично понимал, что здесь первостепенное значение имеют не слова, а мысли, сканированием которых Нинка занималась во время каждой из бесед. Конечно, нельзя было вот так сразу обвинять девушку во вмешательстве в чужой разум, однако после «общения» с протоссом Андреевы чувства относительно подобного сильно обострились. По крайней мере, во время их совместных посиделок некое псионное напряжение ощущалось регулярно. А сборка пси-коллектора, тем временем, продолжалась, и уже недалек тот день, когда она будет закончена…
Шершнев, по привычке отыскивая изъяны на корпусе после очередного полета, кружил возле боевой машины. Заметив царапину, он вытащил из кармана маленький пульверизатор и аккуратно закрасил ее. Ее обнаружение явилось стимулом для более тщательной проверки оставшейся поверхности – Андрею отчего-то казалось, что любое пятнышко или что-то в этом роде кошмарно испортят внешний вид «стелса», который должен быть идеален. Зачем? Просто ему так хотелось. Так же, как Герде – пообедать не в одиночестве, и посему она, как обычно, принялась агитировать его на поход в столовую:
- Знаешь, если б я так чистила свою «акулу», то скопытилась бы от голода. У тебя точно крыша едет: то сидишь часами в своей конуре и непонятно чем занимаешься, то на «птичку» свою любуешься. Не боишься, что тебя хватит удар, если протоссы покоробят ее?
- Не-е, - Андрей отошел метров на десять и с улыбкой посмотрел на истребитель, - пусть только попробуют. Изничтожу паразитов!
- Может, тогда я пару вмятинок сделаю, - ухмыльнулась Герда, - в качестве допинга? Нет? Ну, тогда пошли жрать скорее, а то я тебе покажу, на что способна голодная женщина!
- Правда? Звучит эротично, - ехидно пропел Шершнев, поворачиваясь-таки в нужном направлении.
Собеседница, как всегда в подобных ситуациях, задрала нос и гордо зашагала впереди. Андрей, входя в роль, виновато склонил голову и безвольной тряпкой поплелся следом. Впрочем, Герда так и так не осталась бы в одиночестве: они прилетели поздно, так что в столовой уже собрался дружественный народ. Наглый Пьер занял центральный столик и теперь активно разглагольствовал. Судя по обрывкам, доносившимся до вошедших в столовую летчиков, разговор шел о Каньоне и протоссах. Ну, конечно, он – великий и неповторимый Пьер Готьен – опять задал «им всем» жару. Сидящие рядом Флетчеры нахально лыбились, соответственно, рассказчик врал, и притом специально для телепатов. Колоскова демонстративно закрыла уши, давая понять, что увесить их лапшой не получится. «Благодарные слушатели», в роли которых сегодня выступали Боровских и Гарри, апатично жевали, изредка кивая для демонстрации интереса.
- Что случилось? – задать вопрос пришлось Герде, поскольку Шершнев подрядился сходить за едой.
- Говорит, что евонная орава прибила трех «табуреток» и одного «глюкодела», - промямлил с набитым ртом Потрошитель.
- Угу, мечтать не вредно, - вторила ему Нина, жалобно посмотрев на фантазера, - ты хоть их не мучай, Пьеро, смилуйся над убогими: они же подавятся после первой же минуты тех бредней, что мы наслушались.
Готьен в ответ напыжился, словно надувная игрушка, и собрался открыть рот, но Колоскова, как и следовало в таких случаях, опередила его:
- Не надо, я поняла. Жаль, пепла нет – голову посыпать. Но ты хоть правду расскажешь или нет?
- Вот они, - Пьеро кивнул на Флетчеров, - расскажут. А мне приятно думать о том, чего не было. Так веселее…
В итоге подошедший Андрей смог прослушать только конец истории о том, как мотоциклисты с трудом уничтожили драгуна, попавшего под выстрел шоковой пушки осадного танка. Зачем бедолага в гордом одиночестве полез к терранским позициям, знали, пожалуй, только сами протоссы. Готьенова банда гоняла его по уступам, пока тот не свалился в пропасть. Закидать гранатами стреляющего фотонными зарядами киборга не удавалось, а выгодные позиции приходилось быстро менять, поскольку тот, пользуясь случаем, пытался скрыться, что было недопустимо.
- Интересно, а почему протоссы вообще воюют сами? – неожиданно заявил Андрей, - Наклепали бы роботов и жили спокойно. Пускай железки дерутся.
- Ну, если б они могли так сделать – так оно и было бы, - пожала плечами Колоскова, всегда готовая поддержать такие беседы, - и, кстати говоря, драгуна нельзя считать роботом в нашем понимании.
- Как это? – удивился Пьер, - робот есть робот. Их «синеглазки» на заводах пачками клепают, как мы – свою технику. Какое тут нужно понимание?
- Банген говорил, что драгун – это что-то вроде заново родившегося зелота. Ну, я точно не знаю.
При упоминании Лысого народ скептически закатил глаза: мол, опять, начинаются умные диспуты на тему протоссовского «быта».
- Ага, как фениксы – возрождаются из пепла, очень занятно, - фыркнул Пьеро, - нашли, что обсуждать. Заходите лучше вечером в мою мастерскую – пообщаемся за рюмкой чая. Уже пухнете от безделья.
- Это ты – пухнешь, - возмутилась Колоскова, - катаешься по горкам да сказки сочиняешь. У всех работа.
- Остыньте, Пьер дело говорит, - люди изумленно воззрились на поднявшегося Казмира, который обычно сторонился подобных мероприятий, - чего в столовой гвалт разводить?
- Вот именно! – зачинщик посиделки с готовностью поддержал его, - Может, проголосуем?
- Я не приду, - качнул головой Потрошитель, - Надо посты проверить, да и соскучился я по каньоновым закатам.
Шершнев подавил нарождающуюся идею – «призраки» рядом. Нинка вон, как напряглась. Значит, чего-то задумала. Тут все не без идей: вот с чего это Боровских так легко согласился пойти на шумное мероприятие? А какая муха укусила Готьена, повода-то нет… Впрочем…
…Впрочем, все к лучшему – Гарри не будет, соответственно, можно взяться за дело. Закончить пси-коллектор и притащить его в мастерскую, а там – будь что будет. Но оставлять дело так, как оно есть – плясать под бангенскую дудку – нельзя.
Конечно же, размышлять о подобном Шершнев позволил себе лишь на подходе к собственной каюте…
* * *
Стоило большого труда уговорить Пьера засунуть подальше ненаглядную марихуану и цивилизованно посидеть, для увеселения использовав только спиртное и легкую музыку. Да, именно легкую, а не тот звуковой ураган, который ежедневно обрушивал на собственные органы слуха Готьен. В роли кресел как обычно выступали танковые сиденья, импровизированный столик тоже когда-то был частью боевой машины. Удобно расположившись в них, люди неспешно попивали весьма неплохое пиво, купленное в кафешке комцентра, и, перебрасываясь немногочисленными фразами, лениво тянулись за закуской.
Андрей чувствовал, что сейчас заснет: еще в каюте он нарочно принял успокоительное для устранения всяческих эмоций на тепу пси-коллектора, который пришлось засунуть под рубашку. Впрочем, эта штуковина и без того наполняла бедовую голову псионным шумом, тем самым, который ощущался при надевании бангенского изделия. Трудно поверить, но узор в виде схемы молекулы ДНК оказался несоизмеримо мощнее своих предшественников. Шершнев не мог представить, что будет, если он напялит этот пси-коллектор на голову: в своей каюте было не до того – приходилось спешить, а сейчас, понятное дело, примерка отменялась. Впрочем, хватало и того, что было: ясно чувствовалось прямое сканирование со стороны Колосковой по отношению к Боровских. Странно, что она не осмеливается просто поговорить с ним: ну, есть у него способности к телепатии – ведь это же не преступление. Устроили тут шпионские игры! О том, что он сам ведет себя не лучшим образом, Андрей не задумывался.
- Что-то я смотрю, вы совсем тормознутые, - заявил, наконец, Пьеро, до этого сидевший тихо и недовольно наблюдавший за происходящим, - сидим, как на приеме у начальства! Андрюха, тебя-то какая муха укусила?
- Нормально сидим, - зевнув, протянула Нина, - тебе бы только прыгать. Сейчас вот устроим философский диспут на тему пси-энергетики, посмотрю я на тебя…
- Фи, не начинайте, – продолжающаяся нудноватая болтовня о музыкальных пристрастиях Герде нравилась больше, чем высокие материи, - хватит умничать.
- А кто умничает? – недоуменно спросил Андрей, - обмен мнениями, не более.
- Я бы предпочел обмен чем-то более приятным, - невинно заявил Пьеро, уводя разговор на пошловатую линию.
Герда страдальчески покачала головой, мол, больной неизлечим.
- Я знаю, о чем вы подумали! – ехидно сказал тот, - А я про футбол говорю… или волейбол, - впрочем, судя по выражению лица Колосковой, спорта в его мыслях не было.
- Хочешь сыграть? – спросила Герда, видимо, надеясь на утвердительный ответ.
- Всяко лучше, чем вот так сидеть! – Пьер не стал ее разочаровывать, - Пошлите, хоть кости разомнем, - с этими словами он вскочил и направился к двери.
Следом за ним последовали Флетчеры, которым действище также наскучило. Герда, вопросительно глянув на Андрея и не найдя в его глазах должного понимания, вышла из помещения. В мастерской осталось лишь трое людей, молча разглядывающих друг друга. И, судя по всему, каждый из них чего-то хотел от рядомсидящих…
- Ну, и долго будем в гляделки играть? – ехидно заявила Нина, странно взглянув на Шершнева.
- Ты говоришь так, будто я на допросе, - усмехнулся тот. Казимир хранил гробовое молчание и старательно изучал поверхность стола.
Колоскова, покачав головой, встала и, обойдя столик, оперлась на Андреевы плечи. На лице пилота промелькнула фирменная улыбочка, появлявшаяся в случаях, когда ее владелец ожидал что-то необычное и донельзя интересное. Склонившись, девушка шепнула ему на ухо:
- Хочешь, я тебя удивлю?
- А то…
«Глупо таскать с собой пси-концентратор и думать, будто этого никто не замечает»
Андрей лишь довольно улыбнулся и закатил глаза.
«Я все слышу» - а это уже не Нинка! Она сама вон как удивилась, аж рот раскрыла! Шершнев, однако, тоже не остался безучастен и вопросительно уставился на рассевшегося Казимира, который даже не повернул головы в их сторону.
«Очень плохо, но – слышу… чувствую. Ты была права, Нина».
Ну вот, оказывается, они заодно. И что теперь? Похоже, Колоскова умудрилась вызнать про пси-коллектор и непонятно зачем поставила в известность Боровских. Ладненько, поглядим, что они будут делать дальше.
- Доставай свою штуковину, - видимо, общение на пси не слишком понравилось Казимиру, - как она хоть выглядит?
- Очень просто, - Андрей извлек диадему и положил ее на стол. Над левым ухом послышался шумный выдох: судя по всему, Колоскова не ожидала увидеть такое, - впечатляет? Собственно, мне жаль, что ты стала всему этому свидетелем, Нин. Думаю, раз вы с Казимиром устроили спектакль, то должны быть в курсе происходящего.
- Ничего мы не устраивали, - буркнул огнеметчик.
- И, хочу тебя успокоить, мы не знаем, что, кем и где затевается, - вторила ему девушка, - Я все-таки телепат и, судя по отзывам Лысого, весьма неплохой. Однако ты хорошо маскируешься, Андрюш. Догадываюсь, кто тебя научил. Странно, что Бен ничего не сказал мне. Может, пояснишь? – Нина перегнулась через спинку кресла и вопросительно заглянула в его глаза, - …впрочем, если это военная тайна, то – прости… но ты же сам хотел что-то рассказать.
- С чего ты взяла? – в принципе, понятно «с чего», однако похвалы в адрес его пси-маскировки наводили на подобный вопрос.
- Как я уже говорила, ты отлично шифруешься, и, если бы ты хотел оставить все в тайне, так оно и получилось бы. Я смогла выловить направленные в мой адрес слабые контактные позывы, то есть желание поговорить о чем-то важном и, вместе с этим, понимание невозможности такого разговора. Суть происходящего оставалась в тайне. Пришлось осторожненько понаблюдать за тобой. Ну, без подвоха тоже не обошлось – я договорилась с Казимиром о псевдосканировании, хотела посмотреть твою реакцию…
- Зачем? – недоуменно спросил Шершнев.
- Затем, что тебе было известно сказанное Беном по поводу его пси-способностей – это раз. Сигнал «зова» шел и к нему, причем существенно мощней моего, - девушка устало вздохнула, показывая, что не намерена устраивать долгие пояснения, - ты ведь хотел поговорить именно с ним?
- Так точно, - вздохнув, произнес Андрей. Вот уж чего он никак не мог ожидать! С другой стороны, в его намерениях не было ни капли дурного умысла, так что винить себя не в чем. Оплошность? Но, быть может, позже она обернется другой, светлой стороной?
- Ну, вот и хорошо, - продолжила Нина, - ко всему прочему я смогла засечь просто нехарактерные для нормального человека сигналы с твоей стороны. Что же до сканирования, Казимир сам на него согласился – разве стала бы я делать что-то без его ведома? Он, кстати, заинтригован происходящим не меньше меня…
- Именно поэтому нас здесь трое, - лаконично заявил Боровских, - Так что ты хотел мне сказать?…
Шершнев картинно поводил желваками и огляделся. Нет, не так он себе представлял столь важный разговор. Конечно, глупо думать, будто Лысый устроит за ним слежку: офицеру сейчас не до того, да и самоуверенности ему хватает. И все-таки тревожные предчувствия не давали Андрею раскрыть рта. Да и с чего начать рассказ? Слушатели, меж тем, выжидающе уставились на него.
- Ну, что ж, сперва озвучу главную новость, о которой вы уже вполне могли догадаться сами: к телепатии способны все…
…Тишина бывает разная: в пустой, изолированной со всех сторон камере легкий скрип покажется громче взлетающего космического корабля; в машинном цехе завода любое снижение децибел можно назвать ею. Мастерская Пьера считалась наименее шумной во всем заводском комплексе, но никогда в ней еще не было так тихо, как в тот момент, когда Андрей закончил повествование о событиях, что произошли сравнительно недавно. Нина и Казимир застыли гипсовыми изваяниями и неотрывно глядели в пустоту: право же, тут было, о чем поразмыслить. Кто такой Бен Банген: великий благодетель Человечества или позорный предатель, пекущийся лишь о своих интересах? И зачем ему сообщники, которые зачастую только мешаются под ногами?
Шершнев вопросительно уставился на Казимира. Впрочем, тот уже понял, зачем ему знать сказанное:
- В крайнем случае, порву и того, и другого, - второе касалось Потрошителя, - н-да, не ожидал я такого… от таких людей.
- В том-то все и дело! – зашипела на них Колоскова, - Я уверена, они работают на благо Директората! С их-то опытом, заслугами – о каком предательстве может идти речь?
- Хорошо, - кивнул Андрей, - но тогда зачем конспирация? Ладно, от начальства, но от тебя-то? Или Флетчеров? Вы же его ученики!
- Мы очень не любим протоссов, - усмехнулась Нина, - это мягко говоря… Быть может, Лысый просто сомневался, захотим ли мы иметь дело с пленным и, уж тем более, участвовать в его побеге. Другого объяснения я не вижу… А ты чего молчишь, Казимир?
Боровских, услышав о заклятых врагах, напрягся: до этого ровно лежащие ладони тотчас превратились в могучие кулаки, брови сошлись к переносице, придавая его и без того хмурому лицу просто-таки замогильный вид. Еще бы длинные волосы, которые, по словам Колосковой, он носил на Дарэнауре да крылья за спиной, то, учитывая с хищный крючковатый нос и тяжелый взгляд иссиня-черных глаз, вышел бы натуральный ангел смерти. Понятное дело, ничего хорошего от такого типа услышать не ожидалось, однако…
- Гарри отличный мужик, я с трудом верю, что он может предать нас. Но его можно обмануть, а как – дело Лысого. Что до зелота…. Снять бы с него броню да морду набить, вот и вся недолга…
- А более конкретные предложения я могу услышать? – вопросил Андрей после непродолжительной паузы, - Мне надо, чтобы кто-то находился в Каньоне, когда мы повезем туда протосса.
- С какой целью? - спросила Нина, - Если речь идет о слежке, хочу сразу сказать, что Банген ее засечет. Он мастер, не забывай этого.
- Не беспокойся, - усмехнулся пилот, - это я всегда буду помнить. Дело в другом: я подам сигал SOS, короткий и мощный. Один из вас примет его и… и я не знаю – что, - растерянно закончил он.
- Зато я знаю, - все так же угрюмо проговорил Боровских, - тот, кто принял, сообщает напарнику и идет на выручку. Я могу взять с собой взвод, если что. Понимаю, времени на это много уйдет, но истребитель – не мотоцикл, его так просто не спрячешь. И учти, что командование сразу соберет поисковую группу, вот только она гм… не будет знать, куда точно идти. Этой проблемой, думаю, займется второй человек…. Ну, чего замолкли?
- Бр-р, все на соплях, - прокомментировала Колоскова, - Андрюха к тому времени может оказаться трупом.
- Другого пути я не вижу, - сухо парировал огнеметчик, - он в любом случае рискует.
- Веселенькая перспектива, - криво усмехнувшись, Шершнев подозрительно уставился на маячившую вдалеке входную дверь, за которой послышался легкий шум.
- Это наши, - сказала Нина, - уже набегались. Ладно, давайте сворачиваться, остальное потом обсудим. Там детали остались. Гм…. И спрячь подальше свою хреновину, - последнее касалось Андрея относительно его пси-колектора.
Мужчины утвердительно кивнули и, отвалившись на креслицах с пивом в руках, приготовились создать обстановку философского диспута. Впрочем, спустя мгновение он был нарушен торжествующим воплем Пьеро: кажется, они там кого-то выиграли…
…Их последняя встреча состоялась за два дня до намеченной Бангеном даты «побега» зелота. Люди собрались в бункере одного из контрольных постов, установленных на протяжение всего Каньона. Дежурные предпочли тесному строению открытое небо и ласковые лучи Аримунэ. Боровских не стал винить их за такое, тем более, что бункеру на короткое время суждено было стать «штабом» заговорщиков.
Казимир глухо пробурчал несколько сценариев развития событий и то, что должен делать каждый из их тройки в любом из случаев, затем удалился. Молча. Все и так понятно – слова эмоций тут излишни. Нина же осталась, нервно теребя лямки рюкзака, который взяла с собой непонятно зачем. Пилот выжидающе уставился на нее.
- А ведь у тебя скоро день Рождения, Андрюш, - слабо улыбнувшись, произнесла девушка и принялась неспешно стаскивать с себя рюкзак.
- Хе, через месяц, - ответил тот, - решила сделать мне подарок, пока не сдох?
Впрочем, глянув на помрачневшее лицо Колосковой, он понял – черный юмор здесь не к месту.
- Почти угадал, - Нина открыла рюкзак и вытащила винтовку С-10, - это тебе на дорожку.
- Где ты ее взяла? - оторопело спросил Андрей. Он всегда думал, что такие вещи находятся на строгом учете, - только не говори, что это твоя.
- Ты прав, я не самоубийца – бегать по Каньону без хорошего оружия, - заявила девушка, - а где взяла – там уже нет. Не твое дело, понял, умник? – она взяла рюкзак и протянула Шершневу, - впрочем, надеюсь, она тебе не пригодится. Да, не вздумай прогуливаться с ней по базе. Как придешь – сразу спрячь в истребителе.
- Не беспокойся, все сделаю, - Шершнев подхватил рюкзак и засунул туда оружие, - И не забудь – я очень надеюсь, что Бен и Гарри окажутся теми, кем мы их хотим видеть. Все наши игры – только страховка, не более. Ну, в худшем случае я стану мучеником… или героем.
- Не говори так, - сухо произнесла Колоскова, - можно погибнуть от псионного клинка зелота или ракет скаутов, но смерть от своих… Хуже этого только стать миньоном зерга. Ты знаешь, такое бывает.
- Слышал, - Андрей мягко положил руку ей на плечо и доверительно взглянул в глаза, - Я возьму с собой пси-коллектор. Можешь считать меня идиотом, но я верю – Каньон защитит меня…
- Ты самоуверенный психопат, - опустив голову, прошептала Нина, - но, знаешь, я очень надеюсь, что это окажется так… в крайнем случае. А Каньон действительно тянет…
- … тянет вниз, - глухо вторил ей Шершнев, - Ты тоже это чувствуешь?
- Разумеется, и не я одна.
- Тогда игра стоит свеч.
- Конечно… - Нина повернулась к амбразурам, чтобы в очередной раз поглядеть на кроваво-красную поверхность за пределами бункера, - скоро вечер, нам пора на базу.
- Поцелуешь на прощание? – в глазах Андрея зажглись привычные озорные огоньки.
- Станешь героем – затащу в постель, - полушутя пообещала Колоскова и выскочила из бункера. Шершнев, закинув за плечи рюкзак, последовал за ней. Военная база «Огненный лис» ждала своего пилота.
Глава 6.
Пещерные дела
Стены цвета металлик, такие же прутья маленькой для него клетушки и нежно-желтое мерцание шокового поля – это все, что он видел за последние… чего… и сколько? Одиночество – чувство, присущее терранам, истинный воин Аиура должен быть лишен всего, что мешает выполнению долга. Что бы не говорили, не обещали люди, он будет сидеть в этой камере и не польстится ни на какие уговоры и предложения добровольно перейти во что-то получше. Никто не заставит сделать его ни движения, кроме тех, что скоро придут сюда.
Упертость и фанатизм – хорошие качества для молодого воина, зелоту постарше этого недостаточно. Нет смысла сидеть в клетке, изредка гордо взирая на копошащихся терран – Ксайфилад давно понял глупость такого поведения. Да, он осознавал, что его будущий «побег» – дело немногочисленной кучки активистов, не связанных с основным командованием. В противном случае людей было бы больше и методы – посолиднее. Да и цель соответствующая: никому не нужные зерги, тупо слоняющиеся по Каньону. Правда, от терран приходиться ждать любого сюрприза – здесь приснопамятный Хелерадос прав. Впрочем, со стороны людей нелепо будет предполагать, что без пси-лезвий зелот – легкая добыча. Что-что, а все уроки рукопашного боя Ксайфилад запомнил навечно. Бояться гибели – не в его правилах, в случае чего терранам придется плохо. Или не придется – если их цели не будут противоречить его, Ксайфилада, установкам.
А вот и они: матерый пехотинец, на чьем счету не один десяток жизней; пилот легкого истребителя-невидимки и, конечно же, странный телепат, способности которого выходят далеко за рамки терранской природы. Во всяком случае той, с которой Ксайфиладу приходилось сталкиваться ранее. «Призрак» отключает шоковое поле, отпирает клетку. Остальные пристально наблюдают за его манипуляциями и тем, как зелот неспешно покидает вместилище. В широком, но низком коридоре стоит непонятная штуковина, где ему предстоит уместиться. Ксайфиладу пришлось выполнить гимнастический трюк, чтобы залезть в тесное нутро того, что люди назвали «тачанкой». Судя по пси-интонациям – иронично. Закрывается крышка, меркнет свет и – движение. Куда? Неизвестно…
* * *
Можно сказать, им повезло: один из многочисленных контрольных постов возле Каньона запросил дополнительные системы слежения. Дело не срочное, но Банген постарался сделать так, чтобы для перевозки электроники выделили дропник, хотя подобные грузы вполне могли бы обойтись и наземным транспортом. Само оборудование находилось в комцентре, так что проблем с вывозом лишнего контейнера не возникло: маленько подправили документы, и вместо одной тележки выписали две, в одну из которых с трудом поместился зелот. Самым рисковым моментом был вывоз «электроники» из сектора, где находилась камера: склад техники слежения находился недалеко от «старшего брата» – замаскированной спутниковой системы «комсат». Понятное дело, любой сведущий офицер сразу заподозрит неладное. Мероприятие осложнялось и тем фактом, что по бумагам они уже получили необходимое оборудование, и завскладом был бы очень удивлен, обнаружив тележки с ним совершенно в неподходящем месте. О том, как троица спешно перекладывала железки в одном из закутков, надо вообще говорить отдельно.
По идее такими «черными» работами должны были заниматься SCV, но Банген, предварительно разогнав добрую их часть по турельным установкам на «профилактические работы», устроил целый спектакль на тему важности следящей электроники, которая, в общем-то, особой ценности не представляла. Непосредственно погрузкой оборудования занимались Гарри и его ребята, причем последние такой работой были, мягко говоря, недовольны. Их командир не стал утруждать себя разъяснениями на тему отсутствующих SCV и пригрозил солдатам «административным наказанием», а если проще – тумаками. Андрей в это время отирался недалеко от камеры, искоса наблюдая, как бравые охранники рысцой помчались до сортира: понос – штука серьезная, а уж если это дело рук профессионала… Проще говоря, в столовой не надо было пить компот, куда Бен украдкой влил одно чудодейное средство.
В противоположность задуманному по началу плану, они вместе с парой SCVшников покатили тележки к космопорту, где их ждал готовый ко взлету транспорт. Шершнев, убедившись, что все в порядке, покинул компанию и направился к своей каюте – готовиться к предстоящему дежурству. Его истребитель стартует несколько позже дропника, но догнать эту черепаху не составит труда. Гарри и Бен пошли следить за погрузкой. Вскоре транспорт грузно поднялся ко взлетной площадке и взял курс на Каньон…
Первой остановкой, как и положено, был пост, где ждали необходимое оборудование. Надо сказать, его обитатели были приятно удивлены столь коротким сроком доставки заказа – обычно подобные мероприятия длились гораздо дольше. Выгрузив контейнер, дропник вновь поднялся в небо и полетел к указанной ранее точке высадки. Одним из главных достоинств его пилота – Нелли Крамовой – было отсутствие нездорового любопытства. Надо так надо. Супротив просьбы Андрея и прозрачного намека Бангена она не смогла устоять. Транспорт аккуратно сел на оранжевую поверхность плато неподалеку от искомой пещеры. Потрошитель ловко вытолкал тележку из грузового отсека, за ним последовал Бен. Усевшись на контейнер, люди проводили взглядом немедленно ретировавшийся дропник и принялись ждать «стелс». О том, что зелота пора бы выпустить на свежий воздух они вспомнили лишь тогда, когда в небе показалась черная точка снижающегося истребителя…
С высоты птичьего полета Андрей наблюдал странную картину: двое людей, до этого сидевшие на контейнере и беззаботно болтавшие ногами, резко спрыгнули и кинулись открывать его. Спустя полминуты из тележки неуклюже вылезла фигура зелота, после чего все трое потащили ее к пропасти – скидывать. Шершнев нарочно залетел немного вперед, чтобы посмотреть, как транспортное средство кувырком полетело вниз, то и дело натыкаясь на каменистые уступы. Возможно, она даже прибьет одного из лингов, наверняка копошащихся внизу. Так им и надо.
В шлемофоне послышался голос Бангена:
- Мы готовы. Как думаете, «птичка» выдержит еще троих?
- В принципе – да, но лучше не рисковать. Цепляйтесь за лазерную установку внизу. И хорошо бы по одному.
- Ладно, вас понял. Иду первым.
Банген, обхватив названное устройство снизившегося до предела истребителя, подал сигнал готовности. Шершнев осторожно поднял машину и направил ее к обрыву. Лихачество тут неуместно, и еще вопрос, кому тут хуже: ему – управлять «стелсом», или Бену – висеть над бездонным провалом Каньона. Сейчас – аккуратно вниз, потом чуть вперед и, повернув машину вправо – еще вперед, к пещере. Там, кстати, ему предстояло лететь еще некоторое время, так как надо было проделать неблизкий путь до середины гигантской норы – конечности для этой задачи годятся мало. Истребитель, впрочем, добрался до искомой точки почти мгновенно – Андрей невольно вспомнил давешний полет, тогда казавшийся вечностью. Остановив машину, Шершнев дождался, когда за бортом покажется отбежавший на десяток метров от него Банген, и полетел обратно. Мощный связной транслятор находился в заплечном ранце у Гарри, прочие сигналы Каньон с успехом глушил.
Следующим «пассажиром» был протосс. Андрею пришлось довольно долго ждать, пока тот устраивался поудобнее. Впрочем, учитывая его габариты, подобного следовало ожидать. Как и в случае с Бангеном, полет прошел без приключений, и единственное, что беспокоило Шершнева, это наличие под собственным креслом пси-концентратора, который пилот решил взять с собой. Потрошитель оказался в нужном месте последним. Зелоту он не доверял, и потому торопил летчика, не осознавая, что спешка при таких обстоятельствах может оказаться фатальной…
Двое людей и протосс наблюдали, как зависший в воздухе истребитель еле заметно продвигается в бок. Пилот не собирался тратить невесть сколько горючего на ожидание бангенских церемоний: ему, конечно, было жутко интересно грядущее действо, но не бросать же теперь «стелс»! Обычно такие машины садились на специальные платформы, Каньон же подобных условий предоставитьне мог. Андрей решил выполнить рисковый трюк – «прислонить» истребитель к стене пещеры, опершись на крыло и лазерную установку. Делать это следовало с чрезвычайной осторожностью, любое резкое движение может повредить машину. Гарри, тем временем, отошел в сторону и взял оружие наизготовку. Целью, понятное дело, был зелот, пристально наблюдавший за маневрами истребителя. Наконец, двигатели последнего заглохли, и Андрей смог вылезти наружу. О боевой машине теперь напоминали лишь бортовые огни, мягко пронзающие окружающую тьму. Диадему Шершнев брать с собой не стал.
- Можем начинать? – вопрос Бена, огласивший мертвенную тишину пещеры, был обращен к Андрею, - Пси-коллектор я захватил с собой, не беспокойся.
Согласно кивнув, Шершнев напялил на голову ту самую диадему с «человечками». Про свою собственную он временно «забыл». Только вряд ли это поможет – Бангена не обманешь. Чего же он молчит?
- Не будем терять времени, - жестко проговорил Бен, - с «пси» здесь особо не побалуешься. Вы, Шершнев, стойте спокойно – от вас больше не требуют. Остальное мы возьмем на себя, - он глянул на протосса и кивком призвал его к активности. Тот, как ни странно, использовал аналогичный жест – судя по всему, с энергией «пси» дела здесь и впрямь шли туго.
На этот раз в тактильном контакте Лысый решил составить им компанию. Сев как можно кучнее, все трое сложили ладони «пирамидкой» одна на другую чередованием, которое знали только зелот и Бен, Андреевы действия пришлось контролировать.
Никто ничего не говорил: ни вспомнить, ни описать, ни подумать «о чем-то». Перед мысленным взором пилота молнией пронесся тот самый полет, из-за которого и заварилась вся эта псионная каша. А потом он словно завис в неком белесом тумане, ожидая непонятно чего. Скорее всего, Банген и протосс взяли то, что нужно, и «выкинули» ненужный «балласт». Но, если это так, где же реальный мир?… Неожиданно туман исчез, и его место занял странный зеленоватый свет, источник которого, казалось, был повсюду. Ничего не понимающему Шершневу оставалось только наблюдать за игрой красок: где он и как тут оказался, пилот не имел ни малейшего представления. Свет, меж тем, начал потихоньку исчезать, и на его фоне четко появились два салатовых пятна и одно – бирюзовое. Неким «шестым» чувством пилот догадался, что первые означают Бена и стоящего поодаль Гарри, второе – протосса. Последнее разгоралось все ярче и ярче, остальные же бледнели вместе с фоном. Через некоторое время далеко внизу, если тут вообще можно что-то считать «низом», запульсировало еще одно пятнышко, еле заметное, приятных коричневатых оттенков. И тут мир словно перевернулся: все сущее «рванулось» к новенькому, одновременно раскалываясь на части. Среди осколков ранее целостной картины пронеслась некая трещинка в скалистой породе. Зерг (судя по всему, это был он) метнулся «книзу», постепенно исчезая, но преследователи – Бен и протосс – добились-таки своего: нашли сигнал и его источник. Пространство вновь заполонила зелень, напомнившая Андрею кристаллы в пси-коллекторе. Спустя мгновение он обнаружил, что просто сидит с открытыми глазами. Кажется, сеанс закончен…
Ни зелота, ни Бангена рядом не было. Гарри тоже отсутствовал. Поднявшись, летчик огляделся: «стелс» на месте. А что там за шарканье? Вытащив пистолет, он осторожно пошел на звук. Через миг из темноты показалась фигура пехотинца.
- Ситуация в норме, успокойся, - солдат примирительно поднял руку, - эти двое заметили что-то и понеслись вглубь пещеры. Там трещинка маленькая – все вокруг нее ошиваются…, гм-м… скоро вернутся. Да, - Потрошитель косо взглянул на оружие в руках пилота, – спрячь ты эту пуколку, от нее все равно никакого толку.
По сути, он был, конечно, прав: личное оружие офицеры носили скорее для красоты, в бою оно почти бесполезно. Но, как ни крути, с пистолетом спокойнее. Подаренную Ниной винтовку Андрей предпочел оставить в истребителе. Ей в любом случае суждено было стать лишним грузом – Бангену и Кº ее заранее не покажешь, а при опасности надо еще добежать до истребителя, где, кстати, есть лазерная пушка.
Потрошитель, меж тем, не подавал признаков беспокойства, и только лениво поглядывал в темноту. Андрей давно обратил внимание на облегченный костюм и тяжелую штурмовую винтовку АК-Т-570 «Шквал» в руках солдата. Экипироваться так мог только полный идиот, либо – настоящий профессионал. Учитывая богатый опыт Гарри, Шершнев склонялся ко второй версии.
- Все в порядке, - голос Бангена, прозвучавший в шлемофоне, заставил Андрея нервно вздрогнуть, - мы сумели найти примерное местоположение артефакта.
- Артефакта? – удивился Андрей, - А я думал, мы занимаемся поисками зерговского инкубатора.
Связь получилась, как в стародавние времена – с писком и треском. Потрошитель вытащил пульт управления транслятором-усилителем и принялся деловито возиться с ним.
- Ты прав, - вновь заговорил Бен, - но то, что именно было обнаружено в ходе псионного поиска – загадка. Оно похоже на сигналы, издаваемые инкубатором, и, в то же время, рознится с тем, к чему я привык. Его словно прикрывают – вот только кто? Или что? Это следует выяснить.
- Ну, и кто тогда этим займется? – нагло вмешался в разговор Потрошитель.
- Я, - отрезал Бен, - а вы оба отправитесь в должное место дислокации: на базу или в патруль.
- А как же зелот? – попытался возразить тот.
- Проблем не будет, - заявил Банген. В голосе офицера появились нотки приказного металла, обязывающего к подчинению.
Гарри кивнул Андрею – мол, ты все слышал, и потихоньку направился к «стелсу». Пилот, потоптавшись еще с полминуты, направился было за ним, но тут его нагнал Банген.
- А, Шершнев, диадемку-то отдайте – она мне самому пригодится, - сказал он.
Андрей молча снял с головы пси-коллектор и протянул Бену. Тот, укрепив ее на поясе, вновь поднял глаза на летчика, и, мягко улыбнувшись, произнес:
- У тебя своя есть, получше этой. Я догадываюсь, что за схему ты применил – похвально. Похвально и стремление верно служить Директорату, я рад этому. Надеюсь, в следующий раз ты будешь мне доверять по-настоящему, поверь мне: ни я, ни Гарри никогда не предадут Землю. Ты тоже. Гм-м, думаю, тебе будет полезно посмотреть кое-что… - Андрей мог только удивленно слушать тираду начальника. Ну, и хитрый же лис! Все знал, и – ничего! – Помнишь, я обещал протоссу объяснить свои знания о том, чего нам, людям, знать несвойственно? Так что не спеши улетать. Поди, достань свое рукоделие – оно тебе пригодится.
- Но… вы только что приказали нам лететь на базу, - удивился Шершнев. Перемены в бангенском характере могли вывести из равновесия кого угодно.
- Приказал – полетите, - заявил тот, - но я же не сказал, когда, верно? Так что бери пси-коллектор и присоединяйся к нам, будет интересно. А Гарри подождет.
Резко повернувшись, Андрей едва не уперся в золотистый доспех зелота. Наверное, это был обман зрения, но летчику показалось, что неким странным образом протосс ухмыляется.
Спустя две минуты они уже сидели, как и ранее, сложив руки одна на другую. Пожалуй, на поверхности тактильный контакт показался бы излишним, но здесь условия диктовал Каньон. Вскоре мир полутемной пещеры сменился другим, светлым и таким родным для очень многих людей. Да что там многих – для всех, кто еще носил звание Человека: Андрей видел Землю…
Глава 7.
Договор с вечностью
С раннего детства Бен уже знал, что будет или ученым, или военным. Никакая другая специальность его не привлекала. Согласно особому указу Директората, людям, обладающим способностями к телепатии, было рекомендовано поступать в Военную Академию на соответствующие их дару специальности. Конечно, далеко не все желали следовать подобным «рекомендациям» и шли работать куда хотели – государство в таких случаях не делало разницы между обычными людьми и телепатами. Юный Бенни, впрочем, никаких указов и рескриптов знать не знал, а способность к невербальному общению поначалу воспринимал в штыки. Будучи коммуникабельным и привлекательным молодым человеком, он обожал трепать языком, заливая благодарных слушательниц волнами словесной патоки. К прочим увлечениям относились рукопашный бой и стрельба, порой по живым мишеням – кроликам. Бен родился и жил на ферме в Австралии, где представителей отряда зайцеобразных испокон веков было больше, чем надо. Однажды, уже будучи курсантом Академии, Банген приехал на родной континент и устроил настоящее кроличье побоище: одно нажатие пульта дистанционного управления расставленными по округе клетками, и десятки зверьков бросаются кто куда. Стрельба на скорость и меткость одновременно – стоявший на вершине холма Бен, словно киборг, уничтожал длинноухих любителей сочной травки одного за другим. Наблюдавший за этим отец лишь удивленно покачивал головой.
По окончании Академии Бен даже хотел заняться наукой, чтобы успеть все сразу, однако военное начальство ясно дало понять, что для таких, как он, дела всегда найдутся. «Призраки» были нужны Директорату: в качестве разведчиков и диверсантов на планетах Конфедерации, элитных охранников VIP-персон; как сопровождение дальних экспедиций. Бангена привлекало последнее: туда, в неизведанные дали, где, возможно, засели будущие враги его Земли, а может, наоборот – верные друзья и союзники. Более того, каждое задание в подобных рейдах покрывалось непроницаемой завесой тайны, что Бен любил с самого детства. Любил разгадывать… Собственно, некоторая часть людей на Земле даже не подозревала о существовании неподконтрольных Директорату колоний. Начальство не придавало всеобщей огласке и обсуждению ни этот факт, ни множество других. Почему – Бангена не интересовало, потому как известно – чересчур любопытные на службе долго не задерживаются. Но следить за военными базами Конфедератов он считал черной, достойной лишь непроходимых тупиц, работой. Но в дальние исследовательские полеты брали только самых лучших, опытных «призраков». Эти люди должны быть готовы ко всему, обладать мгновенной реакцией и хорошими познаниями по части физики и химии. У Бена было все вышеперечисленное, кроме опыта. И все же его взяли – после многочисленных проверок на соответствие необходимому уровню разведчика-эксперта. Радости новоиспеченного «дальнобойщика» не было предела…
Первый же полет обрушил все радужные мечты Бангена – обыкновенная рутина с рысканьем по каменистым ландшафтам неизвестных планет и бесконечные поучения старших товарищей в придачу. Но – взялся за гуж, не говори, что не дюж – Бен ничем не выдавал своего недовольства. Он работал, как и все, стараясь, однако, быть лучше остальных. Вскоре ему даже понравилось быть тем, кем он являлся. Ко всему прочему, статус разведчика-эксперта давал некоторые преимущества: повышенный оклад, привилегированное положение среди равных по званию «призраков» и специальный нагрудный значок экспедиционного корпуса, которым Бен очень гордился.
В очередное путешествие молодой Банген отправился так, как большинство людей с утра идут на работу – надо, значит надо. Им предстоял полет на научном судне в систему звезды Цетус и первичное обследование двух планет, вероятно, пригодных для жизни. Это была, собственно, первая часть намеченного командованием плана. Спустя некоторое время в указанную систему прибыл скоростной транспортный корабль «Пегас» с пехотой специального назначения на борту. Оба судна, проделав неблизкий путь сквозь космическое пространство, в запланированной ранее точке встретили еще один научный корабль и уже с ним вместе полетели к намеченной цели, где миниатюрный «Пегас» вышел на орбиту планеты с таинственным названием «Чар». Транспортник, предназначенный для работ в зонах повышенной опасности, еще на входе в систему накинул на себя покрывало маскировочного поля. Научные суда крутились где-то поодаль, оставаясь сторонними наблюдателями.
На «Пегасе» имелось два всего два спусковых челнока: в один сели «призраки», в другой – спецназ. Забравшегося в посадочное кресло Бангена пробрала мелкая дрожь – командование не станет так просто гонять ценный транспортник и элитную пехоту, вооруженную куда лучше своих общеармейских коллег. Мигает сигнал готовности к посадке – люди спешно поправляют обмундирование, …еще немного… старт! – и челнок летит в неизвестность….
С первого взгляда эта планета казалась не хуже и не лучше других: пепельного цвета каменистая порода, перемежающаяся с бледно-малиновым покровом, и голубое небо, затянутое серыми и коричневыми облаками. Ландшафт, впрочем, может быть каким угодно – все зависит от его химико-физического состава, то же касается атмосферы. Едва ступив на поверхность, люди осознали, с кем на этот раз придется иметь дело: покрывавшая скалы органика была ни чем иным, как крипом – специальным образованием, призванным питать тысячи тысяч живых организмов, объединенных одним единственным существом – Сверхразумом. Бангену пару раз приходилось видеть планеты зергов, но то были жалкие колонии, на одну из которых позже сбросили ядерный заряд. Этот же мир сильно отличался от прочих: одно только количество крипа рисовало в воображении мрачные картины в виде орд миньонов Сверхразума.
Местом посадки послужила каменистая возвышенность среди розоватого моря. Шестеро «призраков» выскочили из челнока и, включив режим невидимости, направились к условному северу. В приказе, помимо всего прочего, имела место странная фраза: «оценить количество живых организмов». Банген с превеликим удовольствием ограничился бы формулировкой «до хрена» – и это несмотря на то, что даже вездесущих лингов не было видно. Может, закопались? Подозрительным казалось и то, что в поле зрения не было ни единой подземной колонии, призванной атаковать неприятеля прочными органическими образованиями в виде жгутов, за что получила соответствующее название – «кишка». Чтобы изничтожить одну такую штучку, приходилось вырезать и выжигать ее поверхностный центр, где, как полагали ученые, располагались основные управляющие системы и моторные органы. Не было и оверлордов – летающих существ-детекторов, чьи рецепторы могли с успехом «накрыть» всю группу. Челнок, кстати, улетел, как только «призраки» высадились на планету.
Издали крип напоминал вязкую противную массу, в которую и ступить-то невозможно – утонешь. Но Банген, как и все остальные, прекрасно знал, что упругости этого органического вещества хватит, чтобы выдержать даже многотонную тушу ультралиска – одного из страшнейших созданий зергов. Люди разделились на три группы: двое впередиидущих несли портативные сканеры, которые позволят обнаружить закопавшихся врагов, остальные исполняли роль прикрывающих. Конечно, радиус действия маломощных устройств не сравним с детекторами научных судов, но это лучше, чем ничего. В конечном счете, вся надежда на маскировочный костюм – первая же серьезная атака разорвет группу в клочья, винтовки тут не помогут.
Зачем их сюда послали? Ответ на этот вопрос мог знать лишь генерал, планировавший операцию. Командир группы не стал бы обманывать подчиненных, ведь доверие в таких делах – один из важнейших факторов успеха. Чего здесь можно искать, кроме смерти? Какие догадки проверить? Провести опыт? Но, черт побери, какой?!
Неожиданно лидирующая пара разведчиков встала на месте, как вкопанная. Один из них зачем-то резко тряхнул головой, и тотчас раздался сигнал SOS, переданный командиром. Четверо оставшихся удивленно глядели на товарищей – что могло случиться? Экстренная эвакуация не может быть затребована без причины, но если это так, то где же опасность? У ведущего «поехала крыша»? Здесь нет зергов… Точнее, есть, но они не опасны… Они – не друзья и не враги. Они – это мы, разве не так?... Так… Что-о-о???!
Бангена пробила мелкая дрожь – да как он мог приравнять себя к этим… мерзким… прекрасным… к себе…
- Командир, что происходит?! – заорал в коммуникатор один из разведчиков, – Вы это чувствуете? …Отвечайте!!
Но тот молчал: обхватив руками голову, ведущий стоял на коленях, словно молясь неведомому богу, недвижимый, как статуя. Его напарник, сначала пытавшийся привести товарища в чувство, медленно осел на крип, неожиданно ставший для людей таким приветливым и родным. Да, да – родным. Бену казалось, что рос он не на вонючей ферме в какой-то непонятной Австралии, а здесь, вот на этой планете. Где именно? – не все ли равно, если тебя много? Очень много: и все это – ты. С другой же стороны – он. «Сверхразум» – полумифическое название само всплыло в голове.
Бен припомнил свою религиозную донельзя бабушку, докучавшую бредовыми россказнями о каком-то «страшном суде» и «договорах с дьяволом». Последнее, судя по всему, уже становится явью. Правда, тут никто ничего не предлагал: разве можно отказаться от вечности? Или необъятности познаний? Сколько лет Сверхразуму, сколько полезной информации он впитал в себя? Ради этого стоит пожертвовать никчемной уникальностью. Единственное, о чем жалел угасающий разум личности старшего лейтенанта Бангена, так это о невозможности донести обретенные в будущем знания до людей. Зачем ему информация, не несущая пользы? «Хочу – не хочу».
«Приди ко мне», - а это еще что? Кажется, зерг решил обратиться к «призраку» напрямую. Тот, впрочем, и так стремился к нему всеми фибрами уничтожаемой души, единственное, что мешало ему на пути к совершенству, это взявшаяся из ниоткуда особо специфическая жадность да присущая людям тяга к свободе.
«Я дам тебе знания, я научу тебя…» – разве это не прекрасно? «Барьеры» преимущества независимости рушились, как карточный домик. Бенни любил книжки…. А тут и читать ничего не надо – само придет…
«А звать научишь?», - осмелился спросить Банген. Он даже не задумывался о том, что ползает на карачках, а его оружие, зацепившись ремнем за ногу, волочится следом.
«Конечно…. Ведь Я – это Все… и Ты – как Я… Ты – это Я…»
- А Я – это Ты, – словно в бреду, пробормотал разведчик.
«Да?»
«Да» – в тот же миг он словно воспарил над планетой: мириады глаз миньонов Сверхразума теперь стали и его всевидящим оком, бесчисленные конечности он ощущал как свои собственные… наконец, желанные знания о самих зергах, удивительной расе перворожденных – протоссах, и существах, что создали и тех, и других – Ксел-Нага, стали доступны ему. Частичка Сверхразума стала носителем той же информации, что и он сам. И в тот же миг в глубине практически исчезнувшего самосознания человека вспыхнуло сопротивление тому, что фактически отбирало приобретенное. Но – бесполезно. Капля не может бороться с океаном, атом – со Вселенной…
…и только вульгарный удар прикладом сумел выбросить несчастный разум в сладостное небытие, существующее для всех, даже для Сверхразума.
…Пехота, спешно попрыгавшая с еще не до конца приземлившегося второго челнока, тотчас занялась «призраками». Первый десантник, недолго думая, с ходу заехал одному разведчику по голове. Бедолага ползал по крипу, изредка мотая головой, словно лошадь. Прочие солдаты также спешили угостить «неудачников» профессионально выполненными ударами. В ста метрах от челнока крип чуть вздулся, освобождая путь выкапывающимся лингам. Трое «призраков», командир в том числе, вскинули винтовки, целясь в солдат. Те, словно ожидая подобный ход, моментально открыли огонь по бывшим соратникам и, естественно, зерглингам, которые уже неслись к людям. Обычному солдату нет смысла соревноваться в меткости и скорости реакции с «призраком», но то была элитная пехота, вооруженная ручными пулеметами и «предками» тяжелой штурмовой винтовки «Шквал» – АК-Т-550. Понятное дело, денег на этих солдат уходило поболее, чем на прочих, но и эффект был соответствующий: короткие очереди срезали голову одному стрелку и опрокинули двоих оставшихся. Первая волна атакующих лингов с пронзительным верещанием попадала в крип, избивая воздух перебитыми конечностями. Пехотинцы, не дожидаясь прочей жаждущей их смерти нечисти, запихнули уцелевших «призраков» в челнок и, на всякий случай прошив тела их незадачливых коллег парой длинных очередей, сами попрыгали в транспорт. Там, на орбите, ждал скоростной «Пегас», готовый принять материал для исследований. Сотни муталисков, рванувшихся на перехват, остались ни с чем: челнок на предельной для такого маневра скорости пристыковался к кораблю-матке и вместе с ним исчез в темной пучине космоса. Терранский кораблик спешно удирал из системы, унося с собой сокровище, на которое и не рассчитывал. В специальном медицинском карцере лежало существо, знания и возможности которого обычному человеку были пока недосягаемы. Пока…. Но сравнивать его было можно и нужно было лишь с себе подобными: стараниями бойца элитного подразделения космической пехоты в загроможденной различными приборами камере лежал человек.
…Очнулся Бен уже на научном судне, куда его и еще двоих уцелевших «призраков» перенесли с транспорта. На «Пегасе» не было достаточного количества оборудования, чтобы вплотную заняться анализом полученного материала, к тому же этот кораблик находился на особом счету у командования Космофлота, и рисковать им лишний раз никто не собирался. Ученые, впрочем, излишней смелостью также не отличались, посему для охраны камер с «призраками» отрядили тот самый спецназ, что был вместе с ними на «Пегасе». Из удобств: только душевая и сортир. Основное время Банген проводил в качестве объекта исследования. Напичканная приборами кровать на транспорте показалась бы ему обычной кушеткой по сравнению с кишащим оборудованием монстром, к которому и подойти-то страшно, не то что лечь! Хорошо хоть резать не стали, ограничились менее радикальными методами.
В той каморке Бен провел, как потом оказалось, две недели. Далее служба безопасности разрешила-таки ученым повести «мутанта» в другие отсеки – для продолжения исследований. Вскоре к остальным служителям науки присоединились психологи, достававшие Бангена дурацкими вопросами об эмоциях и чувствах. Разговор велся, правда, через защитную перегородку. Единственным, кто на этом корабле относился к нему не как к инопланетному монстру, был солдат-конвоир, тот самый, что треснул его по голове на планете Чар. Всех «призраков» он называл «подопытными кроликами», а непосредственно Бена – «мой кролик». Закованные в легкую подвижную броню пехотинцы сопровождали разведчиков буквально от порога до порога. Резкие движения во время таких прогулок были чреваты, по меньшей мере, сломанными ребрами – церемонится с потенциально инфицированными людьми никто не собирался. «Спаситель» Бангена любил иногда вслух произнести названия приемов, которые грозили нарушителю. Старший по званию напарник на подобные монологи внимания не обращал. Впрочем, разговаривать с Беном солдат начинал только в редких случаях, когда они оставались одни.
Парня звали Гарри. Родился и вырос он в городе под названием Бермингем, на остове Великобритания, там, где до Объединения располагалось одноименное государство. Бену он приходился почти одногодком, и желание прыгнуть выше головы объединяло их обоих: что одного с желанием раньше времени попасть в экспедиционные силы, что другого – с тем же, но касаемо элитных подразделений космической пехоты. Именно от Гарри Банген узнал весьма безрадостную новость: один из трех «призраков», что называется, сошел с ума. В конце концов, психологи устали с ним мучиться и отправили на «промывку мозгов» – другого не оставалось. В результате из шести разведчиков, высадившихся на планету Чар, на Землю в полном уме и здравии прибыло только двое.
Бен, конечно, подозревал, что роковая операция была спланирована не без дурного умысла «посмотреть, что будет», однако ему хватило ума не совать нос в чужие дела. Удивительно, что их вообще пустили в нормальное общество. Конечно, не без кучи всевозможных тестов, но все-таки пустили. Конечно же, все ими увиденное являлось строжайшей тайной. О зергах вообще знало лишь небольшое число посвященных, остальные пребывали в блаженном неведении. Командование словно готовилось к чему-то особому, какой-то невероятно значимой операции и, боясь сопротивления «изнутри», тщательно скрывало все результаты, полученные экспедиционным корпусом. Конфедераты, мелкие пиратские базы, колонии зергов и странной модификации корабли, изредка проскальзывавшие на дисплеях локаторов – все это, до поры до времени, было строго засекречено.
Его товарищ по несчастью, безумно довольный возможностью снова быть полноценным гражданином, быстренько перевелся во второстепенное тыловое ведомство, где плодотворно валял дурака, умудряясь при этом нести пользу Директорату. Банген же, несмотря на формальную невозможность находиться на полноценной военной службе, все равно попросился обратно в экспедиционный корпус. В штабе сильно удивились такому рвению, но контрольный тест назначили. Очень сложный, целью которого было проверить все психофизиологические характеристики пытающегося реабилитироваться офицера. Но Бен прошел его: усилившиеся способности к телепатии и, мягко говоря, расширенный банк знаний этому способствовали. Для бывших и будущих коллег он остался просто хорошим «призраком», свою истинную сущность приходилось скрывать. Впрочем, особо много сил и ума для этого не требовалось.
Контакта с Гарри он не терял, и к началу интенсивных боевых действий с Конфедерацией и Доминионом оба ушли из спецвойск, присоединившись к общей массе. Инициатором подобного был Гарри, жаждавший ратных подвигов, причем как можно больше. Бен сумел попасть в его армейскую группировку, и позже не раз спасал жизнь как самому парню, так и людям, которым посчастливилось находиться рядом с ним. Изредка попадались мелкие недоразвившиеся колонии зергов, которых Банген по личным мотивам предпочитал обходить стороной. Гарри, наоборот: хлебом не корми – дай пострелять по тварям. Именно в стычках с зергами он и заимел прозвище «Потрошитель». Суровый пехотинец при виде миньонов Сверхразума превращался в отъявленного садиста, обожавшего издеваться над раненым противником. Одно время он даже коллекционировал клыки, выдранные из поверженных гидралисков. Бен таких увлечений не одобрял, ему нравилось совсем другое: идти тихо, как мышь; слиться с миром, погрузившись в него; ждать, наблюдать и – стрелять, быстро и метко. Протоссы – достойные противники, у них каждый воин на счету. Банген прекрасно осознавал, кого убивает. Пропагандистские сказки о перворожденных он пропускал мимо ушей – они ему были не нужны. У него не было причин ненавидеть их, любить – тоже. Восхищаться – да, но знания, данные Сверхразумом, тут не ни при чем: Бен видел протоссов в бою, где они великолепны. Но, при всех своих достоинствах, они были врагами, убивали солдат ОЗУ, много раз пытались уничтожить его самого. Банген не давал им этого сделать, год от года совершенствуя свои навыки, в конечном счете фактически превратившись в тень, несущую смерть врагам своего государства.
Но бесконечная бойня не столько занимала ум Бангена, сколько волновала его тайна человеческой сущности. Протоссы сильны: и телом, и духом; зерги едины, вся их мощь заключена в этом единстве. Их обоих создали загадочные Ксел-Нага, чьи артефакты разбросаны по Вселенной. А что же люди? Не могли же они возникнуть из пустоты? Кто, или что их создало? И какие на самом деле качества изначально были заложены в человека? Неужели в бездонном космосе не найдется хоть малая крупица, для которой люди не будут чужими, как для зергов и протоссов? И вот здесь, на безымянной планетке в системе звезды Аримунэ он, кажется, нашел то, что так давно искал…
* * *
Андрей нехотя открыл глаза. История Бена показалась ему большим, чем просто жизнью. Сохранить человеческий облик после такого – великая заслуга. Но теперь Шершнева мучил всплывший вопрос насчет кристаллического узора на пси-кллекторе: если Банген такой умный, почему он сам не догадался о том, что сумел придумать и выполнить обыкновенный пилот?
«Не такой уж и обыкновенный…» – донеслось из ниоткуда. Это Бен. Сигнал на удивление ясный и четкий, быть может, причина в диадемах с каньоновыми кристаллами? – «Во-первых, просто голых знаний бывает недостаточно для подобных вещей, во-вторых – Сверхразум понимает генетическое строение немного по-своему, специфически… да и людей тогда как следует он проанализировать еще не успел».
«Но как же? Ведь это существо бесконечно могущественно, что для него мы, люди? Тараканы…» – Андреев «обруч» работал на славу. Сидящий рядом зелот насторожился: он явно чувствовал идущие пси-сигналы, но природа их несколько отличалась от того, чем пользовались его собратья. Впрочем, протосс есть протосс: долгие тренировки и природная «псионность» давали некоторые преимущества, в том числе и возможность постепенно анализировать и воспринимать сперва непонятные сигналы.
«Безгранична Вселенная» - «голос» зелота был тих и далек, но четок, - «Все остальное конечно, даже знание, гибнущее со смертью последнего носителя. Зерги могут быть уничтожены, но не должны».
«Что?!» - удивлению Андрея не было предела: слышать такое от протосса! - «Вы же враги!»
«Вы тоже, но гибель вашей расы также противоречит учению Ди-Ул. Знаете, что это?»
Шершнев, понятное дело, не знал. Банген молчал. Впрочем, откуда Сверхразуму знать о каких-то протоссовских концепциях?
«Мы, как высшая раса, должны защищать прочие, если они не несут опасности нашему роду. Когда зерги будут побеждены, мы не станем искоренять их. Жить должны все».
«По моей информации, вы уже успели сжечь пару колоний Конфедерации, разорить множество наших баз и кое-где даже посотрудничать с зергами. Имя Кэрриган тебе не знакомо?» – в переводе на речевую окраску бангенский сигнал с успехом можно было назвать саркастическим.
«Знакомо. Она причинила много зла моему народу и должна погибнуть. Однако и вы не упустили возможности использовать силу зергов в своих интересах. Ты слышал о терранских мирах Антига, Тарсонис? Что сотворили твои сородичи?»
«Да» - сигнал Бангена был похож на эхо.
«Тогда закончим этот глупый спор. Он бессмыслен», - ответил зелот, - «Мы получили то, зачем явились сюда. Каждый – свое. Теперь надо решить, что дальше».
«Я иду на сигнал, а мои люди», - Бен многозначительно глянул на истребитель, - «возвращаются на туда, где им положено быть».
«Хорошо. Спустимся вместе».
Андрей, на прощание кивнув собеседникам, заторопился к «стелсу», где неподвижной статуей застыл Гарри. Банген некоторое время следил, как истребитель очень осторожно стартует, так, чтобы не повредить ни крыло, ни лазерную пушку, на которых он держался все это время. За крепление последней уцепился Гарри, как только пилот смог выровнять боевую машину. Слегка качнув крыльями, «стелс» медленно полетел к выходу из гигантской пещеры. Зелоту и Бену пришлось тащиться пешком. Впрочем, им все равно не по пути: одним наверх, другим – вниз…
…Андрей повел истребитель к противоположной стороне Каньона, поближе к наблюдательным постам, на один из которых должен попасть Гарри. Лететь пришлось осторожно не только ввиду наличия пассажира, но и из опасности быть замеченным со стороны своих. Командование вряд ли одобрит такой способ перемещения, лишние глаза им здесь ни к чему. Потрошитель намеренно попросил доставить его к заставе, где находился Боровских: надо вовремя объясниться, чтобы потом избежать проблем. Колоскову Андрей решил отыскать самостоятельно.
К счастью, высадка обошлась без приключений: Гарри ловко спрыгнул на поверхность и, махнув рукой поднимающемуся в небо истребителю, заторопился к расположенным выше ракетным турелям. Шершнев, сделав вид, что все это время летал по Каньону, принялся «кувыркаться» в воздухе, всем своим видом показывая, как ему надоели рутинные дежурства без происшествий. Вскоре к нему присоединилась подчиненная эскадрилья во главе с заместителем, который уже привык к таким безобидным «шалостям» командира. Высоко над облаками пронеслись грозные «валькирии» во главе с Гердой. А спустя еще час на радаре появилось научное судно, полным ходом следующее к базе. На приборной панели замигал сигнал тревоги, а в шлемофоне зазвучал приказ о готовности к обороне. В систему Аримунэ вошел флот протоссов…
Глава 8.
Каньон зовет!
«Мы готовы к маневрам, легат» - появившееся изображение командира эскадрильи скаутов заставило Хелерадоса отвлечься очередного от созерцания звезд.
«Хорошо», – ответил он, переводя взгляд на мерцавшую рядом тактическую карту, – «Во время предыдущего контакта вас было больше, как мне кажется. И где претор Артанис?»
«Он и большая часть наших сил отбыли на планету Чар, где началось крупное сражение. Терраны атаковали с ходу, мы не могли не воспользоваться этим. Пожелаем нашим братьям удачи, Эн таро Тассадар!»
«Эн таро…» - глухо отозвался Хелерадос. Значит – началось… Конечно, сейчас все силы должны быть употреблены на уничтожение этой Кэрриган и ее зергов, но скауты Артаниса могли запросто снести террансую базу и выгнать их из системы. Теперь все гораздо сложнее, - «Мои шаттлы построят цепочку с авангардом из корсаров с мощным связным оборудованием на борту. Мы запросим поддержку с поверхности. Вы прикроете фланги и обеспечите защиту от истребителей».
«Вас понял», - отозвался тот.
Флот спешно перестраивался, постепенно приближаясь к цели. Мелькнувший на радарах корабль терран Хелерадос приказал не преследовать. Он знал, что это за судно: догнать такое смогут лишь корсары, и то на подходах к планете, где есть риск их потери. А ведь сейчас на счету каждый истребитель.
Судя по карте, высаживаться придется преимущественно в одной точке, где огромный каньон несколько расширяется, и шаттлы смогут быстро проскочить вниз. В иных зонах посадки пришлось бы жертвовать скоростью ввиду опасности столкновения со скалами, а это чревато последствиями: истребители терран не упустят шанса сбить легкую мишень. Конечно, в намеченной точке наверняка полно турелей, но зато скорость высадки сильно возрастет; ракетные установки, кстати, могут уничтожить и наземные силы: как собственно десант, так и помощь с базы. Ее обеспечат передовые корсары, которые установят с ней связь. Скорость и четкость – залог успеха.
«Авангард – вперед», - приказал Хелерадос.
«Эн таро Адун», - отозвались пилоты.
Несущими смерть молниями корсары двинулись к планете, прочие корабли, соблюдая правильный строй, направились следом. Где-то далеко гремит сражение за планету Чар. Здесь, в рядовой звездной системе, которую терраны прозвали Аримунэ, тоже готовились к битве.
Вскоре небольшая стайка корсаров вошла в верхние слои атмосферы планеты и устремилась к поверхности. Наперерез кинулись многочисленные истребители терран. Битва за Глухой Каньон началась.
* * *
Истребители протоссов, вместо того, чтобы сразу ринуться в бой, вошли в крутое пике и на предельной для такого маневра скорости нырнули в Каньон. Один из них, не справившись с управлением, перебрал со скоростью и разлетелся на тысячи мелких блестящих кусочков. К расщелине тотчас метнулись «стелсы» – догонять. По контрольным постам раздался сигнал тревоги – люди осознали, что задумал враг.
Истребитель Шершева на бешеной скорости пронесся над уходящими вниз корсарами и выпустил несколько ракет, пытаясь сбить их с курса. Полет здесь требовал максимальной осторожности, одна ошибка – и ты труп. А уж ошибиться, в крайнем случае, помогут. Летчики противника, тем временем, начали поднимать машины вверх. Похоже, они выполнили свою задачу, и теперь готовились присоединиться к разворачивающейся в верхних слоях атмосферы бойне. Терранские истребители, не отставая, следовали за ними. На поверхности вовсю работали турели: хвостатые ракеты-убийцы одна за другой вырывались из своих вместилищ и устремлялись в небо.
«Эн таро Адун!» - донеслось из ниоткуда. Андрей четырехнулся – вот дурачок, забыл снять «обруч»! Корсары, меж тем, набросились на легкие истребители. Неожиданно в общем месиве на радаре появилось множество светящихся точек, что раньше отсутствовали. Научное судно указывало разведзонды протоссов.
- Всем эскадрильям легких истребителей – включить невидимость, сосредоточить огонь на зондах и легких истребителях противника, - шлемофон сообщал приказ командования, – Валькириям и турелям – атаковать шаттлы и скауты. Наземным войскам: «голиафы» – все внимание на воздух, остальным формированиям – приготовиться к отражению атаки, защищать турели и «голиафы» любой ценой.
Послав ответный сигнал, Андрей включил маскировку и пошел на атакующий маневр. Пилоты корсаров, быстро смекнув, что сейчас с ними будет, плотной стайкой устремились наверх, к зондам.
- Эскадрилья Т-1, прием, - Шершнев вызывал Герду, - это 9-тый, к вам идет легкая мишень, координаты…
- Вас понял, не забывайте про «циклопов», их тут полно, - пришел ответ.
Тесно сплоченные группы – отличная мишень для гало-ракет «валькирий», область поражения которых весьма велика. Они менее точны, чем заряды «стелсов», но по скорострельности и мощности выигрывали существенно. Поврежденные корсары метнулись врассыпную, но преследователям это и надо было: хищными птицами легкие истребители накидывались на противника, который их не видел. Пока не видел – зонды опускались вместе с основной массой сражающихся…
Объятые огнем, падали «стелсы», которых обнаружили детекторы противника; взрывались изрешеченные ракетами валькирии, превращая пространство вокруг себя в огненное инферно. Громоздкие скауты протоссов атаковали двумя волнами, действуя словно гигантские небесные клещи, меж которых оказывались и свои, и чужие. Юркие корсары пытались охотиться за обнаруженными «стелсами», но те или уходили в «слепую» область, где действовала их маскировка, или сбивали зонды один за другим. Два научных судна курсировали возле места сражения, периодически удирая от преследователей; еще одно недвижимой тушей зависло у поверхности, в месте большого скопления турелей. Шаттлы пока держались подальше, концентрируясь вокруг одного, что был крупнее и мощнее прочих. Судя по всему, это был своеобразный «флагман» протоссов.
…Андрею казалось, что его голова сейчас лопнет: бесконечные позывные и – «спасибо» пси-коллектору – сигналы-переговоры протоссов создавали просто кошмарный фон. Ко всему прочему, он открыл в себе способность невольно чувствовать эмоции сражающихся людей: ярость, решимость, страх, мгновенные вспышки боли и – тишина: всего на один миг, словно планета оплакивала смерть своего очередного защитника. Да, именно защитника: теперь Шершнев ясно чувствовал, что Каньон принадлежит им, людям, а если точнее – они принадлежат ему. И, как протоссы Аиур, люди должны отстоять свое сокровище…
* * *
Что ни говори, а Глухой Каньон красив. Вода, ныне пребывавшая на планете в малых количествах, когда-то давно буравила неприступный камень, создавая причудливые картины победы Жизни над Вечностью. Узкие извитые коридоры преображались, лишь только свет Аримунэ касался их поверхности. Необыкновенно гладкие стены отражали попавшие на них лучи, заставляя их погружаться все глубже и глубже – до тех пор, пока расщелина не засияет всеми цветами радуги, главным из которых будет, конечно же, красный.
Всего один раз Бен видел ручей – только видел, подобраться к нему поближе не представлялось возможным. Живительная влага так манила, что «призрак» около часа проторчал возле трещины в скале, за которой журчала вода. Расковырять твердую породу не представлялось возможным, маленькая серебряная ложечка, подаренная ему генералом-начальником «Огненного Лиса», проходила туда лишь ребром. В конце концов, потеряв надежду зачерпнуть хотя бы толику жидкости, он, в очередной раз просунув ложку в трещину, аккуратно вынул ее и облизал. Конечно, пить непроверенную жидкость было смертельно опасно, но тогда Банген об этом даже не вспомнил. Вкус каньоновой воды он запомнил навсегда – его словно подключили к источнику биоэнергии, тотчас заструившейся по телу. Пожалуй, это было удивительнее, чем даже пресловутые кристаллы салатового цвета, при помощи которых он позже догадался сделать пси-коллектор. Эту тайну Каньона Бен так и не постиг. И вот теперь, спускаясь вглубь него на пару с протоссом, имя которого до сих пор оставалось для него тайной, Банген надеялся вновь найти хоть малейший источник.
«Что ты хочешь сделать с инкубатором, если найдешь его?» - еле различимый сигнал зелота отвлек Бена от мечтаний.
«Уничтожить. Зачем он здесь?» - не задумываясь, ответил тот, - «Если сюда придет сигнал хоть одного мозгового центра, безобидные ныне зерги превратятся в тех, кто они есть на самом деле – кошмарных убийц».
«Он не придет», - в сигнале протосса явно чувствовалась усмешка, - «Забыл о Каньоне? Уверен, ты едва понимаешь, что я хочу передать тебе – заметь, нас только двое, и мы рядом. А тут идет речь о тысячах зергов, нуждающихся в управлении. И никакие посредники вроде оверлордов не помогут. Это место любит… тишину». Последнее «дошло» до Бена с заметным опозданием, но было так ясно и четко, будто кто-то или что-то специально увеличило мощность сигнала.
«Удивительно, откуда автономный инкубатор вообще взял столько материала для создания организмов», - чуть помедлив, заметил Бен.
«Надеюсь, скоро это станет известно»
Они опускались все ниже и ниже. Стараясь не выходить к основной расщелине, протосс и человек следовали узкими коридорами-ответвлениями. Каньон велик, много тайн скрывается в его недрах, и неисчислимое количество укромных тропок, ведущих к ним, ждут своих путешественников.
«Ты и твой помощник знакомы давно», - сигнал зелота вновь был далек и плохоразличим, - «А пилот? Мне интересно, почему ты выбрал именно этого человека? Только из его интереса к моему народу?»
«Не только», - Бен нехотя улыбнулся, - «Тебе покажется смешным такое объяснение, но этот летчик «нравится» Каньону. Сколько раз он мог погибнуть, разбившись о его стены? К тому же зеленые кристаллы – ты знаешь о чем я – очень хорошо взаимодействуют с ним. Лучше, чем даже со мной. Это странно и удивительно. …И мне это нравится», - чуть погодя, добавил он.
«Нравится что?» - переспросил собеседник.
«Тайны. Я люблю их…, и они любят меня – потому что находят везде, где бы я ни был. Шершнев по настоящему любит людей, Землю; и действительно погибнет за нее, когда это потребуется».
«Смерть за Родину – долг каждого протосса», - в телепатеме зилота чувствовалась укоризна, - «странно, что у вас, терран, это отсутствует».
«Звания настоящего человека достоин не каждый», - парировал Бен, - «У нас нет какого-то объединяющего учения, подобно кхале, нет столь крепких каст, как у вас. Мы к этому и не стремимся. Глупо идти по чужим следам, наступая на одни и те же грабли».
Некоторое время протосс анализировал пси-образ слова «грабли». Пожалуй, Бен передал известную пословицу слишком буквально. Впрочем, будучи мальчишкой, он пару раз расшиб лоб древним сельскохозяйственным инструментом, который отец иногда оставлял в траве. Папаша любил всякие отжившие свое штуковины. С целым набором вил, лопат и прочей радости он два раза в неделю шел на крохотный участок и горбатился там непонятно зачем. Впрочем, Бен сам не заметил, как стал работать с ним вместе, получая от этого какое-то странное извращенное удовольствие.
«Многие наши командиры полагают, что лучшие солдаты – это накачанные психотропными веществами ничего не соображающие убийцы», - продолжил Банген, но зелот перебил его:
«Я бы в таком случае назвал их террозергами. Множество, слепо подчиняющееся единице. Я прав?»
«Да, это так», - мрачно констатировал Бен, - «Моя цель – не допустить этого. Ты знаешь, что есть Доминион?» - утвердительный сигнал дал о себе знать, - «У них такое повсеместно. Унаследовали от Конфедерации. Ужасно то, что генералы ОЗУ, или Директората, как мы себя называем, на моей памяти еще в самом начале нынешней кампании заинтересовались подобной организацией армии. До недавнего времени их аппетиты сдерживал человек по имени Алексей Стуков, но теперь его убили. Адмирал Дю’Галл сдает позиции, хотя и ему не слишком нравится эта затея. Жди, протосс, рано или поздно сюда явятся другие, и тогда, поверь мне, Каньон отвернется от своих детей».
«Чего?!» - ответный сигнал был столь резок, «призрак» невольно вздрогнул, - «Это место ближе к вам, терранам – да, но с чего ты взял, что оно как-то замешано в появлении всей вашей расы?»
«Я это чувствую», - телепатировал Бен, - «И не я один. Во всяком случае, многих людей попросту тянет сюда. Нельзя забывать и про кристаллы. Да, я тайно проверил узор на пси-коллекторе пилота: он составлен идеально, словно настоящая кибермодель. Сомневаюсь, что это возможно при помощи одного только зрительного аппарата, да еще в столь краткие сроки».
«Однако настоящих свидетельств о вашем «родстве» я все равно не вижу. Только догадки», - отметил протосс.
«Согласен. Но ты же не будешь отрицать, что Каньону нужны именно мы?»
«Ты говоришь о нем, как о живом существе…»
«Быть может, я прав. В любом случае, люди рано или поздно спустятся вниз. И, возможно, мы сумеем договриться…»
«Мне известно, чем заканчиваются подобные договоры», - отметил протосс.
«Тогда вам придется уйти. С миром».
«Здесь ты прав, человек».
Они уже почти достигли необходимой глубины. Искать инкубатор нужно было чуть северо-восточнее. Конечно, поиски займут много времени, но «призрак» благоразумно запасся провизией. Долгие спуски в Каньон были ему не в новинку. О зелоте он не задумывался – батареек с пси-энергией люди еще не изобрели. Ничего, как-нибудь обойдется, живут же они здесь как-то… Протосс, меж тем, неожиданно резко остановился и задрал голову, вглядываясь в изумрудного-зеленого цвета небо. Они опять вышли на довольно открытое пространство, так что панорама открывалась просто чудесная. Однако зелота явно интересовало не это: оба путника, занятые беседой, не заметили яростного боя, идущего наверху. Каньон неплохо глушил звуки, приходящие извне: шум работающих турелей и взрывы уничтоженной техники в том числе. Грозные истребители, снизу напоминавшие рой маленьких мошек, рвали друг друга в клочья, озаряя небеса яркими вспышками.
Скопище летательных аппаратов быстро снижалось, и вскоре среди него ясно проявились очертания шаттлов, идущих в Каньон. Зелот глядел на один из них: крупный, нестандартной модификации, поминутно огрызающийся фотонными зарядами корабль летел медленнее, чем остальные, однако не заметно, чтобы его сильно волновали бьющиеся о защитное поле ракеты турелей. Снующие рядом корсары усердно отгоняли от него терранские истребители.
«Это Хелерадос, - сигнал протосса, словно нож, резанул пространство, - мира не будет».
Одна телепатема сказала Бангену все, о чем можно долго рассказывать обыкновенной речью. К перворожденным подошло долгожданное подкрепление во главе с командиром-терроненавистником. Пока он их только презирает, но, узнав о смерти любимого племянника – Корегонеса, станет им. Так думал Бен. Зелот, стоящий, загадочным взглядом провожал идущий на посадку шаттл.
«Здесь наши дороги расходятся», - заявил протосс, - «Инкубатор ты будешь искать сам. Мне нужно идти на базу. Думаю, у тебя хватит ума не следить за мной».
«Разумеется», - словно забыв, с кем имеет дело, кивнул Банген, - «У меня остался последний вопрос».
«Я весь внимание…»
«Как твое имя?»
«Ксайфилад», - глаза протосса ярко вспыхнули. «Призрак» лишь только качнул головой: ну и звучные же у них имена, хоть сейчас в учебник по истории. Тот, меж тем, продолжил, - «А ты – Бен Банген, я правильно понимаю?»
«Да, или просто Бен, Лысый Бен», - невидимая под дыхательной маской улыбка вновь коснулась лица человека.
«Тогда прощай, Бен. Иди с миром».
«Думаю, мы еще свидимся, Ксайфилад. Вселенная непредсказуема. Счастливого пути», - «призрак» отвесил легкий поклон.
Зелот развернулся и быстро зашагал вниз по тропе, к очередному плато. Банген, в свою очередь, направился также вниз, но в противоположную сторону. Одному предстояла встреча с сородичами, другому – с зергами. Таинственный инкубатор должен быть найден. Однако планы Бангена на его счет порядком рознились с тем, что он ранее сообщил протоссу.
* * *
Казимира тревога застала аккурат после долгого разговора с Потрошителем, свалившемся на КП как снег на голову. Надо сказать, огнеметчик был искренне удивлен способом передвижения боевого товарища. «Стелс» в качестве транспортного средства он никогда не рассматривал.
Пересказанные события Боровских воспринял, как и все прочее, спокойно. Собственно, его предположения оказались верны, и беспокоиться теперь не о чем. Неплохо, конечно, было бы известить Колоскову: мол, отбой. Девчонка сидит где-то среди скал и ждет развития событий. Несмотря на заверения Потрошитеся о том, что Шершнев де обещался рассказать ей все сам, Казимир собрался пройти в каньон с мощным транслятором. Про зелотов он словно забыл, впрочем, Гарри отлично понимал, что тот их презирает и ни в коем разе не покажет спины. Даже в неравном бою. Это-то и пугало. Впрочем, огнеметчика заставил остановиться «вовремя» прозвучавший сигнал тревоги…
Сообщение о надвигающейся угрозе пришло от научного судна, зависшего неподалеку. Вскоре и танкисты, чьи машины были расположены на высотках, сообщили об идущей снизу волне золотистых доспехов и фиолетовых глаз. Было ясно: четыре танка не сдержат такую лавину. Покоробить защиту, убить нескольких – это да, но остановить ее должна пехота на подступах к турелям.
- Всем подразделениям – за мной, идем на сближение, - скомандовал Боровских. Стоящий рядом Гарри удивленно воззрился на него и произнес:
- Ты с ума сошел, они нас на куски порежут. А возле турелей бункера…
- Ага, и места для рукопашного боя хоть отбавляй. А в расщелине, в которую сейчас войдут зелоты, тесно. К тому же, - файербат криво ухмыльнулся, опуская забрало, - долбаные танкисты уже не смогут палить по ним из осадных орудий, соответственно, по нам тоже. Понимаешь, о чем я?
Потрошителю осталось лишь пожать плечами и согласно кивнуть. Танк и впрямь штука ненадежная: а ну как в штаны от страху наделают да начнут по своим стрелять, и все ради того, чтобы хоть чуточку задеть противника? Они-то могут, а после не придерешься – все равно ж победили. В ином случае предъявлять претензии будет просто некому.
Другой начальник, пожалуй, мог приказать отойти к немногочисленным бункерам возле турелей, но здесь командовал Боровских. Гарри, впрочем, прекрасно понимал и еще одну причину такого шага: зелотам нужны не пехотинцы, а турели, уничтожающие шаттлы с десантом. Протоссы могли бы и не трогать укрепления, а по быстрому снести ПВО, представленное здесь сразу четырьмя ракетными установками и тремя голиафами. Приказ командования звучал яснее ясного: «любой ценой…»
- За мной! – Казимир махнул прежде всего огнеметчикам, которых сам же и тренировал в свободное время. Прочие солдаты и медики, чуть помедлив, проследовали за ним. Гарри, подчиненные которого сейчас находились на базе – не их смена, замыкал строй. Конечно, подкрепление не заставит себя долго ждать: все свободные транспортники уже наверняка забиты танками и пехотой, скоростные «грифы» несутся к ждущим помощи оборонительным точкам. Но до того, как они подойдут, надо держаться.
- Огнеметы в центр, морпехи по флангам, медикам распределиться на две группы, - это опять Боровских, - одна – к центру, другая – на периферию.
Люди спешно приближались к расщелине. Сверху по бокам расположились осадные танки, здесь же была «зона нулевого прострела», «мертвая зона». И если пехота проиграет этот бой, то только по своей вине.
- Морпехам – забраться на уступы, оградить себя от ближнего боя, - по совету командира многие действительно принялись неуклюже карабкаться по скалам, надеясь закрепиться повыше. Впрочем, сделать это смогли лишь единицы, включая Гарри, облегченный костюм которого позволял проделывать и не такие трюки. «Шквал» в руках солдата хищно глядел в сторону противоположного входа. Высоко наверху загрохотали танки. Зелоты вот-вот должны появиться.
- И следите, куда стреляете, - это относилось, опять же, к «гауссникам», - друг другу не мешать, по огнеметам не палить – отверну бошки, - Боровских говорил своим обычным тоном, однако многие солдаты опасливо глянули на стоящих в центре соратников, - медикам не спать и не трусить. Побежит один, побегут все, а от зелотов бегать бесполезно.
Среди показавшихся на входе в расщелину протоссов прогрохотал очередной взрыв, но – не танковый. Кажется, эти умники забыли взять с собой разведзонд. Что ж, «грифы» не зря старались. Еще парочка врагов отправилась в копилку базы «Огненный лис».
- Огнеметы: первый ряд – на колено, второй – к ним вплотную. Защищайте товарищей, не давайте зелотам выйти один на один с вами. Огонь по команде, - сам Казимир был, как обычно, в центре, махиной возвышаясь среди подчиненных.
«Если вы меня слышите, козлы, то знайте – чтоб вы все сдохли», - подумал файербат, памятуя недавние телепатические упражнения Шершнева. А вдруг почувствуют?
Протоссов было действительно много и, похоже, они серьезно решили превратить турели и «голиафы» в груду бесполезного металла. Громоздкие драгуны отсутствовали, однако ситуацию это нисколько не меняло. Еще немного, и они будут на расстоянии выстрела. Зловещее мерцание защитных полей словно наглядно показывало, сколь ничтожны попытки остановить эту волну при помощи штурмовых винтовок и огнеметов.
Мелькнула и исчезла тень пронесшегося над расщелиной научного судна, а спустя мгновение среди наступающих зелотов прокатилась странная едва различимая волна. Мерцание исчезло, а в шлемофонах солдат раздался голос капитана:
- Защитное поле протоссов снято. Бейте их ребята!
И сразу за ним последовал приказ Казимира: «Морпехи – огонь!»
Десятки стволов в один момент выплюнули порции смертоносного металла, устремившегося к целям. По эфиру прокатилась серия странного шипения, смахивающего на экстаз – кто-то вколол себе стим-пак. Первые ряды наступающих, и до этого задетые танками, падали на красный камень, оставляя в воздухе тянущиеся в небо языки синего пламени. Гибнущий протосс выглядит поистине красиво. И только ради одного этого зрелища их стоит убивать…
- Огнеметы – приготовиться! – протоссы все ближе и ближе. Сияющие фиолетовым глаза насквозь прошивали стоящих на их пути людей. Настоящие фанатики, назад не повернут…
- Огонь!!!
Золотистая волна с ходу напоролась в стену вырвавшегося на свободу пламени. Сверкнули и погасли пси-лезвия – их обладатели так и не успели дойти до цели. Но за погибшими следовали другие, воистину, только смерть может остановить атакующего зелота! Зловещее шипение в шлемофонах дало знать о применении симуляторов. Среди файербатов это сделали все, кроме Боровских – ему это было не нужно. Немедленно засуетились медики: негативные последствия стимпака легче предотвратить, чем потом излечивать. Рев огнеметов и треск гауссовых винтовок не практически не смолкал. Перезарядка занимала не более минуты, Потрошитель вообще не вспоминал о ней: выработанный за годы службы рефлекс работал безотказно – «Шквал» продолжал свою песню смерти, одного за другим выхватывая воинов из шеренг противника. Но те шли, не замечая этого, и вот уже первые фигурки с газовыми баллонами за спиной упали на каменистую поверхность, пронзенные сияющими пси-лезвиями. Фанатизм – хорошо, но протоссы – существа разумные, и в тактике разбираются не хуже людей. Зелоты сконцентрировали основной на левом фланге и отвлекающий – в центре. Замысел их был прозрачен, как родниковая вода – пробить оборону и зайти в тыл, добраться до морской пехоты, попутно разобравшись с медиками.
- Сменить ряды! – голос Казимир был громок, но лишь за тем, чтобы его услышали даже те, кто впал в боевую ярость. Передний ряд, как на учениях, отступил назад, второй – занял их место. Древний прием, использовавшийся еще легионерами Древнего Рима, был востребован и в далеком будущем. Сам командир, отойдя в тыл, бросился к истекающему кровью флангу. Многие зелоты специально целились в баллоны с газом, надеясь не только подорвать цель, но и задеть тем самым стоящих рядом противников. Файербаты знали это и умело пользовались жадностью врагов – лишние движения становились для протоссов фатальными.
Боровских, чуть потеснив раненого солдата, нацелил вырвавшееся из недр огнемета пламя в лицо подступившему зелоту. Тот, не успев сделать на броне солдата даже царапины, покачнулся и упал на следовавшего за ним соратника, пси-лезвия которого пока что бездействовали. Казимир сделал шаг вперед и окатил замешкавшего противника новой волной пламени. Чуть левее показалась громоздкая фигура еще одного воина Аиура. Этот, вонзив пси-лезвие в покореженное забрало вставшего на пути файербата, повернулся к Боровских. Первый зелот, воинственно сверкнув глазами, прикрыл голову конечностями так, что сверкающие лезвия смотрели Казимиру прямо в глаза. Второй, не обращая внимания на мелкую дробь ударяющихся о броню пуль, решительно двинулся в тыл.
- Защищай фронт, я разберусь с этим, - это Потрошитель. «Шквал» в его руках на миг затих, ожидая, пока хозяин целится. С очередным выстрелом трехметровая махина чуть дернулась, вскидывая лапищи к пробитым глазам, и тут же рухнула на земь. А Гарри уже нашел себе новую цель…
Не успели люди перекрыть левый фланг, как протоссы ломанулись в центр. Наспех выстроив клин, они двинулись на прорыв. Казимир в это время успел подкосить зелота, надумавшего защищать верхнюю часть тела, напрочь забыв о ногах, и прочно закрепился под прикрытием кроваво-красной скалы. К его удивлению, потраченные силы постепенно возвращались, и, может, Гарри действительно прав насчет Каньона? Рассказанное им показалось Казимиру доброй сказкой для детей, но здесь, на пороге смерти, он искренне желал, чтобы эта сказка оказалась былью. Центр, меж тем, еще держался – из последний сил. Боровских метнулся туда, оставив на своей позиции другого солдата. «Когда же эти твари кончатся?» Бой, казалось, растянулся на целую вечность…
* * *
Истребитель содрогнулся от взорвавшейся рядом с ним ракеты. Многочисленные зонды практически свели маскировку на нет. Там, внизу, было гораздо безопаснее, но задержать прорывающиеся шаттлы уже не представлялось возможным. Тем более, что здесь гибли товарищи – Андрей не мог позволить себе отсиживаться под защитой турелей, когда высоко в небе идет бой на смерть. Валькирии, сбившись в плотные стаи, пользовались преимуществом гало-ракет, уничтожая рассеявшиеся скауты. Курсирующие научные суда не один раз запускали EMP-волну по сражающимся, иногда делая «медвежью услугу» легким истребителям, которых этот спец-заряд лишал энергии невидимости. «Стелсы» продолжали охоту на спускающихся шаттлов и оставшихся корсаров. Скауты, бросив тактику «клещей», принялись гоняться за обнаруженными «невидимками» или врассыпную атаковали валькирий.
Наладив связь с Гердой, Андрей периодически присоединялся к их дружной компании – для защиты. Собственная эскадрилья распределилась по небу, и собирать ее было не только бесполезно, но и не нужно. Тяжелые скауты тет-а-тет бьют даже валькирий, что уж говорить о «птичках». Приходилось рисковать, и тогда уж лучше погибнет один, чем сразу все.
Матерная ругань Герды изрядно поднимала настроение и отвлекала от «мыслеобразного» фона, за что отдельную «благодарность» надо вынести пси-коллектору. Ее «акула» в сопровождении себе подобных то и дело набрасывалась на мелкие группы скаутов. И каждый взрывающийся и падающий истребитель сопровождался диким потоком слов и эмоций. Андрей не мог понять, где она могла набраться таких выражений. Неужели от пехоты? Опускаясь пониже, пилот видел слабые проблески света возле контрольных пунктов: судя по всему, протоссы атаковали и там. Некоторые турели уже замолчали, став жертвой пси-лезвий. Но остальные продолжали сбивать летательные аппараты противника, внося немалую лепту в его поражение. Скауты и корсары падали один за другим. Впрочем, было бы гораздо лучше, если б в таком же количестве уничтожались и шаттлы, стремительно ныряющие в Каньон. Истребители прикрытия все же выполнили свою задачу – ценою многих жизней, но выполнили…
«Стелс» забрал чуть вверх, готовясь обрушиться на ничего не подозревающий скаут. Чуть правее и выше эскадрилья Герды напоролась на крупное скопление тяжелых истребителей протоссов. Настроив прицел, Андрей пустил ракеты, которые, быстро проделав путь до врага, изрядно потрепали ему хвостовую часть. Тот, поняв, с чем имеет дело, поспешно завернул в сторону валькирий, чтобы, по крайней мере, не бездействовать. Шершнев бросился туда же, стремясь опередить добычу. В шлемофоне раздался голос Герды:
- Тут полно «циклопов». Осторожно!
- Понял, - Андрей почти достиг цели. Еще немного, и недобитый скаут провалится в каньоновы бездны.
Выпустив несколько ракет по первичной цели, Шершнев переключился на остальную свору: дела валькирий были плохи, и лишняя помощь не помешает. Маленькая юркая «птичка» с ходу врубилась в общую мясорубку, стараясь, тем не менее, держаться подальше от гало-ракет валькирий. Пользуясь невидимостью, Андрей тщательно выцеливал каждый скаут – для максимального эффекта. Все же далеко не последний пилот в ОЗУ, он мог добиться желаемого гораздо раньше себе подобных. А вот и первый результат: подбитый истребитель не успел вовремя увернуться от атаки валькирий, и теперь направился в свой последний полет – вертикально вниз. Так, следующий…
- «Циклопы!!!» – выкрикнула Герда. От неожиданности Шершнев чуть не выпустил ракеты раньше положенного. Но она была права: пролетавшее мимо научное судно указывало на спешащие к месту боя зонды. А цель так близко…
«Стелс», выполнив «бочку», спикировал на попытавшийся удрать истребитель противника. Первое попадание лишь немного потрепало фюзелаж, надо еще. А «циклопы» все ближе и ближе… Следующие ракеты заставили скаут опасно дернуться, но опытный пилот выровнял машину. Он знал, что надо тянуть время, и делал это, как мог… Неожиданно сразу три скаута бросились в сторону Андреевой машины. Но почему? Судя по радару, зонды еще достаточно далеко. Шершнев, перестраховавшись, начал постепенно отдаляться от зоны интенсивного боя, но – не забывая про цель. Преследуемый враг неожиданно забрал влево и, развернувшись, пустил ракеты по «стелсу». Андрей сделал то же самое, не обращая внимания на подбирающиеся сверху тяжелые истребители. От ракет противника он сумел уклониться, громоздкий скаут же получил свое: машина противника начала медленно падать. Это называется словом «агония».
Неожиданно аппарат резко дернуло, потом еще раз, еще…. Все-таки они успели…. Шершнев бросил истребитель в пике, но – поздно: основной двигатель приказал долго жить.
- Андрей, держись, мы идем! – это Герда. Валькирии, кажется, разобрались с ослабевшим врагом, и трое преследующих его скаутов сыграли здесь не последнюю роль. Теперь они трупы. Он, вполне вероятно, тоже. На радаре мелькнул засекший его зонд: хитрый киборг сумел остаться невидимым, летая на самой грани поля сканирования научного судна.
Стараясь лавировать даже в падении, Шершнев пытался уклониться от ракет противника. Те, впрочем, особо не усердствовали, прекрасно понимая, кто «сел» им на хвост. Но общего положения вещей это не меняло: он падал, падал прямо в Каньон. Катапультироваться нельзя: корсары мгновенно разберутся со спасательной капсулой. Оставалось лишь задействовать двигатели вертикального взлета – для торможения.
В шлемофоне орала и ругалась Герда, за бортом весело заиграл огонь. Страх, как ни странно, отсутствовал начисто. Каньон приближался, и вместе с ним летчика охватывало чувство, что все будет в порядке. Лицо, которому в подобных ситуациях положено быть искаженным от ужаса, оставалось сосредоточенно-серьезным. Широко раскрытые глаза неотрывно следили за приближающимся провалом. Точный расчет, плавные движения штурвала и верно выбранная траектория – залог успеха. Постепенно снижая скорость, истребитель влетел в Каньон. И только тут Андрей заметил мигающий на приборной панели сигнал тревоги. Тот самый, что он настраивал, вылетая к пещере. И как это он сам включился? Видимо, сработала спасательная автоматика. «А ведь Нинка-то не знает, что «бангенская» заваруха прошла удачно!» – подумал Шершнев.
Панорама планеты за бортом сменилась мельтешащими красными скалами по бокам. Внизу, как и прежде, зияла темная каньонова пасть. Впрочем, даже если ему удастся посадить «стелс» и выбраться из него невредимым, он имеет все шансы стать добычей протоссов. «Убьют… в лучшем случае возьмут в плен – для экспериментов».
Скорость, меж тем, снижалась, полет становился ровнее, хотя датчики вспомогательных двигателей показывали, что те работают на пределе и, не ровен час, откажут… или взорвутся. Андрей спешно проверил ремни на кресле – вроде все в порядке. Рука лежит на кнопке катапультирования: надо ждать. Радар не работал, сколько до поверхности – неизвестно. Протоссовские корсары, наконец, куда-то делись: что ж, пора начинать…
Спасательная капсула, представляющая собой непосредственно кабину пилота, резко отделилась от основного корпуса. Спустя мгновение включились гравитационые тормозные устройства, а чуть позже раскрылся парашют. Андрей поискал глазами какое-нибудь плато или что-то в этом роде, подходящее для посадки, но как назло его окружали только отвесные скалы. Капсула погружалась в полумрак. «И чего протоссы здесь забыли?», - подумал летчик, - «Сидели бы… где они там сидели… чего сюда приперлись? Других планет мало?» Наконец, внизу нечетко прояснилось что-то похожее на ровную поверхность. Дно. Причем, кажется, там есть какое-то движение. Шершнев пригляделся: зерги. Два линга и одна гидра. Последняя запрокинула огромную голову и тупо разглядывает опускающуюся прямо на нее капсулу.
- Уйди, дура, - процедил сквозь зубы Андрей. Но нет: тварь как стояла, так и осталась стоять на месте.
Спасательный аппарат с ходу налетел на гидру, сделав таким образом посадку гораздо более мягкой, чем она могла бы быть. Ремни надежно держали пилота, не дав ему при ударе вылететь из кресла. Наконец, движение за бортом остановилось, и Шершнев полез сначала отстегивать ремни безопасности, а потом – за подаренной Колосковой винтовкой. Посадка завершена, и теперь ему предстоял долгий путь наверх…
* * *
Казимир поднял забрало и обвел взглядом место побоища. От погибших зелотов практически ничего не осталось, а вот кусков человеческого мяса в броне на красном камне лежало более чем достаточно. Рядом еле слышно работали «грифы» – вовремя подоспевший Пьеро и его свора оттянули на себя часть сил противника и заманили на свежепоставленные мины. Зелоты не могли не погнаться за ними: наглецы, подойдя на расстояние выстрела, нагло закидывали атакующих гранатами, ослабляя лишенные защитного поля доспехи. Среди людей Казимира наибольшие потери понесли, конечно же, огнеметчики. Броню покоробили всем без исключения, включая и самого командира. Досталось и медикам, что пытались помочь солдатам. Меньше всех пострадали морпехи: ни одного убитого, несколько раненых – некоторые зелоты все же до них добирались.
Во время боя, ко всему прочему, шлемофон донес до него условный сигнал Шершнева о помощи, звучавший довольно долго и затихший постепенно. Это означало только одно: пилот, скорее всего, жив, а в исчезновении сигнала виноват Каньон с его выкрутасами. Но дело не только и не столько в Шершневе: летчики гибнут так же, как и все остальные – это война. Чтобы искать его, придется спускаться вглубь расщелины, а там протоссы. Иной вопрос – Колоскова. То, что их опасения не оправдались, она не знает и, услышав сигнал, наверняка пойдет на выручку. Одна. Связь с ней отсутствовала, так что вполне возможно, что девушка уже в пути на дно Каньона…
Неожиданно его внимание привлек странный предмет, сиротливо уткнувшийся в скалу в полуметре от поверхности. Что бы это ни было, его делали явно не люди. Казимир приготовил огнемет, чтобы зажарить инопланетную штуковину, но тут встрял подошедший Гарри:
- Стой! Ты хоть знаешь, что это такое?
- Хреновина летающая, - буркнул тот, но оружие опустил.
- Это обсервер, разведывательный зонд протоссов, - сказал Потрошитель, осторожно приложив руку к неестественно гладкому корпусу аппарата, - Похоже, он сломался, нам на радость. Иначе плакали все те пьеровы мины, что он на входе понатыкал.
- И чего теперь с ним делать будем? – спросил Боровских, недоверчиво поглядывая на летающего киборга, - Может, все-таки разобьем?
- С ума сошел? – Гарри, состроив умную физиономию, поглядел наверх, где курсировало научное судно, - Ученым отдадим, пускай исследуют. Обычно такие штуки целыми не попадаются, а тут – вон какое чудо. У меня даже есть подозрения, что он исправен.
- А с чего бы это ему тогда тыкаться в камень вместо того, чтобы наши мины разглядывать? – возразил тот. В чудеса огнеметчик уже давно не верил.
- Забыл про каньоновы фокусы? – усмехнулся Гарри, - он и нашу-то технику не очень привечает, протоссы что, исключение? Как бы его теперь утащить?
Казимир огляделся и со вздохом пожал плечами. Ну, какой тут может быть зонд, когда столько ребят положили? А еще Шершнев с Колосковой – с этими-то что делать?
- Наш пилот рухнул в Каньон, - мрачно проговорил Боровских, - А Нина скорее всего пойдет за ним, потому как знает, что он живой и не знает о нашем с тобой разговоре.
- А с чего ты взял, что летчик жив? – удивился тот, - Ты видел, как он катапультировался?
- Нет. Это просто догадка. Его сигнал SOS шел по затухающей – явный почерк Каньона. Тем более Андрей не из тех, кого можно так просто уничтожить…
Гарри задумчиво потеребил подбородок и поглядел в сторону «грифов», один из которых был хорошо знаком обоим солдатам.
- Можно попросить Пьера, они все равно спускаются вниз, - предложил он.
- Можно, - глухо подтвердил Казимир, - но тогда я пойду с ним. И еще возьму небольшой отряд; вультуры, сам понимаешь, не везде пройдут.
- Это самоубийство, - мрачно ответил Гарри, - там зелоты. И, я думаю, их побольше, чем было здесь десять минут назад. Пьеро может смыться в любой момент, это его преимущество. А вы не успеете и будете разделаны на куски. Ну что я тебе рассказываю? Сам все знаешь…
Огнеметчик в это время сканировал оценивающим взглядом толкущихся неподалеку морпехов. Его коллеги, в большинстве своем раненые, уже отбыли на КП – лечиться. С ними ушло где-то три четверти медиков.
- Мне нужно десять человек и два медика, - Казимир не приказывал. Пускай идут добровольцы.
- Только десять? – удивился Потрошитель, - я бы взял двадцатник и три-четыре медички. В самый раз.
- Слишком много, - ответил тот, - Я не собираюсь драться с протоссами. Мне нужно два человека: «призрак» и пилот, и все. Да, я попрошу тебя остаться здесь, мало ли что. Разберись с людьми, заодно штуковину свою упакуешь, - огнеметчик кивнул на зонд. Хе-х, пойду поговорю с Пьером. Надеюсь, у них осталась хоть парочка мин?
- Тогда удачи, - кивнув на прощанье, Гарри направился к солдатам. Те, в свою очередь, уже разобрались, кто идет с командиром, а кто остается на месте. Надо сказать, Боровских и среди морпехов пользовался непререкаемым авторитетом, так что искать приключения на задницу в его компании хотели многие.
Пьер воспринял новость, как обычно, сплошным потоком эмоций и вопросов. Пять минут огнеметчик растолковывал, что к чему. Собственно Каньоном Пьера не испугаешь, но, как и Потрошитель, он попытался отговорить Казимира от этой затеи, заявив, что сделает все сам. Однако тот был непреклонен. Мины, как оказалось, у готьеновой команды остались, но очень мало. Гранат, как обычно, хватало. Ко всему прочему, файербат был уверен, что в довесок к боеприпасам этот лихой народец везет в багажниках травку. Иначе как объяснишь то, что они постоянно веселые?
Спустя час, ушедший на отдых и запасание всем необходимым, небольшая группа пехоты в сопровождении «вультур» двинулась вниз по каменистой тропе. Бездонная пропасть Глухого Каньона ждала очередную добычу.
Глава 10.
Третья сила
Осторожно ступая на уступы и цепляясь за мельчайшие неровности, Банген спускался к небольшой пещерке в скале. Она не соответствовала даже примерным координатам, полученным в результате пси-анализа, но этот путь был единственным из возможных. Остальные могли увести его очень далеко от искомой точки. Когда до поверхности осталось около полутора метров, Бен мягко спрыгнул и, сняв со спины винтовку, крадучись вошел в пещеру.
Собственно говоря, он получил то, что ожидал: прибор ночного видения обнаруживал лишь каменные своды, не более. Какие бы то ни было признаки жизни отсутствовали. Стены, меж тем, становились все уже и уже; вскоре Бену пришлось протискиваться боком, изредка останавливаясь, чтобы передохнуть. О том, что может застрять здесь навечно, он не думал. На крайний случай у него в кармане имелась слизкая дрянь, при помощи которой можно будет облегчить себе продвижение назад. К счастью, делать это не потребовалось: проход начал расширяться. Чувствуя недоброе, Банген замедлил ход, а с первым лучиком света и вовсе остановился, прислушиваясь. Звуков – никаких, но в воздухе словно висит какое-то напряжение. Закрыв глаза, «призрак» начал аккуратно прощупывать окружающие псионные волны. Впереди «сияло» что-то вроде яркого пятна на общем бледном фоне. И в этом «пятне» кто-то был.
Включив режим маскировки, Бен аккуратно придвинулся к выходу: так он и думал – гипер-пси зона и копошащийся возле нее высший темплар. Такие сцены в Каньоне – не редкость, и Банген отлично знал, что надо делать в таких случаях. Главное – хорошо прицелиться, а уж это он умел делать отлично. Заняв выгодную позицию и визуально проверив окрестности на предмет прочих движущихся объектов, Бен вскинул винтовку. «Протоссы совсем обнаглели», – подумал он, – «Раньше эти умники с охраной ходили, а теперь вот поодиночке шастают». Стоявший к нему спиной темплар насторожился.
«Я здесь!» - почувствовавший зов храмовник резко повернулся, упершись красноватыми глазищами в якобы пустое место. В тот же миг зловещую тишину нарушили два винтовочных выстрела, которые издалека можно было перепутать с одним – настолько быстро действовал стрелок. Темплар упал, не издав ни единого звука. Банген осторожно приблизился к телу: точно в глаз, как он и рассчитывал. Слабое защитное поле тут не спасет, к тому же и винтовка у него была получше серийных. Звание полковника и авторитет давали некоторые преимущества; собственно, АК-Т-570 «Шквал» Гарри достал не без его помощи.
Подавив в себе соблазн обыскать мертвого, Бен отошел обратно к пещере и, отключив маскировку, принялся сверять координаты на собственноручно составленной карте Каньона. Обычная графическая карта на вполне обычной бумаге была здесь уместнее, чем самые последние электронные новинки. Судя по ней, предстояло еще около двух километров ходу. Этот участок Бен изучил плохо, основные сведения получены с воздуха, что не внушает доверия. Убрав карту и поправив амуницию, «призрак» рысцой двинулся в необходимом направлении. Конечно, предстоит еще поупражняться в скалолазании, но уж с этой проблемой он как-нибудь справится. То же касалось протоссов, буде они вознамерятся остановить его. Цель близко, осталось только дойти…
* * *
Андрей, выбравшись из капсулы, первым делом поспешил отойти подальше от придавленной ею гидры, которая, оставшись живою, теперь злобно шипела. Будь она под управлением зерговского мозгового центра, от летчика уже не осталось бы и мокрого места, но сейчас тварь не могла даже сообразить, что надо просто подняться. Высоко наверху виднелось небо, напоминавшее светло-зеленую щель на бесконечно бардовом фоне. О том, сколько займет подъем, пилот старался не думать. Он жив, в руках у него весьма неплохое оружие, есть некоторое количество провизии и воды, так что шансы остаются.
Бросив прощальный взгляд на спасательную капсулу, Шершнев направился к ближайшей стене из красного камня. В падении казавшаяся идеально гладкой, она была вполне пригодна для карабканья вверх, вот только Андрей сильно сомневался, что сможет вот так пролезть более десятка километров. Оставалось искать тропы и каменистые площадки, где можно передохнуть. Пьеро хвастался, что лихо гоняет по всему Каньону, интересно, как бы он стал выбираться отсюда? Легкомысленно закинув винтовку на плечо, пилот быстрым шагом потопал вдоль отвесных скал.
Еще будучи в горящем истребителе, Андрей специально направлял его в основную расщелину Каньона, в некоторых местах очень широкую. Лететь к боковым ответвлениям было бы самоубийством. Теперь же, находясь на открытом для пешего человека пространстве, он испытывал некий дискомфорт, и на передний план выходила задача юркнуть в какой-нибудь укромный уголок. Однако таковых, как назло, не попадалось. Дело, меж тем, постепенно шло к вечеру, и Андрей не представлял, что будет тут делать ночью. Желание возвратиться обратно к капсуле и спать в компании безобидной, но жуткой на вид гидры отметалось само собой. К тому же есть вероятность, что протоссы каким-то образом могли заметить факт катапультирования и место посадки спасательного аппарата, а встреча с поисковой группой в планы летчика не входила.
Заняться скалолазанием Андрею все-таки пришлось: путь преградила глубокая впадина, дна которой было не видно и, судя по бесследно пропавшим в ее недрах камням, не слышно. Рядом же, словно специально для него, находился пологий склон, к концу заканчивавшийся небольшим вертикальным подъемом и, на радость взобравшемуся туда Андрею, долгожданным плато с узкой тропинкой наверх. Чуть передохнув от физических упражнений, он бойко зашагал по красной поверхности. Возвышающиеся над головой скалы, вместо того, чтобы производить угнетающее впечатление, только улучшали общий настой, и он даже начал тихо насвистывать веселую песенку. И вот так, бодро вышагивая по просторам Глухого Каньона, летчик пересек невысокую гряду и потопал к очередной низине, возле которой приметил путь наверх. Игривое настроение давало о себе знать, и Андрей перешел с шага на легкий бег, чередующийся беззаботным прыганием по валунам. Спустившись с горки, он двинулся к тропе, начало которой находилось аккурат возле мрачноватой ямы. Здесь, на глубине, было довольно жарко, и пилот расстегнул верхнюю часть летного комбинезона; шлем, правда, снимать не стал. Пройдя несколько метров вверх, Шершнев обернулся, чтобы осмотреть пройденный только что путь, и тут же застыл на месте. Из-за каменистых нагромождений чуть правее горы, с которой он недавно спускался, чинно выплыла странная на вид фигура. Да, именно «выплыла»: летчику показалось, что она словно левитирует над поверхностью, оставляя за собой красивый призрачно-голубой след. Судя по всему, это был ни кто иной, как высший темплар протоссов, то самое существо, что в силах сотворить галлюцинации или явление, называемое «призраками» псионным штормом, а всеми остальными – просто «молниями».
Человек – существо поистине непредсказуемое. Вместо того, чтобы схватиться за винтовку или попросту драпануть подальше от этого места, Андрей, вяло улыбнувшись, поднял руку и приветливо помахал существу. Темплар, заметив его, уставился на летчика, странно мигая красными глазищами. Так они простояли около полминуты, таращась друг на друга. Спустя указанное время Шершнев поднял вторую руку и указал большим пальцем назад, мол, я пойду? Протосс не двигался, глаза его засияли чуть ярче обычного, слово он был напряжен какой-то деятельностью. Летчик повернулся и собрался было продолжить свой путь, но в тот же миг пространство вокруг него пронзили сотни крохотных искорок, представлявших собою ослабленный Каньоном пси-шторм. Тело моментально пробила судорога, пальцы судорожно обхватили голову, превратившуюся в сплошной океан боли. Сделав неуклюжий шаг в сторону, Андрей рухнул наземь и покатился вниз. Сползшая на локоть винтовка бренчала о камень, о ее боевом применении не могло быть и речи. Кувыркаясь, как футбольный мяч, Шершнев несся прямо на замеченную ранее яму. Мгновение – и тело отрывается от твердой поверхности, переходя в состояние свободного полета, затем гулкий удар, опять наклонная и движение в неизвестность, закончившееся очередным падением и всплеском. Сжавшийся клубком человек бессильно обмяк, заваливаясь на спину. Остекленевшие глаза летчика медленно закрылись, угасающее сознание погрузилось во мрак…
…Красные скалы, изумрудное небо и тонкие пластинки розоватых облаков – больше ничего. Ни турелей, ни танков, ни солдат. Андрей стоял на самой вершине гигантской расщелины и рассматривал открывшуюся картину. Быть может, у этой планеты есть загробный мир, и он уже там? Или это просто игры погибающего разума? Глянув вниз, пилот обнаружил, что попросту висит над пропастью, словно легкий истребитель. Вокруг – сплошные равнины, без единого следа вмешательства извне. Каньон поражает великолепием, ведь теперь его можно было увидеть целиком, от и до: у призрака нет глаз, понятия остроты зрения ему чуждо. Вот сеть небольших тропок, мириадами линий разбегающихся кто куда, вот глубокие впадины и острые пики немногочисленных возвышенностей; а это что – странные металлические образования чуть подальше от края? Турели? Как они интересно выглядят, право же – для вечности смешны творения рук человеческих. Почему он так думает? Да потому, что, наверное, останется тут навсегда, взирая несуществующими глазами на мельтешение людей, появившихся словно из ниоткуда. И не только их: на объемной панораме Каньона, одновременно близкая и далекая, вырисовывалась база протоссов. Эти существа казались ему уродливее даже зергов, многочисленными пятнышками распределившихся по расщелине. Они были какие-то неправильно-кривоватые, окруженные колющей взгляд аурой. Но самое страшное, их строения, особенно пилоны, словно разрывали общее спокойное поле Каньона, местами более сильное, а наверху почти незаметное. Очень хотелось убрать все это с глаз долой, но это только в сказках привидения обладают силой. Тут же он – сторонний наблюдатель: садящиеся шаттлы, стройные колонны зелотов идут в главное здание – нексус; среди воинов выделяется один, высокий, с чем-то напоминающим парадные ленты поверх доспехов. Командир. Тут же и драгуны, и несколько риверов, которые, Андрей это знал, в Каньоне работать никогда не будут. Кажется, высадка удалась, и теперь протоссы начнут готовить вторжение, которое сотрет базу «Огненный лис» с лица планеты.
Среди общей панорамы его взор привлекло необычное пятно в глубине скал. Оно было похоже на остальной фон Каньона и не похоже одновременно. Там словно кто-то скрывался, и не требовалось больших усилий понять, кто. Строения зергов, как и они сами, были живыми образованиями, и местоимение «что» им не совсем подходило. Пси-аура Каньона прикрывала инкубатор! Но почему? Или… Изображение чуть пошатнулось, на миг сменившись темнотой… Инкубатор не один, вот они, в глубине, и их прекрасно заметно…. Нет, это не один из них. Это… оно… он…
* * *
Кое-как пробравшись через извилистый и узкий проход в скалах, Банген оказался возле очередной небольшой пещерки, в которую тут же и залез. «Шестое чувство» подсказывало, что там скрывается что-то интересное, к тому же полученные координаты указывали именно на этот район. Первое время ему пришлось ползти, выставив вперед винтовку: лишний раз рисковать Бен не собирался. Через некоторое время проход расширился, и «призрак» смог подняться сначала на корточки, а потом и встать во весь рост. Каменная стена впереди была странным образом освещена, вполне возможно, что искусственно, и Банген, включив маскировку, крадучись двинулся к ней. Приблизившись к повороту, где, видимо, и находился источник света, он вытащил из кармана маленькое зеркальце и, закрепив его на кончике винтовки, осторожно поднес дуло к краю стены.
Увиденная им картина, наверное, повергла бы в ужас и терранского генерала, и протоссовского начальника: в большом просторном гроте, слегка пульсируя, размещалось темно-фиолетовое образование, известное как Мозговой Центр зергов, способное полноценно существовать вдали от Сверхразума и даже не подчиняться ему. Судя по всему, Центр был изолирован Каньоном и не мог ни связаться с далеким хозяином, ни управлять войсками. Как же он вообще сюда попал?
«Уничтожить! Немедленно!» – такова была первая мысль, посетившая Бангена. Однако, войдя в освещенный люминесцентными организмами грот, он повесил винтовку на плечо и взял в руки химический анализатор: собственно, можно было догадаться, что здесь находится артефакт, отличный по уровню организации от рядового инкубатора. Вряд ли простой организм-производитель стал бы вот так прятаться от псионического поиска, так что хватит удивляться. На передний план вставала другая проблема: насколько именно Каньон глушит рецепторы Центра? Все его сородичи являются детекторами, а это значит, что существо прекрасно чувствует Бена, и, не ровен час, из видневшихся рядом небольших ходов выскочат зерглинги…
Взяв анализатором пробу из налипших на скалы организмов, вероятно относящихся к микроскопическим грибам, Банген опять взял в руки оружие и осторожно приблизился к пульсирующей массе. Воистину, на планете Чар Сверхразум не врал молодому «призраку», внушая ему осознание собственного величия – через десятки лет после тех роковых событий Бена все равно тянуло к зергам. Он боялся и ненавидел их, проваливал и отказывался от заданий, касающихся миньонов Сверхразума. Гарри был единственным, кто понимал, зачем «призрак» жертвовал своей репутацией, сторонясь зергов: единожды прикоснувшись к Великому, не забудешь его до самой смерти. И вот теперь он просто не мог поднять оружия на Мозговой Центр, бывший отражением Того, с кем ему пришлось иметь дело на планете Чар. Банген гнал прочь воспоминания о глубоком и таинственном голосе в сознании, но они с завидным упорством возвращались обратно. «Призрак» сделал шаг в направлении зерга, но тут голову словно омыли изнутри холодной водой. «Обруч», он же пси-коллектор напомнил о своем существовании. До чего же, однако, полезная, штучка.… Но, тем не менее, уже находясь в трезвом сознании, от идеи приблизиться к Центру Бен не отказался.
Осторожно подойдя к пульсирующей массе, Банген присел на корточки и, закрыв глаза, приложил ладонь к ее поверхности. Вот же момент до него донесся пси-сигнал, больше похожий на испуг, чем удивление:
«Что… Кто?»
«Я», - Бен, не раздумывая, передал существу свой пси-образ.
«Зачем?»
«Интересно…», - «призрак» отвечал, не задумываясь, поскольку скорость обмена мыслеобразами значительно превышала таковую и с людьми, и с протоссами.
«Что?»
«Ты»
«Зачем»
«Я…»
«Я знаю»
«… исследователь»
«Нет. Ты воин»
«Я не желаю зла»
«Но ты враг»
«Потому что терран?»
«Потому что в тебе Его тень…»
«Кого?», - удивился Бен. Несмотря ни на что, общение доставляло ему особое ностальгическое удовольствие.
«Тебе лучше знать, Великий Хитрец»
«Я понял… а ты нет… я не пытался Его перехитрить… так вышло… ты знаешь, ты не можешь знать, ведь Ты – это Он…»
«Ошибаешься, Враг. Ты – его тень, я – уникум. Я отдельно».
«Я тоже, во мне лишь его знания»
«Не верю»
«А ты можешь верить?», - удивлению Бена не было предела. Что же это за существо такое?
«Не только… Я могу чувствовать… мыслить… сам… без Него. Он мне не нужен»
«Мне тоже. Я – человек»
«В тебе Его тень…»
«Вот ведь заладил», - подумал Банген, забыв, что сейчас все его мысли доступны необычному собеседнику, - «Больной он, что ли?»
«Мой разум чист», - донеслось в ответ, - «Мое стремление в самосовершенствовании, бесконечном…. Если ты не враг, то зачем же помешал?»
Как можно передать сигнал извинения зергу? Знает ли он вообще, что это такое? Да что там «знает», понимает ли – вот что главное…
«Извини…», - ничего лучше обычных человеческих чувств Бен придумать так и не смог.
«Уже лучше…, но ты пришел сюда не с миром. Я чувствую это. Зачем врешь?»
«Откуда тебе известны наши понятия? Ведь ты не человек!»
«Это не важно… пока что. Я жду ответа на свой вопрос…»
«Ты его знаешь…»
«Мне надо почувствовать это».
«…Хорошо», - чуть помедлив, ответил «призрак», - «я тебя… боюсь».
«А я – тебя», - парировал собеседник, - «Будем бояться вместе?»
«Лучше разобраться во всем и престать бояться…», - «разговор двух ненормальных», - последнее Банген попытался скрыть, но – тщетно:
«С точки зрения террана – да. Но мы-то с тобой не совсем те, кем выглядим, верно?»
«Нет. Я – может быть, но почему ты? Неужели зерги-отступники такая редкость?»
«Я объясню позже. Давай лучше о страхах. Ты первый».
«Я боюсь твоих миньонов», - начал Бен, - «И, главное, боюсь, что ты поглотишь меня, как это хотел сделать Он».
«Я просто боюсь, что ты уничтожишь меня», - вторил ему Центр, - «быть может, наши страхи излишни?»
«Я не собираюсь уничтожать тебя… теперь не собираюсь…»
«Я не смогу поглотить твой разум… и это место не даст мне управлять множеством моих порождений»
«Но тогда зачем они тебе?» - удивился человек.
«Здесь протоссы. Я могу управлять одним-двумя миньонами, не больше. И их взором я видел и вас, терран, и их. А зерглинги и гидры просто отвлекают их, не давая развернуться. Они ведь тоже бояться…»
«Ты можешь сделать себе помощников», - упорствовал тот.
«Те, кого вы называете оверлордами – лишь посредники. Я не в силах дать им разум, даже примитивный. И еще одно: это место убьет меня, если я причиню ему вред».
«Мы называем его Каньоном, Глухим Каньоном», - Бен постарался передать Центру панораму, виденную им во время полетов на транспортах, - «Ты мнишь его живым существом…»
«Но это почти так и есть. Я не смог засечь хоть крупицу чего-то похожего на иной разум, но ясно чувствую, что мои инкубаторы будто специально снабжаются всеми необходимыми компонентами. И если я буду действовать против воли Каньона, стены, которые ты видишь, обрушатся…»
Не отпуская руки, Банген чуть приоткрыл глаза: все тот же грот, тот же мертвенный свет от потолка и стен. Но… но как это существо попало сюда?
«Тот, кого вы называете Сверхразумом, обнаружил эту планету раньше и вас, и протоссов. И внес сюда меня, - ответ пришел моментально, - Тогда я был всего лишь марионеткой, никем. Я мыслил, как Он, я жил, как Он; я был Им… ты понимаешь, - о, Банген понимал! Отлично понимал, о чем идет речь! – но тогда здесь не было никаких ресурсов для выводков, доставленная охрана быстро погибла от истощения, поскольку инкубаторы едва могли обеспечить свое существование…. А я погружался в горные породы, просачиваясь сквозь трещины, пока не оказался здесь. Связь с Ним ушла, но это место обладает странным свойством передачи некоего духа… образа мысли… для развития».
«Образа…», - Бен не мог поверить в это. Ладно, люди, но зерги!…
«Образа человека…», - в телепатеме Центра не было брезгливости или сожаления, просто констатация факта, - «Это место связано с вами, людьми. И ты правильно искал меня, использовав пси-характер наших с протоссами создателей – Ксел-Нага. Вы – другие, и я – тоже. Каньон изменил меня, но я о том не жалею. Новое восприятие мира дало мне возможность выбора – то, о чем мечтают многие…»
«И какой же твой выбор?»
«Ты уже знаешь – бесконечное самосовершенствование. Путь поглощения меня больше не интересует, он тупиковый. Я – Мыслящий, и это мой Выбор. Выбор Роя, моего Роя…»
Некоторое время Бен просто сидел с закрытыми глазами и осмысливал принятое. Это существо было действительно уникально, назвать его зергом не поворачивался язык. Но все же…
«Так у тебя есть Рой?»
«Был…», - мрачно ответил тот, - «Тебе знакомо название «Дарэнаур»?»
«Да», - в памяти моментально всплыл суровый лик Казимира Боровских.
«Думаю, ты, знаешь, и кто такая Кэрриган, – Бен послал утвердительный сигнал, - она вознамерилась объединить всех подобных мне, не спросив, хотим ли мы этого. Тогда, сразу после Его гибели, я смог вывести наверх нервный отросток и использовать его для общения с другими такими же, как я. Они и сообщили про Кэрриган, которая к тому времени стала быстро наводить порядки. Становилось ясно, противостоять ей мог лишь аналог, и мы пошли на эксперимент – сделали то, что некогда сотворил Он».
«Кризалис?», - уточнил Банген.
«Да. Но мы опасались того, что Кэрриган найдет его и уничтожит. Она уже почти добралась до моих союзников, мое местоположение ей было неизвестно. И тогда мы решили перевезти кризалис в безопасное место, подальше от сектора, где орудовала та, что называет себя Королевой Лезвий. Союзники смогли довести Рой, транспортировавший его, до окраин планеты Дарэнаур, где находилась терранская колония. Там его обнаружил флот протоссов. Они погнали нас до самой планеты и там разбили, заодно разорив и людской городок. Что стало с кризалисом, я не знаю: он практически созрел, но до вылупления нуждался в охране, которую мы предоставить уже не могли. Позже мне пришлось убрать нервный отросток из опасения быть обнаруженным и ассимилированным Кэрриган. С тех пор я ничего не знаю…»
«Но можешь знать?»
«Могу… для этого надо вновь понять отросток наверх. Но это долго… и не нужно»
«Но почему?» - удивился Банген, - «Неужели ты не хочешь знать, что сейчас происходит во Вселенной, где Кэрриган и есть ли еще свободные Центры?»
«А зачем мне это?»
«Разве информация не есть знание, Мыслящий?» - имя само всплыло в голове.
«Да. Ты прав, но тогда за чем это тебе?»
«Я служу своей расе, информация о зергах Кэрриган и всем, что она делала за эти года, поможет в борьбе с нею. Вдобавок, можно узнать кое-что и о протоссах. Знания, полученные мною в том контакте с Ним, статичны, я же постоянно ищу новые. Так надо».
«Я понимаю тебя», - неожиданно ответил Центр, - «И стремлюсь к тому же. Ты – новый источник знаний, ощущений и восприятий. И я готов рискнуть контактом с внешним миром ради этого. Давай просто… поболтаем, Искатель…»
«Да, Мыслящий…»
Глава 11.
Верность долгу.
Оторванный от своих протосс не чувствует себя одиноко, потому что знает, что дух Аиура, пусть ныне поверженного, всегда будет с ним. Учение кхалы создано, чтобы объединять, отрекись от него, и тебя ждет вечное одиночество – как дарков. Да, все они воюют под одним знаменем, но скрытая неприязнь, отличное друг от друга мышление и долгие годы вражды периодически напоминают о себе. Но темных храмовников много, их сила не подлежит сомнению, а влияние велико. И они также хотят заполучить эту планету, как и все остальные. Но что же делать одинокому зелоту, чье мнение насчет системы Аримунэ и Каньона за последнее время сильно изменилось? И как поведет себя Хелерадос, узнав хотя бы малую крупицу тайны этого мира, ту, что действительно хочет видеть на их месте терран?
«Эн таро Адун!» - казалось, вся база выдохнула это приветствие. Здесь, в сиянии пилонов, протоссы могли отвлечься от назойливой пси-блокироки и общаться так, как им подобает. Герой? Для тех, кто не знает, как он выбрался из терранского плена – да. Но теперь в нексусе Хелерадос, его шаттл громадиной возвышается среди прочих, и с ним придется объясняться очень долго…
«С возвращением, Ксайфилад», - поприветствовав его, командующий вспомогательной флотилией скромно отошел в сторону, освобождая путь к креслу начальника обороны базы, кем и являлся прибывший, - «мне жутко интересно, как ты сумел уйти от терран, что хозяйничают наверху. Думаю, все не так просто, как это представляют себе молодые воины?»
«Ты прав», - лаконично ответил тот, усаживаясь на привычное место. О, Хелерадос нисколько не изменился: все так же статная фигура, пронзительный взгляд и вечный холод в пересылаемых сигналах. Правда, в его поведении появилось что-то новенькое: хитрее он стал, что ли? Раньше интересовался прямо и без наводящих вопросов, - «Но хочу предупредить тебя: звания наши равны, мы оба легата, и оба вторые. Не устраивай мне допроса, Хелерадос. Лучше сядь, тебе полезно будет узнать то, что я расскажу…»
Подобная жесткость его, как ни странно, ничуть не задела. Ответив тем, что в переводе на мимику терраны назвали бы ехидной улыбкой, Хелерадос сел на небольшой диванчик рядом и выжидающе посмотрел на собеседника. Ксайфиладу не оставалось ничего другого, как начать свое повествование…
«…таким образом, я считаю, что лучший вариант – попытаться договориться с теранами», - последняя фраза далась зелоту особенно тяжело. Рекомендовать уйти с планеты – значит проявить малодушие, недостойное воина. Он выбрал нейтральный вариант, но, судя по мрачной ауре Хелерадоса, ему и это не шибко нравится.
«Интересно получается», - заявил тот, когда Ксайфилад закончил, - «Наша высадка, все ее жертвы, мнение Конклава и советников значат меньше, чем твои догадки?»
Собственно, ничего другого и нельзя было ожидать: хорошо хоть, в сигнале не было означено «глупые догадки». Что ж, прогресс налицо. И все-таки…
«Конклав мертв», - все это когда-то было… Далекая планета Дарэнаур, подготовка к атаке, спор в центральном нексусе… - «А советники пускай идут промывать мозги тупицам, им это полезно».
«Знали бы воины, что ты тут вещаешь!» - воскликнул тот.
«Они так и все знают», - парировал Ксайфилад, - «Среди моих воинов тупиц нет, Каньон и терраны хорошо постарались».
Глаза Хелерадоса опасно вспыхнули. Ну, конечно же! Нетрудно догадаться, о чем он подумал:
«Один – есть», - сигнал говорил сам за себя, - «Мне продолжить, или сам догадаешься? Не хотел с тобой ругаться, Ксайфи, но придется».
Ну, конечно! Корегонес, кто же еще мог так взволновать его. Все уже все знают, а глупые разговоры только накаляют обстановку. Может, это все Каньон? Или последствия его, Ксайфилада, общения с терранами. А вдруг? Тогда, как бы там ни было, можно все – вывернуться не составит труда.
«Зачем же так, Хелли? Есть выход попроще…», - переданная картина воспоминаний должна была не слишком порадовать его. В школе зелотов Ксайфилад мог опрокинуть любого сокурсника. Дурацкие уменьшительные имена также не способствовали мирной беседе. И все-таки тот нашелся, что ответить:
«Оставь свою ярость терранам и зергам. Я встречался с претором Артанисом, он вел скаутов на крупномасштабное сражение с зергами Кэрриган. И, несмотря на это, дал мне часть из них для обеспечения успешной высадки. Понимаешь, что это значит?»
«Понимаю. Если они проиграют, ответственность частично ляжет на тебя», - надменный сигнал поверг его в шок, - «с чем и поздравляю».
«А вот я не понимаю», - Хелерадос чуть наклонился к собеседику, подозрительно оглядывая его с ног до головы, - «Ксайфилад, это вообще ты? Мне странно принимать такие речи. Когда в глубинах космоса гибнут братья, неужели можно остаться к этому равнодушным? Террану и зергу – да, но не протоссу… Ты здоров ли?»
«Когда в глубинах космоса гибнут браться, долг протосса – идти на помощь», - парировал тот. Замечания о неподобающем поведении остались без ответа.
«Упустив малое, рискуешь потерять большое», – не унимался собеседник., - «Ты так уверен, что эта планета должна принадлежать терранам, и даже не хочешь допустить обратного! Мне известно, что ваш Каньон – великая тайна. Ты не боишься, что в руках людей она останется нераскрытой?»
«Они узнают ровно столько, сколько им будет позволено. И терраны знают это».
«Интресно», - Хелерадос запрокинул голову и задумчиво уставился в потолок, - «И все-таки штурм состоится. Что бы там ни было.… Подумай, даже я с трудом улавливаю смысл того, что ты хочешь донести, Ксайфи. Воины нас не поймут».
«Это не их дело, - мрачно заявил Ксайфилад, внутренне понимая, что не прав.
«Ответь мне, - командующий флотилией вопросительно посмотрел в глаза собеседнику, - за что ты сражаешься? Я – за Аиур…»
«За Аиур, за Адуна, за Тассадара и наше вечное единство», - сигнал напоминал удары пси-клинком.
«Тогда забудем глупые распри и сокрушим нашего общего врага!»
«Зергов?», - предположил Ксайфилад, ясно понимая, о ком идет речь.
«И их тоже. Каждая победа приближает грядущий мир…»
«Ты настолько уверен в победе? Может, напомнить кое-чего?», - перебил его Ксайфилад.
«Дарэнаур не повторится», - отрезал тот, - «Я все продумал. Мы нападем на их посты с двух сторон, а затем обрушимся на базу. Десант на первое время прикроют корсары, дальше им помогут драгуны и высшие темплары. За пределами Каньона его поле не действует, верно?»
«Да, это так»
«Бой будет тяжелым, но другого выхода нет», - продолжил Хелерадос, - «Я надеюсь, ты поможешь мне в доработке плана атаки? Принять участие не приглашаю, это твое дело. Да, недавно здесь, в Каньоне, погиб высший темплар. Думаю, пора разобраться со снайперами и рейдерами терран, как тебе такое?».
Ксайфилад безмолвствовал. Сначала они чуть не подрались, будто два нерадивых ученика, а теперь уже вместе обсуждают то, против чего он выступал с самого начала. Но, в конце концов, что важнее: слепая верность или правда? В Каньоне зерги, и неизвестно, во что это выльется, а повторения Мар Сары Ксайфилад не желал. Может, будет лучше, если пока терраны уйдут отсюда, а потом, когда все наладится, они вместе будут исследовать тайны этой необыкновенной планеты? Но если это так, то что же такое странно щемит внутри? Предчувствие? – человеческая прихоть. Их деяния противоречат Ди-Ул с одной стороны, но с другой – ограждают людей от опасности Сверхразума. Хелерадос верит, что выполняет священную волю несуществующего Конклава и, по сути, всего Аиура. А кому служит он, Ксайфилад? Неужели сказкам терран? Или непонятной силе Каньона? Нет и еще раз нет!...
«Я с тобой, Хелерадос. Эн таро Адун!»
«Рад это слышать, легат. Тогда приступим же? Во имя Адуна…»
* * *
Казимир огляделся: кругом – угрюмые кроваво-красные скалы, и лишь наверху виднеется бледно-изумрудное небо. Там сейчас, наверное, рассвет… Минувшая ночь, как и прошедшие, была спокойной, безо всяких неожиданностей. Начальство, конечно, не похвалит его за столь безрассудный шаг, но отступать уже поздно. Пьер со своими пока держался рядом, хотя чем ниже они продвигались, тем труднее становилось мотоциклистам всюду следовать за пешими солдатами. Зато их моральный настрой был куда лучше: то ли от курева, то ли от привычки; пехотинцы же время от времени задирали головы, вглядываясь в небо. Правда, сказать Казимиру, что пора возвращаться, никто не решался. Огнеметчик, собственно, все равно бы никого не послушал: если решил, значит – до конца. Или он дойдет до района падения капсулы и перероет его, словно бешеный крот, или погибнет от пси-лезвий зелотов. Третьего не дано.
Зона поиска находилась не так уж и далеко от места, где, по словам Шершнева, располагалась гигантская пещера, вокруг которой недавно вились шпионские страсти. Вполне возможно, что они наткнутся на Бангена, рыскающего по окрестностям. Хотя, конечно, Боровских предпочел бы встретить Колоскову и Шершнева, целыми и невредимыми. Протоссы здесь есть, но вряд ли они ходят помногу, а с парой-тройкой его группа уж как-нибудь разберется.
- Как насчет веселой травки? - опять Пьеро. Достал уже свою гадость рекламировать, ботаник-любитель херов!
- Обойдусь, - огрызнулся Боровских, - и солдатам не вздумай предлагать. Они мне трезвые нужны…
- Так это ж разве водяра? - обиделся тот и чуть прибавил ходу. «Гриф» сделал «круг почета» около файербата и вновь поравнялся с ним, - Погляди на меня? Мой разум чище этого неба, - Готьен кивнул наверх, - гранату в любую трещину заброшу! А вы идете, как на казнь. Мораль-то, е-мое, хромает!
- Ты все слышал. Вот выручим наших, тогда покурим, обещаю, - донеслось в ответ.
Проорав что-то вроде «ловлю на слове», Пьеро двинул навстречу двум мотоциклам, вернувшимся с разведки. Все тихо. Каньон словно вымер, даже зергов нет: на пути им попалось только два линга, стрелять по которым Боровских категорически запретил – нечего шум поднимать. Казимир искренне надеялся, что разведзонды тут не работают, иначе ему и его людям крышка. Засаду протоссы устраивать не станут – не в их правилах, но выйти дружной толпой из-за ближайшей гряды – могут. И тогда его подчиненные сильно позавидуют мотоциклистам, у которых останется шанс удрать. Речь идет, конечно же, о всех, кроме него самого: события на Дарэнауре крепко сидели в памяти – мертвые не страшатся гибели.
Судя по часам, время перевалило за полдень. Провизии у них достаточно – концентрированный паек, конечно, гадость, но для таких случаев подходит. У пилота и «призрака» в запасе должно быть то же самое. Многие солдаты кривились, поедая густую витаминизированную массу, Казимиру же к такой пище было не привыкать: в войсках Конфедерации порою давали кое-что похуже. Интересно, а зергов есть можно? Данный вопрос настолько заинтересовал огнеметчика, что он, не удержавшись, спросил Пьеро.
- Да откуда я знаю?! – возмутился тот. Правда, судя по выражению лица, вопрос для него был весьма животрепещущим. Ехавший рядом мотоциклист попытался скрыть улыбку, но неудачно – Боровских заметил это и, наплевав на гневное зырканье Готьена, вопросительно уставился на солдата.
- Ну, покурили мы однажды, - отказать Казимиру мало кто мог, - Командир и говорит: давайте пикник устроим. Мы, типа, отвечаем – так, в шутку – а кого жарить-то будем? Так, э-э, рядом эти паслись… как их… во, линги. Мы одного глушанули, а потом в пасть металлический штырь засунули, который на доминионской базе флагштоком был…
- Кто-то хочет на внеочередную разведку? - беззаботно пропел Готьен, но его подчиненный уже вошел в раж. Среди идущих около солдат уже начали раздаваться ехидные смешки. Они тут все, что ли, зергов ели? «Н-да, отстал я от жизни», - грустно констатировал про себя Казимир.
- В общем, попытались его на костре зажарить, да что там! Тут огнемет нужен, а так – курам на смех. Короче, мы штырь вынули и затолкали внутрь гранату. Тварь на куски порвало, а мы, значит, собрали то, что на мясо похоже, да на огонек.
- И как, вкусно? – осведомился шедший рядом пехотинец.
- Ага, - усмехнулся тот, - давно мы так не блевали! В общем, хреново было, а…
- Козловский! – оборвал Пьеро.
- Да ладно, командир, ты ведь больше всех сожрал, - недоуменно пожал плечами тот, - ну, на спор. Мы тебе потом денег отвалили, все честно.
- Ага, «честно», тебя бы на мое место, - буркнул тот и поехал вперед – поторопить следующую смену разведчиков.
Немудреная байка изрядно подняла настроение, и теперь Казимиру уже приходилось рявкать на солдат, чтобы не устраивали гвалт. Кто-то оживленно обсуждал новосочиненные рецепты, кто-то – возможность питаться вонючим крипом, сравнивая его с концентрат-пайком. Солдаты давненько не сражались с зергами по-настоящему, и потому те стали больше предметом шуток, чем страшных россказней.
Спустя десять минут появилась разведка: «Рановато», - подумал Казимир и выразительно кивнул Пьеру. Тот, в свою очередь, махнул рукой своим и понесся вниз с горы – к проходу меж скалами, из-за поворота на конце которого вынырнули «грифы». Остановившись, мотоциклисты принялись усердно закидывать кого-то гранатами; вскоре стало ясно – кого. Два зелота уперто преследовали машины, то и дело намереваясь достать их ярко сияющими пси-лезвиями. Пехота спешно выдвинулась к месту драки: место довольно узкое, на «вультуре» не очень-то развернешься. Вслед за двумя протоссами появился еще один, судя по виду, «громовержец». Подбежав на расстояние выстрела, солдаты принялись активно заполнять пространство пулями, Боровских и девушка-медик остались позади. Мотоциклисты по быстрому смылись из зоны обстрела. Храмовник, меж тем, вел себя престранно – вместо того, чтобы сделать галлюцинацию или накрыть солдат сетью молний пси-шторма, он уперто ломился к совсем уж узкому отвороту в середине прохода. Почуявший недоброе Пьер замахал рукой, указывая на словно плывущую над поверхностью фигуру. Ослабленные «грифами» зелоты не успели дойти до солдат, теперь все внимание было устремлено на «громовержца», что почти достиг своей цели. Повернув в желанный закуток, он скрылся из поля зрения, следом за ним тут же нырнуло два мотоциклиста. Через миг оттуда послышались крики, а подъезжавший к отвороту Готьен резко остановился и прижался к скалистой стене рядом со входом.
Заглянувшим туда спустя минуту людям предстало жуткое зрелище: узкий ход заканчивался небольшой площадкой, где возле дымящихся искореженных машин лежало два куска мяса, всего минуту назад бывшими людьми, от храмовника осталась лишь какая-то связка фиолетовых камешков, похожих на ожерелье. Видимо, тот сумел устроить невероятно мощный пси-шторм, но второпях накрыл им и себя, и мотоциклистов. Странно только, почему он не сделал этого, когда перед ним стояла отличная мишень в виде пехотинцев?
Медик продралась сквозь обступивших тела солдат и лишь покачала головой – оружие у протоссов что надо. «Грифы» один за другим выезжали на более открытое пространство.
- Ой, командир, смотрите, - девушка, пройдя ближе к скалам, подняла с земли крохотный камешек, очень похожий на изумруд, - Какая прелесть!
- Тут вообще-то люди погибли, - мрачно бросил один из солдат. Медичка виновато опустила голову, вглядываясь в лежащий на ладони кристалл. Казимир предупредительно поднял руку: только свары ему не хватало. А камешки… где-то он их уже видел…
- Возьми себе, - убеждающе проговорил он, - эти штучки нам пригодятся. Все берите.
Пехотинцы, не понимая, что нашло на командира, принялись тупо рыскать по площадке. В итоге было найдено еще пять кристаллов, один из которых Боровских взял себе. Появился Пьер: надо было продолжать путь. Выйдя на прежнюю дорогу, люди собрались идти дальше. Но тут вновь появились разведчики – сюда опять шли протоссы, и на этот раз не два и не три. Вультуры, повернувшись, лихо взобрались на ту самую гору, откуда только что спустились. Пехота собралась было за ними, но сверху неожиданно появились зелоты. Пьеро и его банде пришлось драпать обратно – люди были окружены. Ловушка сработала, но не на ту дичь – протоссы наверняка ловили Бангена, которого, по правде говоря, поймать таким способом было практически невозможно – очень уж он ловок и осторожен.
- Мы пойдем на прорыв, - сухо выдал Готьен, кивнув на путь, откуда пришли разведчики, - другого пути нет. Там с десяток зелотов и драгун… и еще широкое пространство. Если успеем – прорвемся.
- Вы успеете, - ответил Казимир, - мы – нет. Потому уезжайте немедленно, мы попробуем забраться по уступам у той площадки, где ваши…
- Это долго, - возразил Пьеро, - кого-то из вас наверняка зацепят протоссы. Казимир, мы теряем время.
- Нет, это вы теряете время, - твердо сказал файербат, - езжайте… и удачи вам!
Кивнув, Готьен развернул машину и в сопровождении подчиненных двинулся прочь. А Боровских уже подгонял солдат, направляя их туда, где недавно погибли два мотоциклиста. Да, Пьеро был прав: забраться там, где рассчитывал Казимир, можно было только по одному. И кто-то обязательно попадется зелотам, что все ближе и ближе. Но, в отличие от Пьера, он прекрасно знал, кто это будет…
…Очередной солдат, неуклюже цепляясь за выступы, полез вверх. Если бы не тяжелые бронекостюмы, они все давно уже были в относительно безопасном месте, но чтобы снять металлическую шкуру, тоже требовалось время. Их двое: файербат и морпех. А в узком проходе уже виднеются пси-лезвия первого зелота. Протоссы не спешат, прекрасно понимая, что люди никуда не денутся: у тех, кто сумел забраться наверх, шанс уйти невелик; у оставшихся внизу его вообще нет.
Боровских, насупившись, хмуро разглядывал стоящих в каких-то десяти метрах от него противников. Наверное, они сейчас решали, кому достанется честь повергнуть врага – или умереть. Зелоты не уйдут, и даже будь он бессмертен, они все полягут здесь, ибо гордость протосса выше всего остального, смерти в частности. А Казимир… собственно, вот и то, чего он добивался: очередной поединок и смерть, если не от первого, то от второго противника точно.
Напряжения нет, лишь готовность к бою: руки свободно лежат на пусковых рукоятях огнеметов, глаза неотрывно смотрят прямо в синий ореол на другом конце прохода, ноги, как и положено, крепко стоят на поверхности. Красный камень сегодня уже попил крови, но ему нужно больше. Звенящая тишина накрыла Казимира, не слышно было даже скрежета о скалы брони забирающихся наверх пехотинцев и легкого шипения пси-лезвий. На тыльной стороне правой ладони все ярче и ярче разгорался зеленый кристалл, ранее засунутый им под бронированную перчатку. Скалы, окружающие файербата, словно теснее сгрудились вокруг него: Каньон готовился защищать попавшего в ловушку человека. Впрочем, тот в любом случае уходить никуда не собирался. Казимир чувствовал: его час пробил.
И опять перед глазами Дарэнаур: ледяное сияние и ярость огня. И еще – кроваво-красный камень. Пламя, вырвавшееся из жерл огнемета, заставило протосса отступить назад – лишь на миг, чтобы снова броситься в бой. В проходе было тесно, и зелот не мог полностью реализовать преимущества. Вот он замахивается, чтобы поразить человека ударом сверху, но тот, готовый к подобному приему, делает резкий выпад, толкая высокую фигуру назад. В падении зелот смог задеть противника краем лезвия, но это не спасло его от неминуемой смерти. А на место павшего, дико сияя широко раскрытыми глазищами, уже ступил следующий. Эти существа были созданы для боя. Казимир – тоже.
Второй противник был мощнее и опытнее предыдущего, он действовал осторожно, тесня файербата к площадке. И чем ближе Боровских отходил к ней, тем ярче светился кристалл, подобранный там. И тем больше сил становилось у человека…
Выйдя на площадку, Казимир чуть присел, готовясь уворачиваться от ударов противника. Тот, по-видимому, матерый воин, плавно водил пси-лезвием перед взором огнеметчика, стараясь отвлечь и запутать его. Кажется, этот зелот понял, с кем столкнулся… и, что самое важное, с чем. Первый выпад пропал втуне – Боровских с неестественной скоростью метнулся в сторону, окатив соперника огненным потоком. Но протосс, вместо того, чтобы развернуться и начать все сначала, провел колющий удар, схожий с тем, что делают на дуэлях шпажисты, и, сделав второй шаг, с развороту обрушил мощь пси-лезвия левой руки на броню файербата. Отброшенный к скале, Боровских с трудом поднялся и направил огнемет на зелота. Броня покорежена, но он-то жив! И, более того, силы возвращаются к нему…
Протосс вновь попытался рубить, но на этот раз огнеметчик был осторожнее. Окатив пламенем голову противника, он чуть отступил назад. Зелот проглотил наживку и бросился в атаку, рассчитывая на глухую оборону с внезапной контратакой относительно соперника. Но Боровских вместо этого с глухим урчанием бросился навстречу, протаранив не ожидавшего подобного хода протосса. Пси-лезвия, словно клещи, сошлись на боках, но ревущее пламя уже терзало лишенную защиты голову зелота. Противники сцепились в последней, смертельной схватке. На скалистую поверхность Каньона брызнула кровь, окропляя красный камень…
Боровских с трудом перевалился на бок и, перебирая руками, пополз прочь. Ноги отказывались повиноваться ему, глаза заполонил туман. Оставляя за собой кровавый след, Казимир добрался до скалы и, оперевшись на нее спиной, выставил вперед оружие. В последний раз… Протосс недвижимо застыл на месте. Мертв. Сейчас будет следующий, но и он не получит легкой добычи.
Через минуту зашли сразу три зелота. Двое подняли тело товарища и понесли обратно, оставшийся подошел ближе. Казимир с удивлением узнал в нем бывшего соперника и, впоследствии, пленника. Жерла огнемета обреченно смотрели на горящие пси-лезвия. В плен Боровских сдаваться не собирался. Но протосс лишь скрестил лезвия на груди и, церемониально поклонившись, вышел прочь…
Раненый солдат, запрокинув голову, смотрел вверх. Его товарищи скорее всего мертвы: тот, кто придумал эту засаду, знал, что делает. Скоро и он отправиться к ним – раны слишком глубоки, а медика рядом нет. Кристалл цвета весенней травы медленно потухал, и вместе с ним закрывались глаза файербата. Навсегда…
Глава 12.
Вспоминая о призраках.
Сколько он провалялся – неизвестно. Сознание вернулось рывком, выдернув несчастный разум из небытия. Полеты эфирного тела по Каньону закончилось, настало время походить на своих двоих…
Андрей ошарашено разглядывал пространство вокруг себя, с трудом вспоминая, как тут оказался. Картина представала, надо сказать, поистине фантастическая: маленький грот, в котором он находился, был сплошь усеян блестящими сталактитами и сталагмитами, но самое удивительное находилось прямо под носом – вода. Лужица, в которой сидел пилот, светилась призрачно-зеленоватым светом, отражающимся на зеркально гладких каменных сводах. Он попал под слабый пси-шторм? Вроде да…. Но тогда где же раны, почему ничего не болит, скорее наоборот – тело переполняет энергия, хочется бежать – куда угодно, прыгать, кричать и – драться. «Точно!» – подняв мириады брызг, Шершнев закрутился волчком, отыскивая несуществующего темплара, по чьей воле здесь оказался. Отчего-то летчику показалось, что протосс рядом и только ждет, пока человек зашевелится, чтобы вновь повергнуть его.
Винтовка нашлась только в темной наклонной пещере, по которой он сколько-то время назад, кувыркаясь, летел вниз. Цепляясь за выступы, Андрей без особого труда выбрался из ямы – довольно приличной по глубине, и странно, что его кости остались целы. Протосса, конечно же, рядом не было, но пилот и не жаждал очередной встречи с ним. Работа летчика – бить наземные войска прицельными зарядами лазерной пушки и уничтожать воздушных соперников. Того же высшего темплара он мог преспокойно расстрелять из пушки, благо, в отсутствии меткости Шершнева не упрекнешь. А здесь, в Каньоне, он превращался в легкую добычу – подходи и бери. Колоскова в крайнем случае замаскируется, Боровских наверняка отобьется, а чтобы поймать и убить Бангена нужна целая армия.
Угнетаемый тяжкими мыслями, Андрей шагал по ранее намеченной дороге. Единственное, что «грело душу», это висевшая на боку фляга с водой из того источника, где он недавно искупался. Что ни говори, а Каньон – великая тайна. Одна вода и кристаллы чего стоят, а кто знает, что в нем еще есть? Пока – никто, но шансы на это гораздо выше у протоссов, что сейчас готовятся к нападению…
Шершнев резко остановился: то, что казалось бредовыми видениями, вполне могло быть и правдой. Высадка была? – была. Но кто мог знать, что противник вот так с ходу начнет подготавливать грядущий удар? Воспоминания постепенно возвращались: риверы, шаттлы, зонды, драгуны и – зелоты, много зелотов. Даже если они ударят «в лоб», их мощи хватит, чтобы перебить всю охрану на контрольных пунктах, однако протоссы явно что-то задумали. Шаттлы в предбоевой готовности: стоят они так, чтобы десант по команде мог быстро забраться в них. Парочка, вроде, была в стороне, но… туда как раз заползали два ривера! Хех, ну, конечно же, – забраться тяжелыми подразделениями в тыл и пострелять оборонительные сооружения и турели, пока вся охрана занята подступающим с Каньона противником. До того, как придет помощь с базы, все будет кончено – для КП; наступающие же, разобравшись с новоприбывшим противником, обрушаться на базу. Все просто… и невероятно. Андрей резко мотнул головой. Космопорт, его собственная каюта и вещи в ней, уютная кафешка скоро могут обратиться в груду металла. О боевых товарищах пилот старался не думать – становилось жутко…
Шанс встретить в этой местности разведчиков или снайперов невелик. Тот же Пьеро катается с бешеной скоростью по всему Каньону, как тут его застанешь? Оставалось идти наверх. Вот только когда он, наконец, достигнет его, база уже будет разрушена…
Топать по тропам быстро надоело: энергия бьет ключем, сил достаточно, так почему бы не поупражняться в скалолазании? Выбрав подходящий склон, Андрей принялся карабкаться по нему, желая хоть чуточку сократить путь наверх. Поднявшись на одну гору, он принимался за другую и так до тех пор, пока не почувствовал, что на очередном подъеме рухнет вниз от бессилия. Забившись в маленький закуток меж скалами, Шершнев вытащил флягу и, запрокинув голову, принялся пить воду. Кусочек неба над головой стал немного больше, но, быть может, ему это только показалось? Живительная влага наполнила тело силой для очередного рывка, словно энергия – батарейку. Вновь карабкаясь наверх, Шершнев внутренне благодарил тех, кто делал его перчатки: без них он давно бы уже ободрал в кровь многострадальные ладони. Пару раз он чуть не сорвался вниз и, хотя пилот старался выбирать более-менее безопасные участки, пару раз под ногами не оказывалось ничего, кроме бездонной пропасти. И всякий раз он находил любую, пусть даже крохотную ложбинку или трещину, на которую можно было бы опереться. Иногда казалось, что они возникают из ниоткуда…
Забравшись на очередное плато, Андрей рысцой направился к ближайшим скалам. Наученный горьким опытом, он старался избегать открытых участков. Странное дело, но это место показался ему знакомым, вот только откуда? Раньше он ни разу не спускался в Каньон, тем более так глубоко. Может, опять эти странные воспоминания давешнего забытья, более похожие на сочинения обкурившегося собственной дряни Пьера? Уж больно это тяжко, надо бы освежиться…
Пристроившись под скалистым навесом, он достал флягу и влил себя немного полюбившегося «допинга». Неожиданно сверху послышался легкий шум: Андрей, тихонечко спрятав сосуд, взялся за винтовку. Внутренне он надеялся, что таинственное существо уберется подальше отсюда в кратчайшие сроки, но тот, кто топтался всего в каких-то паре метров над ним, был иного мнения. Звук прекратился, и спустя мгновение на площадку прямо перед его укрывищем спрыгнул «призрак». Точнее, спрыгнула – кошачьи манеры Колосковой врезаются в память всерьез и надолго…
- Решила скрасить мое одиночество, красавица? – Шершнев не удержался, съехидничав.
- Прикуси язык, чудовище, - девушка, даже не вздрогнув от неожиданности, встала и уперла руки в бока, - рада тебя видеть. А ты, я смотрю, просто мастер скалолазания, далеко забрался.
- На вот, попробуй, - Андрей протянул Нине свою флягу, - минералка.
Девушка, сняв дыхательную маску, поднесла сосуд к губам.
- Ничего себе, минералочка! – судя по ее реакции, эта водичка оказала тот же эффект, что и с ним.
- Назовем ее каньоновой водичкой, - улыбнулся пилот, - ты здесь вообще, какими судьбами?
Колоскова, отвлекшись от питья, пораженно уставилась на него.
- Тебя контузило, что ли? Условный сигнал о помощи забыл? Давай рассказывай, что там Лысый сотворил.
Шершнев хлопнул себя по лбу: ну как он мог забыть! Конечно же, Нинка двинулась на помощь, как и полагалось. Вот только чудо, что они вообще встретились – «шпионская» пещера совсем в другой стороне. Что же произошло?
- А я и сама не знаю, - ответила, не дожидаясь вопроса, Колоскова. И как она мысли читать умудряется, в Каньоне-то? – просто шла и все. Мы с тобой, кстати, и на пси поболтать можем, даже здесь. Скажи спасибо своему «обручу», знаю, что он у тебя на башке…. Так что там с Бангеном?
Для удовлетворения ее любопытства Андрею пришлось рассказать все, что произошло во время памятного эксперимента. Про инкубатор, скрытый в глубине Каньона, про бангеново прошлое, про собственное падение. О «видениях» во время бессознательного купания в луже «минералки» он предпочел смолчать – вдруг за психа примет?
- Ладно, - дослушав рассказ, Нина вновь скрыла лицо за дыхательной маской, - нам надо идти наверх. Протоссы наверняка готовят какую-нибудь пакость…
- А ты откуда знаешь? – вырвалось у пилота.
- Я-то догадываюсь, - удивленно проговорила та, - а как насчет тебя?
- Не поверишь…
Очередное повествование о полетах во сне и наяву девушка слушала даже с большим вниманием, чем прошлое. Про то, что она может запросто проверить его рассказ на соответствие с реальной памятью, Шершнев не подумал.
- Можешь не продолжать, - Колоскова, усевшись на камень рядом с ним, проницательно глянула ему в глаза, - Так или иначе, ты действительно помнишь все, о чем сказал мне. И, как я догадываюсь, не только это. Хочешь, помогу?
- А Каньон? – удивился тот, - Эта процедура прошла с Бангеном, и гораздо выше, чем здесь. Ты уверена, что это хорошая идея? И не забывай про протоссов.
- Много времени это не займет, - девушка приложила руку к виску пилота, - не дергайся. На тебе пси-коллектор с каньоновыми камешками, это сделает работу проще, чем даже на поверхности. Мне очень интересно, что ты там углядел… Глазки-то закрой, лучше будет…
…Открывшаяся картина Андрею была не в новинку: все та же бездонная пропасть под ногами, те же пульсирующие точки инкубаторов и странного нечто, укрытого общим полем; измененный вид людей и их техники, протоссовская база, расположившаяся на комплексе из нескольких плато. Но было и что-то еще – трудноуловимое, а посему недоступное обычной памяти. Шершнев и людей-то не сразу увидел, не говоря о чем-то большем… Восприятие в этом «параллельном» мире, видимо, строилось по принципу дедукции: от общего к частному. Вот сам Каньон, вот его первые гости – зерги, вот люди и протоссы…. А кем же был он сам в то время, когда находился между жизнью и смертью? Это ведь было действительно так – пси шторм, пусть даже очень слабый, не шутка!
Открывшееся зрелище было настолько невероятно, что Андрею моментально захотелось выйти из гипнотического состояния и вернуться в обычный мир. Невольно вспомнился воздушный бой и чувства, многократно обострившиеся благодаря «обручу»: «ярость, решимость, страх, мгновенные вспышки боли и – тишина: всего на один миг, словно планета оплакивала смерть своего очередного защитника…» На самом деле все иначе – погибшие здесь не умирали.… Меж красных скал летали призрачные создания, в очертаниях которых с трудом угадывались формы того, что когда-то было человеческим телом. Каньон принимал в себя души погибших, то, во что многие из них при жизни никогда не верили. Существа были почти безлики, ибо образ их был размыт, как краска на подмоченной картине. Они проникали в любые щели меж скалами, и лишь красный камень оставался непреодолимой преградой для этих удивительных созданий. Так кто же они: узники или гости? И почему тогда здесь только люди? Хотя… Возле места, где располагалась протоссовская база, уныло бродила одинокая фигура, внешне напоминающая высшего темплара. Она словно пыталась зайти в поле действия энергетических пилонов, но раз за разом непонятная сила отталкивала призрака от него. А рядом вились те, кто когда-то были людьми. Зачем? Наверное, звали с собой, ввысь, но «темплар» оставался на месте. Летать, подобно остальным, он не мог…
«Его звали Корегонес…» - прошептали рядом. Андрей резко открыл глаза, возвращаясь к реальности. Губы сидевшей подле него Нины едва заметно шевелились, повторяя одно единственное слово… нет, имя: «Корегонес».
- Нинка, очнись, - Шершнев принялся трясти девушку, не зная, что в таких ситуациях это худшее, что можно сделать. Но, тем не менее, она пришла в себя и, бешено озираясь вокруг, пробормотала:
- Ну, дела, Андрюха. Вот и не верь потом в приведения.
- Я после этого хоть в черта лысого поверю, - выдохнул тот.
- А чего в него верить, - со смешком в голосе проговорила Колоскова, - Лысый вполне реален, да и чертила он порядочный.
Невольно улыбнувшись, Шершнев поднялся и, кивнув наверх, пригласил девушку стать на обратный путь. Та, отмочив еще пару шуточек по поводу отсутствия волос на бангенсокой голове, собралась было с помощью Андрея забираться туда, откуда недавно прыгала, но вдруг остановилась и начала подозрительно оглядываться по сторонам.
- Слушай, или у меня глюки, или это место мне знакомо, - сказала она.
- Не ты одна такая, - вторил Шершнев, - может, оттуда, - он выразительно постучал костяшкой по собственной голове.
- Вот именно, - констатировала девушка, - подумай-ка хорошенько, может, рядом есть какой-то ориентир…
- Конечно, есть! – воскликнул Андрей и тут же запнулся по вине зашипевшей на него Нины, - есть, база протосов, точнее, ее часть – посадочная площадка, - добавил он уже тише.
Ладони «призрака» недвусмысленно погладили винтовку.
- Идем туда, - твердо сказала Колоскова, - такой шанс упускать нельзя. Наверх мы раньше них все равно не успеем, но хоть посмотрим, чего они там готовят.
- У меня нет маскировочного костюма, - пожал плечами Шершнев.
- Он тебе не понадобится, - заверила его девушка.
- Нет проблем, - пилот достал флягу, - но сначала – по глоточку. Лишний заряд бодрости нам не повредит…
Спустя минуту двое людей уже рысцой бежали по красному камню, изредка поглядывая наверх. А вдруг там появиться призрак? Настоящий…
Глава 13.
Дурные вести.
Если бы пару лет назад Бену сказали, что он будет общаться с Мозговым Ценром зергов, автора сего изречения ждало по меньшей мере крепкое словцо. Но просто обмен телепатическими образами – это одно, а диспут на тему искусства – совершенно другое! Да, Мыслящий не слишком понимал культурной ценности того, что «просто положительно воспринимается органами чувств», однако здесь Бангена ждал необычный сюрприз. Центр заявил, что на досуге (какой там у него досуг?!) любит заниматься «генетическими скульптурами». Для наилучшего понимания в их грот запрыгнул очень странный зерглинг яркой расцветки, с видоизмененными челюстями и хвостом. В качестве солдата он, разумеется, никуда не годился, но Мыслящий напыщенно обозвал его «шедевром». Тварь, конечно, была по-своему красива, но ничего гениального Банген в ней не замечал, пока создатель не начал расписывать ее генотип…. Нечего удивляться, что зерги так быстро и эффективно мутируют, ведь система восприятия и анализа генной составляющей у них кардинально отличается и от терранского аналага, и, скорее всего, от протосского. Мозговой Центр «видел» тончайшую структуру своих порождений, как человек – грубую схему механизма, и посему мог спокойно анализировать характеристики нового типа существ, поправляя недочеты. И с этой точки зрения линг, созданный Мыслящим, действительно был воплощением полета творческой мысли, хотя на практике от него мало толку.
«Может, пора и на разведку», - предложил Бен после обсуждения очередной проблемы.
«Пора», - донесся ответ, - «но есть одна проблема – скорость. Мой отросток будет слеп, пока не окажется на достаточной высоте, а ты забираешься слишком медленно»
«Медленно? – удивился Банген, - «И это я слышу от существа, способного существовать почти вечно?»
«Я открыл для себя чувство любопытства», - нагло заявил тот, - «И теперь хочу узнать все побыстрее. В ближайшем инкубаторе как раз вылупился оверлорд. Ты можешь полететь на нем»
«Интересно, а как я заставлю его следовать туда, куда надо мне?» - удивился Бен, - «Или ты собрался лично его контролировать?»
«Нет уж, тебе лететь, тебе и управлять. Здесь, в Каньоне, возможно многое, особенно для вас, терран. А на тебе еще и концентратор местного типа пси-волн. Потренируйся на нем…» - из соседнего выхода опять выскочил «шедевр».
Легко сказать – потренируйся. Бен около получаса пытался достучаться до несуществующего разума твари – до тех пор, пока не понял, что Мыслящий попросту забавляется, наблюдая за представлением.
«Я похож на клоуна?» - раздраженный сигнал Бангена, впрочем, не возымел нужного действия, поскольку его собеседник совершенно не понимал, что такое цирк и в чем его «глубинный смысл».
«Обращайся к нему напрямую», - посоветовал тот, - «ты пытаешься сделать невозможное – войти в контакт с существом, которое может быть лишь посредником для общения со мной. Попытайся стать им на краткое время, и тогда поймешь, о чем я. Ты двигаешь конечностью, и он тоже, ты моргаешь – он повторяет».
«Попробую», - Бен, сосредоточившись, начал как бы вживаться в образ стоящего перед ним существа. У человека есть хвост? Есть! И клешни есть, и панцирь… Я – это ты, а… «Опять ошибка, - это Мыслящий, - не надо звать его, он уже твой!» Пришлось начать все сначала: теперь «призрак» вообще не передавал лингу хоть сколько-нибудь осмысленных сигналов – только пси-модели движений. Как игрушка на пульте дистанционного управления: ты хочешь, она делает. С превеликим трудом Бен смог заставить зерглинга поднять заднюю лапу, потом хвост, далее моргнуть и – совсем шик – сделать нелепый прыжок.
«Отлично!» - донесся сигнал Центра. Банген, тем временем, продолжал изощряться в управлении лингом. Надо сказать, когда стало по-настоящему получатся, Бен даже нашел это занятие увлекательным. В ответ на это Мыслящий выдал такую фразу:
«А теперь представь, что таких тысячи и десятки тысяч? Ну как, впечатляет?»
Человеку не осталось ничего другого, как согласиться.
«Да», - вновь обратился к нему Центр, - «И есть еще одна проблема. С оверлордом».
«Что такое?» - грустно спросил Бен. Уроков управления лингом ему хватило «по самое не хочу».
«Лаз слишком узкий, он не пролезает…», - пришло в ответ.
«Кто?»
«Оверлорд…»
Со стороны это выглядело настолько глупо, что Банген, не удержавшись, расхохотался. В соседней каменной нише, где находился инкубатор, здоровенная тварь пыталась выбраться через маленький проход. Понятно, что действиями овера руководил Мыслящий – без поддержки «сверху» тот мог лишь неуклюже висеть в нескольких метрах над повехностью. Закончив веселиться, Бен принялся активно заталкивать неразумное животное в постепенно уходящий наверх проход. Неожиданно чуть справа объявился «шедевр» и начал активно способствовать процессу, точнее, пытался делать это, напрыгивая на громоздкую тушу. Толку от подобных стараний было никакого, разве что настроение Бена поднялось выше прежнего, особенно когда Мыслящий заставил зверушку опереться на оверлорда задними лапами и хвостом, отталкиваясь при этом передними.
С горем пополам они все-таки выпихнули транспортное средство на свежий воздух. Там Бангену предстоял нелегкий выбор – либо уцепиться за щупальца, либо забраться оверу на спину, уцепившись за антенны и выросты хитинового панциря. Подумав, он предпочел первое. Мозговой отросток, напоминающий тонкий сиреневый кабель, закрепился там же. Управлять полетом, правда, все равно выпало «призраку».
Наверное, со стороны он казался сказочным героем, летящем на диковинном воздушном шаре. Тварюга двигалась чинно и медленно, лениво водя антеннами – Бен пытался выслеживать невидимок. Надо сказать, Каньон не очень-то жаловал и терранскую маскировку, а уж о протоссах и говорить нечего. Порою Бен откровенно веселился, когда наблюдал подкрадывающегося к нему темного храмовника, полностью уверенного, что противник его не видит. Энергия спецкостюма «призрака», понятное дело, не бесконечна, и людям регулярно приходилось контролировать состояние невидимости; дарки, привыкшие к постоянству, частенько попадали впросак. Правда, в последнее время количество подобных случаев резко сократилось – протоссы тоже умеют учиться на ошибках.
Банген нарочно вел оверлорда поближе к скалам и при любой возможности старался миновать глубокие пропасти. Живому транспортному средству он не сильно-то доверял и был готов в любое время спрыгнуть и уцепиться за любой уступ. Специфический пси-фон, пронизывающий все здешнее пространство, чуть подальше странно пульсировал. Бен знал, что это за место: одна из гипер-пси зон, маленькая площадка среди скал. Когда-то он нашел там несколько кристаллов, из которых позже составил узор на диадеме-матице. Подумав, он решил, что после контакта с внешним миром неплохо будет заглянуть туда – что-то уж больно неспокойно в этом районе. Может, проделки высших темпларов или это зелоты дробили камень в поисках кристаллов, которыми усеяны стены подобных зон?
Тварь, меж тем, поднималась все выше и выше. За нею, словно тонкий шнур электропитания, тянулся нервный отросток.
«Уже скоро», - сигнал Мыслящего был ясен только благодаря отростку. Без него общение оказалось бы затруднено, - «Ты тоже сможешь почувствовать сигнал Роя Кэрриган, так что будь готов».
Терзаемый предчувствием наступления чего-то гадкого, Бен направил необычный летательный «аппарат» к более-менее пологому склону, где в случае опасности можно будет эвакуироваться. Оверлорд, меж тем, чуть ли не касаясь длинными щупальцами каменистой поверхности, медленно поплыл вверх, но вдруг дернулся и в следующий миг рванулся назад, увлекаемый нервным отростком Центра. Банген, усилием воли блокируя возникшую в голове шумиху, прыгнул на склон. Неудачно приземлившись, он покатился было к обрыву, но выучка и многолетний опыт давали о себе знать: сняв висевший на поясе маленький гарпун-«кошку», он выстрелил из него в направлении чуть правее и дальше большого валуна. Железка с хищно загнутыми крючьями, проделав борозду в скоплениях мелких камешков, намертво вцепилась в неровный край здоровенной глыбы. Бен тоже не терял времени, перевернувшись на бок и активно тормозя ногами.
- Ну, гад, ты у меня получишь! – злобно процедил он, когда, наконец, смог потихоньку забраться повыше.
У самого обрыва показалась громоздкая туша оверлорда. На одном из щупалец, странно подрагивая, висел отросток. Сняв со спины винтовку, Банген повернул обратно. Перебить выстрелом тонкий «шнур» не составит труда, потом он сможет добраться до укрывища Центра, и вот тогда будет интересно, как зерг объяснит свой поступок. Тварь однако, завидев человека, не повернула назад, а наоборот, прижимаясь к поверхности, поплыла навстречу.
«Извини», - это было первое, что почувствовал Бен, едва прикоснувшись к оверу.
«Что? Ты меня чуть не угробил!» – возмутился он.
«Погоди, я отпущу оверлорда, чтобы ты не беспокоился насчет меня. Лети обратно, у меня есть, чем поделиться»
«Да, ладно», - Банген даже махнул рукой, словно общаясь с себе подобным, - «Виси уж. По пути расскажешь. Я тут в одно место заглянуть хочу…»
Новости были, мягко говоря, удручающие. Первую, и самую главную, Банеген сумел почувствовать и сам: Кэрриган мало того, что смогла отбить все атаки трех флотов: Доминионского, ОЗУ и сил протоссов, так еще и перешла в наступление, почти разгромив их. Сражение еще идет, но итог его ясен – от флота Директората в лучшем случае останутся жалкие крохи. Немногочисленные базы и их контингент не в счет. Однако Мыслящий, кажется, сумел добыть что-то еще более неприятное.
«Она собирается догнать и полностью уничтожить один из флотов», - мрачно констатировал он, - «Нам вообще повезло, что Кэрриган была слишком занята боем: ее влияние сейчас куда больше чем раньше, могла и засечь наше расположение…. Но, случись это, я бы почувствовал. Так что все в порядке, не волнуйся».
Но Банеген волновался совсем по другому поводу:
«Что это за флот? Кого она собралась преследовать?»
«ОЗУ… Твоих сородичей… соотечественников…», - донеслось в ответ.
Бен, отвлекшись от управления «транспортом», ошарашено дернул головой. Неужели это правда, и они остались одни? База «Огненный лис» может выдержать легкие вылазки тех же протоссов, но серьезная атака превратит ее в руины. Комплекс «Ледяной Барс», находящийся в соседней системе, вообще не рассчитан на серьезную оборону… пока что. Тем временем, оверлорд, лишившись направительных сигналов, сначала застыл на месте, а потом и вовсе начал падать. Опомнившегося «призрака» опередил Центр, заставивший тварь выровнять полет. Глянув вниз, Банген обнаружил, что они подлетают к месту гипер-пси зоны, где вполне возможно встретить протоссов.
«Мыслящий… Убери свой нерв, его могут заметить»
«Сейчас», - ответил тот, - «Да, насчет оверлорда можешь не беспокоиться: помни, я способен управлять одним или двумя миньонами на расстоянии. Так что я тебя не покидаю»
Отросток, соскользнув со щупалец, упал вниз и начал быстро исчезать из виду, «уползая» к хозяину. Для этого, в отличие от продвижения наверх, видеть пространство не было не обязательно.
«Ты чувствуешь мой сигнал?» - донеслось словно издалека. Н-да, «проводное бещание» было гораздо мощнее, но – неудобее.
«Да, но плохо», - ответил Бен.
«Бери управление на себя, а то я не знаю, куда тебе надо…»
Первоначально Банген оставил транспортное средство в небольшой расщелине недалеко от возвышенности, откуда обычно вел наблюдения за гипер-пси зоной. В окрестностях, к счастью, никого не было, но вот на самой площадке лежало сразу три непонятных объекта. Достав бинокль, «призрак» начал досконально осматривать таинственных пришельцев. Точнее, бывших пришельцев… и никаких не таинственных – на площадке лежало два куска мяса и металла – все, что осталось от тех, кто некогда звался «мотоциклистами», и еще один солдат. Поднастроив бинокль, Бен с удивлением узнал в сидящем возле скалы файербате Боровских…
…Привычное чувство «переполненности энергией» посетило Бангена, лишь только оверлорд медленно влетел в область действия гипер-пси. От Мыслящего сигналов не поступало. «Призрак», отцепившись от щупалец, приблизился к солдату и осторожно открыл забрало шлема. Впрочем, уже по искореженной броне и внушительной луже крови возле него можно было судить, что Казимир мертв. Злобно скрипнув зубами, Бен огляделся в поисках уже давно скрывшихся убийц. То, что это протоссы, сомнений не вызывало, но вот что здесь делал Боровских – это загадка.
«Он еще жив, - подплывший к ним оверлорд коснулся щупальцами обоих людей, - но скоро умрет».
«Ты можешь чем-нибудь помочь?» - спросил Бен.
«Пожалуй, да…. Помоги мне…».
Многочисленные щупальца принялись обвивать облаченное в броню тело, формируя что-то вроде кокона. Стоящий рядом «призрак» содействовал процессу, порядком ускоряя его и делая более плавным. Наконец, оверлорд начал медленно подниматься вверх. На этот раз Бангену пришлось забраться твари на спину.
«Ты упомянул, что можешь управлять не только одним существом. Это так?» - спросил Бен.
«Да, а что?»
«Ты не мог бы взять линга и пробежаться им по округе. Надо бы найти протоссов…»
«Я могу просто указать тебе их базу», - заявил Центр, - «Но для этого мне нужно заранее сфокусироваться на том, кто есть подле меня. Поиск более подходящих кандидатур займет много времени»
«Твой «шедевр» быстро бегает?»
«Бегает – очень быстро, но дерется плохо», - посетовал Мыслящий.
«Ну, вот и отлично. Из него выйдет отличный разведчик. А я тем временем доставлю солдата. Кстати, куда его?»
«В палату эволюции… она возле инкубатора. Там я сам разберусь, что делать…»
«Что именно?» - подозрительно спросил Бен. Принимать участие в изготовлении какого-нибудь мутанта он не собирался, и не хотел, чтобы Казимир превращался в чью-то марионетку. Банген помнил, что в боях с зергами многие солдаты предпочитали застрелиться, чем попасть в лапы противника. Становиться взрывающимся уродом никто не хотел…
«То, что нужно Каньону…» - ответил Центр…
…С раненым файербатом, однако, разобрались довольно быстро и, можно сказать, профессионально. Устроив солдата на пульсирующей поверхности живого строения, Бен некоторое время наблюдал, как появившаяся слизь постепенно обволакивает его, и затем пошел в пещеру к Мыслящему.
«Я его тестирую», - ответил тот на немой вопрос человека, - «Повреждения очень серьезные. Странно, что рядом не было его товарищей…»
«Вот именно», - вторил ему Банген.
«На дуэли победить одного зелота может только другой зелот…», - отозвался Центр.
«Как там Шедевр?» - спросил Бен. Теперь во Вселенной уже точно существовал один линг, у которого было собственное имя.
«Присоединяйся…»
…Судя по всему, существо действительно быстро бегало. Бен смог почувствовать это, когда Мыслящий передал ему изображение того, что видел в данный момент линг. Собственно, пока ничего интересного не было: только скалы. Протоссы словно куда-то исчезли, а ведь, судя по комментариям Центра, тварюга как раз приближалась к одному укромному местечку, откуда была прекрасно видна часть большой протоссовской базы, около которой плотность нахождения ее обитателей по сравнениею с прочим пространством существенно возрастает. Зерглинг стремительно пробежал по узкой каменистой тропке, забрался на горку и, спрыгнув с небольшого обрывчика, двинулся к очередному ходу, в конце которого обоих наблюдателей ждал сюрприз. То самое месте, о котором говорил Мыслящий, уже заняли двое людей, пристально наблюдавших за взлетной площадкой с многочисленными шаттлами. В двух шпионах Бен моментально угадал Колоскову и невесть откуда взявшегося тут Шершнева. Они что, романтический вечер решили устроить?
«Очень интересно, - сообщил Мыслящий, - и как они на нас отреагируют?»
«Вот сейчас и посмотрим…» - ответил ему «призрак».
Первым новоприбывшего заметил летчик: он легонько толкнул увлеченную открывшимся зрелищем девушку и указал в сторону лигнга. С минуту они о чем-то совещались, после чего Шершнев, сняв с плеча винтовку С-10 («откуда он ее взял?!») и, направив ее дуло меж глаз существа, принялся ждать. Еще минут пять обе стороны напряженно наблюдали друг за другом, после чего случилось что-то совсем уж невероятное: изображение стало меркнуть, а линг – мелкими прыжками отодвигаться назад.
«Ах ты сволочь!» - и это сигнал от Мозгового Центра зергов?! Нет, Каньон определенно сводит с ума всех не зависимо от происхождения и места жительства, - «Этот тип перехватывает управление!»
«Способный парнишка», - констатировал Банген, - «И везучий. Но, кажется, он сам удивлен своим успехом», - Шершнев в это время странно сощурил глаза и принялся таращиться на зерглинга.
«Нет уж!», - картина вновь стала четче. Мыслящий, хоть и экранированный пластами красного камня и еще непонятно чем, все же сумел выправить положение, - «Как бы теперь подобраться к наблюдательному пункту. Боюсь, они могут принять мои намерения за агрессивность»
«В этом нет смысла, - ответил Бен, - «Думаю, будет лучше, если я прилечу к ним на твоем оверлорде. И чем скорее, тем лучше, иначе они уйдут».
«Я прослежу, если что»
«Ладно. Да, и еще», - Бен уже направился к выходу, - «возможно, это наш с тобой последний разговор. Я хочу попросить тебя об одном одолжении, Мыслящий…»
«Я весь внимание…»
«Не делай из моего солдата куклу. Лучше убей его».
«Уничтожить это существо мне не позволит Каньон. Я это чувствую. Будь спокоен. Счастливого пути, Искатель…»
«Вечного познания, Мыслящий…»
* * *
Банген свалился как снег голову, когда они уже собирались уходить. Да что там «уходить»: бежать, и чем скорее, тем лучше! Посадочная площадка была запружена зилотами и риверами, чуть дальше виднелись уходящие наверх войска. Протоссы уже не готовились к атаке, они ее начали! Начали тогда, когда все думают, что ничего подобного не будет в ближайшие две недели – подкрепление прибыло совсем недавно, и сразу в бой? Оказалось, что да.
Странного вида зерглинг упрыгал за несколько минут до появления Лысого. Андрей от нечего делать – Колоскова не пустила его к наблюдательной точке из боязни, что его обнаружат – пытался отвадить нежданного гостя. Каково же было его удивление, когда тот начал неуклюже прыгать назад! Впрочем, после всего происшедшего пилот был готов поверить во все, что угодно. И то, что Банген прилетел на оверлорде, как добрый волшебник на дирижабле, его совсем не волновало. Предложение прокатиться на тварюге – тоже…
- Как я нашел вас, объясню позже, - Бен не медлил, - а о том, как управляю зергом, пожалуй, догадаетесь сами, - Шершнев при этих словах недоуменно захлопал глазами, - сейчас главное – предупредить наших и выбраться отсюда, целыми и невредимыми.
- Простите, сэр, но вы не хуже нас знаете, что база обречена…, - мрачно вставила Колоскова. И она была права: сил протоссов должно было хватить даже на тупую лобовую атаку, не говоря уже о чем-то более хитром.
- Наша задача в любом случае – нанести противнику максимальный урон, - отрезал тот, - это мы и сделаем, загодя оповестив охрану Каньона о надвигающейся опасности. А потом будем действовать по обстановке. Все ясно?
- Так точно! – хором ответили подчиненные.
- Тогда, - Банген криво усмехнулся, - по машинам! Гм-м, брезгливость упрячьте подальше.
Мертвой хваткой уцепившись за длинные щупальца оверлорда, Шершнев и Колоскова с удивлением наблюдали, как полковник деловито забирается ему на спину. Со стороны они походили, наверное, на кучку умалишенных, собравшихся куда-то лететь на том, что с первого взгляда и двинуться-то не может. Но овер, несмотря ни на что, поднялся в воздух и начал стремительно набирать высоту. Бен достал портативный транслятор и принялся наблюдать за индикатором качества связи, пока что запрещающим всякие разговоры. Но уже через две минуты шкала медленно поползла вверх и, наконец, достигла уровня, показывающего возможность слабой связи. Бен нажал на кнопку передачи усиленного одностороннего сигнала:
- Говорит полковник Банген, передаю экстренное сообщение….
Глава 14.
Каньоново побоище, или Дарэнаур: часть вторая…
Поднимающиеся наверх шаттлы встретили кружащие в небе истребители, поток ракет обрушился на транспорты, отправляя их обратно в бездну и разрывая на части. Правда, люди не знали, что 3/4 взлетающей армады были лишь пустыми приманками, остальные же несли риверов и лучших зелотов. В одной из таких машин сидел, ожидая своего часа, Ксайфилад. «Когда в глубинах космоса гибнут братья, долг протосса – идти на помощь» Сколько его сородичей сегодня покинут свои тела? В любом случае, он будет сражаться вместе со своим народом, и никакой Каньон ему не помеха.
Шаттл поднялся над расщелиной, где, поблескивая броней, шли колонны зелотов и драгун. Аппарат летит над самой поверхностью, сотрясаемый ударами ракет – туда, где стоит тяжелая техника терран, осадные танки. Наконец, открывается шлюз, и зелоты выпрыгивают на поверхность и идут в атаку. Танки прикрывает бункер, беспрерывно плюющийся кусочками металла, но Ксайфилад, первым добравшийся до него, сразу повернул к машинам. Главное – уничтожить их, ослабив оборону людей и дав шанс идущим снизу уцелеть под ураганным огнем. Пронзаемые сияющими пси-лезвиями, аппараты разваливаются на куски, та же судьба в скором времени ожидает и терранскую базу, где он уже успел побывать. Рядом послышались крики терранской пехоты – зелоты забрались в бункер. Неподалеку что-то сверкнуло: легкие истребители не собирались оставаться в стороне. Вылетевших на подмогу корсаров разметали подоспевшие «валькирии».
В ущельях и на возвышенностях, везде, где располагались главные ходы наверх и, соответственно, охранные пункты, разгоралась бойня. Началось взаимоуничтожение: терран словно кто-то предупредил и о самой атаке, и о десанте в частности. Находящийся на вершине Ксайфилад видел, как один из терранских огнеметчиков в приступе боевой ярости закрыл собой головную часть ривера, и выпущенный скарабей, разорвавшись, уничтожил обоих. Обреченные танкисты и не думали бросать машины и даже не выходили из осадного режима, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление режущим их на части зелотам. Вместо этого они до последнего палили по наступающим снизу отрядам. Те упрямо шли вперед, не обращая внимания на взрывы и EMP-волны, напрочь сносящие энергетические щиты. Вот зелоты окружили отчаянно отстреливающийся бункер, вскрыли его и убили засевших там людей. В тот же миг послышался оглушительный свист – падающая «валькирия» с разгону врезалась в самую гущу воинов, рванули боеприпасы…
А Ксайфилад уже ракетой несся к следующей цели. Не думать, действовать…, но все же… Пехота, дерущаяся насмерть, пилоты-камикадзе, минные поля и сбиваемые истребителями зонды; тотальное уничтожение… Дарэнаур, Дарэнаур, Дарэнаур! Да, Хелерадос, мы опять победим, но какой ценой!
В освобожденные проходы золотистой волной двинулись подступившие с базы силы, выходящие на открытое пространство драгуны занимали выгодные позиции для противовоздушной обороны. Ксайфилад, разобравшись с очередным очагом сопротивления – группой бункеров – глянул наверх. Над одной точкой, где размещался широкий и удобный подъем, кружили тяжелые истребители терран. Туда же стремились все оставшиеся силы людей – оборона еще не была прорвана. Ксайфилад резким пси-сигналом дал приказ зелотам идти на помощь своим, атаковать людей с тыла. В самом проходе скопилось большое количество воинов, передние ряды которых прорывались сквозь нарочно поставленную в виде баррикад технику людей, за которой спрятались немногочисленные пехотинцы. Что они делают? Им не остановить наступающих, максимум – задержать…, создать толчею… Бесшумно ударила EMP-ракета, и в тот же миг кружащие в вышине валькирии одна за другой обрушились на воинов, унося их жизни вместе со своей. Неужели они и пилотам дают стим-паки? Или это что-то другое? Боевое бешенство… всеобщее.
Но и это не могло остановить прущие из Каньона войска, которые, постепенно формируя боевые порядки, готовились к маршу на базу, что люди называли «Огненный лис». Последнее усилие, и она будет повержена…
* * *
Банген нарочно вел оверлорда по восточной стороне, где протоссов теоретически быть не должно было: они атаковали в противоположном направлении. Мельком людям удалось увидеть ряды наступающих зелотов. Андрей запрокинул голову, высматривая играющие в небе истребители. Как же он хотел оказаться там, вместе с ними, чтобы показать самоуверенным протоссам: база «Огненный лис» так просто не сдастся. Уместившаяся рядом Колоскова напряженно оглядывалась по сторонам. Каньон и широк, и узок одновременно: в некоторых местах скалы были настолько отвесны, что оставалось только догадываться, как они вообще могут держаться в таком виде. Именно в этих участках Андрей любил пролетать на истребителе, когда сверху скалы с крохотной полоской неба, а снизу – бездна. В иных редких местах Каньон словно распахивал свои объятия, открывая взору наблюдателя многочисленные горные пики и ущелья. Правда, там его глубина как раз была наименьшей.
Уцепившейся за оверлорда тройке людей предстояло решить: или, рискнув, следовать к основному выходу, где хозяйничали протоссы, или искать боковые ходы. Выбор пал на второй вариант. Тварюга лениво повернула в одно из уходящих на восток ущелий и начала постепенно набирать высоту. Еще немного, и они покинут Каньон…. Однако судьба-злодейка решила по-иному: на одной из небольших площадок, разбросанных по всем высотам, стояли и чего-то ждали двое зелотов и драгун. Вряд ли они могли предположить, что к ним летит отличная мишень, но, тем не менее, завидев овера, все трое немедленно активизировались. Первые же фотонные заряды наглядно показали, что лучшим из вариантов остается срочная эвакуация. Хорошо еще, что тварь летела близко к скалам, и высадиться на одну из площадок не составило труда.
- До поверхности метров сто, не больше, - сказал Бангнен, глянув наверх, - я попытаюсь вызвать свободный дропник, если таковые вообще остались. А пока – за мной.
Рядом находилась вполне пригодная для ходьбы широкая каменистая тропа, но Бен, вместо того, чтобы следовать по ней, начал карабкаться по скалам. Нина, оглядевшись, легонько толкнула вперед Шершнева – мол, ты следующий. Впрочем, оно и понятно: в компании двух «призраков» летчик был «слабым звеном». Заняться скалолазанием Банген решил неспроста – на тропах зелоты догонят и искромсают всех троих в два счета, здесь же им придется ждать помощи от дистанционно атакующего драгуна, который, меж тем, сможет пройти далеко не везде. Перебравшись соседнее плато, люди с трудом вскарабкались на выступающий от общей стены кусок скалы, откуда по совсем уж узенькой дорожке можно было перебраться на соседний участок ровной поверхности. Однако Банген, предупреждающе подняв руку, приказал залечь. Внизу располагался трудный и узкий проход, идти по которому смогут лишь зелоты, драгуну придется ждать поодаль или обстреливать позицию людей из очень невыгодного положения.
- Смотрите, - шепнула Колоскова, подползшая к самому краю, - там пасется здоровенная гидра. Вон она, - действительно, прямо под ними стояла и ничего не делала вышеозначенная тварюга.
- И что? – непонимающе спросил Банген.
- Но, сэр, ведь с помощью пси-коллектора можно управлять зергами, пусть даже только в Каньоне…. Это ведь вы вели оверлорда, да и Андрей там что-то пытался…, - растерянно сказала девушка.
- Гм, Шершнев, можете попробовать, если хотите. Я сомневаюсь в успехе, но все же, - Бен повернулся к пилоту, - Не получится – берите винтовку, драгун наверняка попытается достать нас.
Легко сказать – «можете попробовать»: в эскападе с лингом Андрей таращился на него с расстояния двух метров, а тут – добрые десять, да еще и не высунуться…. Однако надо было что-то делать, и летчик даже знал, что именно. Разумеется, во всех местных людских пси-выкрутасах виноват Каньон, он и только он, соответственно, красный камень может послужить отличным посредником для управления зергами. Отодвинувшись назад, Шершнев улегся на самом краю доступного пространства и, сняв шлем, приложил голову к поверхности. «Обруч», который он так и не снял, неожиданно мягко засиял призрачно-зеленоватым светом. Пилот, в отличие от Бена, действовал исключительно по наитию, однако в этом месте оно порою оказывалось эффективнее всякого точно рассчитанного действия.
Зелоты, посчитавшие, что люди забрались на свою позицию возле площадки в конце тропы, ломанулись вперед. Стоявшая на их пути гидра не проявляла никаких признаков активности. На ее убийство требовалось время, а как раз этого-то протоссам и недоставало – защитное поле уже покрылось вспышками отражаемых зарядов. Собственно, истинной защитой в данном случае было именно оно, а не золотистые доспехи – засевший на высотке Банген стрелял мастерски, целясь прямо в глаза. Драгун, меж тем, еще пробирался где-то позади. Миновав тупо качающую головой тварь, зелоты спустились к площадке, где их ждал неприятный сюрприз: забраться наверх им не светило. В проеме на другом конце узкой тропы показалась громоздкая фигура «табуретки», которая с полминуты безуспешно пыталась втиснуться в проход, чтобы подойти поближе. Наконец, осознав глупость собственных действий, драгун принялся обстреливать фотонными зарядами место, где засели терраны. Получалось у него это прескверно: далекое расстояние и неудобная позиция давали о себе знать. Банген, меж тем, переключился на нового противника, а надумавших возвращаться зелотов ждал очередной, очень неприятный сюрприз. Ранее казавшаяся просто грудой систематизированной органики гидра повернулась к отступающим и начала активно плеваться кислотными иглами. Шедший впереди воин покачнулся и в следующий миг упал, пораженный выстрелом сверху – Колоскова доказывала, что бангенские уроки не прошли даром. Второй протосс, переступив товарища, подошел вплотную к гидре, но та неожиданно драпанула в направлении выхода, где стоял драгун. Зелот успел догнать и пару раз задеть взбесившуюся тварь, когда очередная серия выстрелов с верху не положила конец его существованию.
Оставшийся в одиночестве драгун был, наверное, немало удивлен, когда из-за поворота тропы выскочил гидралиск и принялся активно способствовать его поражению. Новый противник был гораздо ближе и удобнее для стрельбы, так что фотонные заряды теперь обрушились на него. Но силы были слишком неравны: два снайпера нарочно целились в самое уязвимое место – пусковую установку в момент очередного выстрела. Бой продолжался еще две минуты, после чего драгун счел нужным ретироваться. Здравого смысла по сравнению с фанатичными зелотами у него было больше.
- Ну и как оно? – спросил Андрея Банген, когда они выбрались следующую площадку.
- Фу-у, - тот лишь устало мотнул головой, – Бьют-то ее, а мне все равно больно. Кошмар, однако… я нахожу это забавным, даже увлекательным занятием.
Бен только криво ухмыльнулся, вспомнив, что ему передал Мыслящий в ответ на подобные ощущения. Забавно ему… Колоскова же только покачала головой: ей сама концепция пси-управления зергом со стороны человека казалась неприятной.
- Говорит полковний Банген, вызываю свободный транспорт… диспетчер, ответьте! – связаться с базой они решили, не выходя на равнинные участки, где их могли заметить снующие в вышине разведзонды, которых протоссы наверняка доставили снизу на шаттлах. Однако единственным ответом было молчание…
- Они что, уже и до комцентра добрались?! – пораженно спросила Нина, - Вот гады!
- Потише, лейтенант, - проворчал Лысый, - попробуем общий эфир, может, летает кто в округе… гм-м, в противном случае станем каньоновой фауной, как зерги.
«Или как те призраки», - пришедшая из недр сознания мысль заставила летчика опасливо поежиться. Соявшие рядом телепаты, как ни странно, не отреагировали. Может, и не почувствовали ничего?
- Говорит Банген, прием! Вызываю транспорт, ответьте! Прием! – не обращая внимание на потупившихся спутников, полковник уперто терзал транслятор, - Всем, всем… передаю координаты… говорит полковник Банген… ответьте…
Шершнев устало присел на ближайший валун и, вздохнув, поглядел на простирающуюся перед ним картину. По сути, одни скалы и камни, но сколько же всего удивительного и невероятного скрывается за ними! И даже если он каким-то чудом выберется с этой планеты, Каньон навсегда останется в его памяти. Его образ крепко врезался в душу пилота, а вкус удивительной воды и, тем более, непередаваемое чувство наполняемости тела внутренней энергией останется с ним до самой смерти…
- Говорит унтер-офицер Нелли Крамова… повторите координаты… я на подлете к вам, приготовьтесь, полковник….
Через минуту в небе показался тот самый дропник, на котором несколько дней назад к КП доставлялись системы слежения, а к гигантской пещере, вокруг которой и закрутилась вся эта канитель – трех людей и протосса. Кстати, имени последнего Андрей так и не узнал…
Летательный аппарат взмыл в небо. Банген, переговорив по рации с пилотом, повернулся к остальным:
- Мы летим на вспомогательную базу «Ледяной барс», наш комплекс сейчас подвергается массированной атаке протоссов. Все свободные транспорты эвакуируют персонал, некоторые по одному или двое забираются в «валькирий», где места достаточно. Крамову атака противника застала в полете, она пыталась забрать людей с одного далекого КП, но там уже все было кончено. Нам же просто повезло, - полковник, кашлянув, поглядел в маленький иллюминатор, - на базе подняты вверх все здания, способные к полету, кроме командного центра – генерал отказался эвакуироваться.
В воздухе повисло молчание, нарушаемое лишь ровным гулом двигателей транспорта. Начальник базы был, конечно, не ангелом, но намного лучше очень многих своих коллег. Капитан покидает тонущее судно последним – это так, но даже если бы на планете не осталось более ни одного человека, генерал вряд ли покинул бы комцентр. Однако гибель и его самого, и двух заместителей означала лишь одно – все командование переходило в руки одного человека, которого звали Бен Банген, или просто Лысый….
- Полковник, справа по борту замечен «гриф», - доложила Крамова, - едет на предельной скорости… прямо к пропасти.
- Снижаемся, - приказал тот, обратившись к иллюминатору. Андрей и Нина тут же последовали его примеру, примкнув к правой стороне транспорта.
Там, внизу, действительно с бешеной скоростью по узкой тропе мчался мотоцикл. Путь его лежал к дороге, ведущей на равнины, но для этого надо было еще перепрыгнуть широкую пропасть. За «грифом» чинно следовали несколько зелотов; драгунов, к счастью, видно не было. Дропник опускался все ниже и ниже, и вот, наконец, пассажиры могли увидеть яркую шевелюру на голове мотоциклиста и характерную куртку с нецензурной надписью на спине.
- Пьеро! – воскликнула Нина, - это он! Одежка точно его: он эту куртку всегда на рейдах носит, а когда обратно едет – переодевает и в багажник прячет!
- Гм-м, а почему без шлема? – недовольно проворчал Бен, - И что там у него на спине написано?
- Пожелания, - опустив глаза, с легкой улыбкой произнесла девушка, - для протоссов… долгого пути и все такое, ну, вы понимаете…
«Гриф», меж тем, не снижая скорости, рванулся навстречу бездне и, пролетев над ней порядочное расстояние, успешно приземлился и ломанулся к равнинам.
- Во дает! – раздался по рации удивленный голос Крамовой.
Может быть, Пьер и заметил транспортник, но не подал виду: его машина вновь набирала скорость. На посылаемые по переговорному устройству запросы он не отвечал. Время относительного спокойствия, однако ж, неумолимо истекало. В небе вот-вот могли появиться уцелевшие корсары, и тогда с планеты никто из присутствующих уже не улетит. Прекрасно понимая это, Крамова, с трудом обогнав Готьена, начала снижаться прямо перед его носом. Наконец, «гриф» чуть замедлил ход и, в конце концов, остановился.
- Ты чего гонишь, идиот?! – проорала ему высунувшаяся и открывающегося шлюза Нина, - Время не терпит! Забирайся скорее!
- Да там, за мной… эти… невидимые… а я их вижу… а они кругом! Вот уроды, и…, - из эмоцианально-сбивчивых речей Пьера можно было понять, что его до смерти напугали темные храмовники, чья маскировка оказалась подпорченной Каньоном. Лепеча что-то несусветное, он принялся упражняться в поднимании собственного мотоцикла, силясь пропихнуть его в не до конца опустившийся транспорт. А высоко в небе, тем временем, показались маленькие точки, стремительно увеличивающиеся в размерах. Корсары!
- Да брось ты свой драндулет! – воскликнула Нина. Однако тот все же умудрился протолкнуть в шлюз переднюю часть мотоцикла, где ее принял Андрей.
- Все, поехали! – крикнул Шершнев, садясь рядом со свежезатащенным аппаратом. Дропник задрожал и, ускоряясь, пошел вверх.
- Приготовьтесь! Сейчас будет жарко! – Крамова включила внешний динамик, - Здесь корсары!
Летучие демоны действительно были – и именно здесь. Обшивка транспорта задрожала, сидящие внутри люди вцепились в ремни крепления – все, кроме ползающего на четвереньках Пьера.
- При пятидесяти процентах повреждения иду на посадку, - грустно предупредила летчица.
Андрей шагнул к иллюминатору и, ухватившись за расположенный рядом поручень, поглядел наружу, где вокруг их аппарата бешеными пчелами кружили два корсара. Будь он за штурвалом «стелса», оба в считанные минуты превратились бы в груду обломков. А так сидеть и ждать своей участи было просто невыносимо. Вдалеке мелькнули и исчезли еще три пятна. Подмога? Только кому? Шершнев пригляделся: вновь появившиеся в поле зрения истребители быстро приближались, и вскоре пилот мог только злорадно улыбнуться – «валькирии» он узнал сразу по едва проявившемся очертаниям. Но еще большую радость вызвали переговоры Крамовой с их спасителями. Из оставленного включенным динамика на головы людей щедрым потоком пролилась знакомая ругань.
- Герда! – Андрей повернулся к Пьеру и Колосковой, – копите деньги, дамы и господа. Теперь с нас бо-ольшая бутылка!
Вовремя появившееся тяжелые истребители быстро отогнали непрошеных гостей, после чего двое из них выстроились по бокам от дропника, образовав «почетный» кортеж. «Валькирия» Герды, слегка качнув крыльями, полетела обратно. Возможно, к Каньону, или к базе. Наверное, там еще кто-то нуждался в помощи….
Сидящие в транспорте люди наконец-то смогли вздохнуть спокойно. Закончивший ползать на четвереньках Пьеро уселся на металлический пол и довольно огляделся:
- Ну, раз уж мы все так круто спаслись, - почувствовав неладное, Нина отрицательно замотала головой, тайком указывая на примостившегося в уголке полковника, которого мотоциклист не заметил, – предлагаю устроить мегапьянку по прибытию и глобальный перепих прямо тут… ну, как вам моя идея?
- Просто замечательная, - ехидно отозвался Банген. Пьеро вновь встал на четвереньки и тихонько спрятался за мотоцикл….
Глава 15.
Подводя итоги…
Возле полуразрушенного командного центра стояли два зелота и неотрывно глядели на удаляющиеся здания терран, что успели подняться над землей до тех пор, пока в них не вошли зелоты. Может, люди задумали сбросить их в Каньон, тайно надеясь хоть как-то насолить победителям?
«Мы одержали верх, Ксайфилад», - один из воинов отвлекся от созерцания горизонта и перевел взгляд на небо, - «Войска терран повержены, оставшиеся удирают в глубокий космос. Теперь мы можем спокойно обосноваться на равнинах!»
«Не совсем», - ответный сигнал был мрачен, - «Сколько воинов мы потеряли, Хелерадос? В случае пусть даже слабой атаки нам едва хватит сил, чтобы удержать сам Каньон, не говоря уже о чем-то большем».
Тот лишь неопределенно качнул головой. Действительно, кто бы мог предположить, что люди так яростно будут сражаться за природный объект, пусть даже и несущий в себе множество нераскрытых загадок? Эвакуация началась лишь тогда, когда силы перворожденных подошли вплотную к самой базе.
«Они улетели, все, кто мог», - мрачно констатировал Ксайфилад, - «Хотел бы я знать – куда. Если у них где-то недалеко еще один подобный комплекс, нам несдобровать. Так что нам придется сидеть в Каньоне, Хелерадос».
«До тех пор, пока претор Артанис и основные силы не разберутся с Кэрриган», - собеседник задумчиво погладил парадные ленты, которые не снял даже на время боя, - «Я надеюсь на его помощь».
«Но в том случае, если они…», - Ксайфилад не стал продолжать, однако Хелерадосу и без того было все ясно: если их братья проиграют тот далекий бой, все здесь находящиеся станут пленниками системы, называемой Аримунэ. И помощи ждать будет неоткуда.
На некоторое время воины погрузились в телепатическое молчание, закрыв свои мысли от чужого взора. Каждый думал о своем, но неизменно – о будущем. На востоке еще виднелись силуэты летящих к каньону зданий терран и редкие вспышки вокруг – драгуны пытались сбить часть из них.
«Они все еще обороняют космопорт», - Хелерадос разглядывал виднеющиеся издалека всполохи света, - Каньон наш, как люди этого не поймут?»
«Нет», - глаза Ксайфилада ярко свернули. Воспоминания об увиденном и пережитом давали о себе знать, - «Не наш, не терран и не зергов… Он принадлежал, принадлежит и будет принадлежать лишь самому себе. А мы только гости на его планете и, боюсь, хозяин не слишком рад тому, что мы здесь творим».
«Оставь предубеждения, Ксайфилад, все это в прошлом…»
«Нет, Хелерадос, это – наше будущее…»
* * *
Гарри перезарядил винтовку и вновь подошел к краю взлетной площадки парящего в воздухе космопорта. Их осталось ровно восемь человек: семь пехотинцев и один медик. Весь персонал здания или погиб, или сумел убраться отсюда подальше, и только им «посчастливилось» стать последними защитниками того, что осталось от базы Директората «Огненный лис». Само здание летело на автопилоте, гордо игнорируя копошащихся на поверхности воинов. Там, внизу, ходили туда-сюда, в бессильной ярости сверкая пси-лезвиями, отряды зелотов. По ним никто не стрелял, людей интересовали лишь драгуны, беспрестанно бомбардирующие фотонными зарядами их летучую крепость. Кто-то залег на самом краю посадочной площадки, кто-то слегка отступил назад и стрелял из положения «стоя». Спрятавшаяся за спиной Потрошителя медичка справедливо рассудила, что в этом месте сейчас безопаснее всего. Работы для нее пока не было: и «пока», и «уже» – кто был ранен, тот уже мертв, а кто жив, тот цел. Конечно, гораздо удобнее стрелять было бы с нижних уровней здания, но уход туда означал бы только одно – надежды на спасение нет. А здесь, на площадке, можно хотя бы терзать себя иллюзиями.
«Шквал» отстреливал последние оставшиеся магазины. Вокруг Гарри в достатке валялись гауссовы винтовки, но брать их он стал бы в последнюю очередь. А пока что блестящие на закатном солнце «табуретки» сполна получают по доле пуль на брата. Потрошитель прекрасно знал, куда и когда надо стрелять, а «Шквал» был практическим воплощением этого знания.
- Чего нос повесила? – на миг отвлекшись от стрельбы, обратился к медику Гарри.
- Страшно мне, сэр, - жалобно проговорила в ответ девушка.
- Тогда иди, помоги Питу, - чуть правее и дальше фотонный заряд врезался в край площадки, аккурат возле стоящего рядом солдата. Бедолагу опрокинуло на спину, и теперь он неуклюже пытался встать, - Труд отвлекает от смерти и помогает жить!
Искоса глянув, как девушка спешит к облаченному в тяжелую броню человеку, Потрошитель дал очередь по изготовившемуся к выстрелу драгуну. Пространство вокруг начало постепенно заливать красным цветом – приближался Глухой Каньон. Говорят, диспетчеры запрограммировали порт достичь определенной точки и медленно опуститься вниз. Зачем, если можно просто обрушить здание в пропасть и искренне надеяться, что, кроме парочки особо невезучих лингов, оно придавит добрый десяток зелотов. Эх, мечты, мечты…
- Послушай крошка, - бросил Гарри вновь подошедшей девушке, - на что спорим, что мы отсюда выберемся?
- Да на что угодно! – с легким всхлипом ответила та, встав позади него.
- А на ночь любви со старым солдатом?! – задорно проорал тот.
- Да хоть на две! – воскликнула та. Они скоро сдохнут, а командир шутить изволят-с…
- Ну тогда посмотри наверх, и ты увидишь ангелов!!!
Несчастный корсар, только подлетевший к зданию, бросился прочь, удирая от появившейся сверху «валькирии». Летящие рядом с ней два легких истребителя, включив режим маскировки, спикировали на драгунов. И, наконец, самое главное: сквозь летящие наперерез фотонные заряды к ним прорывался дропник…
- Так, все в транспорт, быстро! – подобно медику, своего спасителя заметили далеко не все…
…Краем глаза наблюдая, как солдаты спешно залазят в открывшийся шлюз, Гарри боком начал продвигаться в его направлении, периодически отстреливаясь от драгунов, что не теряли надежды отправить на тот свет еще кого-нибудь.
- Командир! – фотонный заряд едва не влетел прямо в него. Ну, на сегодня достаточно!
Потрошитель отстрелял последние патроны и, быстро сменив опустевший магазин на новый, запрыгнул в дропник и присел возле шлюзового отверстия. Транспорт рванулся в небо. Выстрелив еще пару раз по копошащимся внизу протоссам, Гарри с довольной улыбкой отвалился к подрагивающей стенке дропника, где сидела медсестра.
- Ну, вот и все, - проговорил он, - мы выжили…
Девушка, не ответив, лишь теснее прижалась к солдату. В очередной раз старуху смерть оставили в дураках.
* * *
В глубине космоса, сопровождаемый двумя валькириями, летел транспорт. Сидевшие в нем люди притуплено молчали – слова были не нужны. Они покидали систему звезды Аримунэ, той, что оставила неизгладимый след в душе каждого из них. Осталась позади разрушенная база, бескрайние равнины, изумрудное небо с тонкими розовыми облаками и, конечно же, Глухой Каньон. Впереди людей ждала система Митинори и скованная вечным холодом планета Сцефан, где в сверкающей бликами света долине расположился комплекс «Ледяной Барс». Но это – будущее, а сейчас они всего лишь песчинки в необъятной бездне великого Космоса. Проблемы, загадки, выдумки и всевозможные события остались позади. Но был один вопрос, заставлявший сердце биться чаще, вопрос, от которого перехватывает дыхание, настолько важный, что задать его не поворачивался язык.
- Полковник, - не выдержал Андрей, - но ведь мы вернемся? Мы не можем не вернуться?…
И вновь гробовое молчание. Три пары глаз неотрывно смотрят на человека, который действительно знает ответ на этот вопрос.
- Да, - ответил тот, - Мы вернемся, обязательно вернемся…
Эпилог
Рассветы в Каньоне всегда великолепны. Лучи появившейся на востоке Аримунэ мягко касаются кроваво-красных скал, превращая верхушку расщелины в царство света и ярких красок. Утром всегда так спокойно и хорошо, что хочется встать на месте и застыть недвижимым изваянием, наслаждаясь вечностью. Здесь, на глубине, практически не бывает ветра, любое движение пусть малого камешка – редкость. И еще здесь царствует Ее величество Тишина…
Существо плавно развернулось, оглядывая тех, кто стоял рядом: четыре огромных гидры-охотника и столько же зерглингов, ближайшее окружение. Больше и не надо, да и сложно это – управлять крупными отрядами. Все они выжидающе смотрят на командира, пытаясь уловить любое движение, каждую мысль…. Тот, подойдя к одному из лингов, без видимых усилий поднял его и деловито осмотрел: регенерация еще не завершена, следы позавчерашнего боя налицо. Пожалуй, стоит послать его в арьергард патруля, пригодится еще….
Идти навстречу врагу тогда, когда надо любоваться разгорающимся наверху рассветом и наслаждаться тишиной – дело неблагодарное. Но как быть, если тварюги, что его окружают, самостоятельно не способны сделать ни одного осмысленного движения. А Каньон, меж тем, нуждается в защите и, собственно, все предназначение командира этого патруля – в нем. А вот и разведка: конечно же, это Шедевр. Странное имя…, вообще странно, что у линга есть имя. Впрочем, этот его заслуживал с лихвой. Что? Опять? Когда же они перестанут ходить сюда? Может, стоит написать табличку, только поймут ли?
Существо пружинистым шагом направилось вперед, свита немедленно заторопилась следом, стараясь не отставать ни на шаг. Мощные конечности удивительно мягко ступали по каменистой поверхности, словно заботясь о священной тишине глубины Каньона. Кто оно? Впрочем, себя командир любил обозначать местоимением «он». Так было, так есть и так будет…
А вот и гости, о которых сообщил Шедевр. Точнее, не он сам, а…, впрочем, не важно. Главное сейчас то, что за поворотом стоят два зелота, которые оторвались от ушедшего вперед отряда из десяти таких же. Ну, те пускай топают дальше – главное, чтоб не забредали, куда не просят. Каньон велик, места хватит всем, но вот когда кто-то мнит себя выше мириадов звезд на небосклоне, что озаряют красный камень призрачным светом каждую ночь – начинаются проблемы. Впрочем, у существа есть и личные счеты, но это совсем другой разговор.
Линги остаются позади – успеют еще навоеваться. Гидры чинно выходят из за поворота, заставляя зелотов ощетинится ярким сиянием пси-лезвий. Перед выстроившимися в линию тварями выходит еще одна, по виду более похожая на протоссов. Почти три метра роста, органические щитки в некоторых местах перемежаются металлическими доспехами. Никаких игл, колючек и прочих ненужных выростов, что характерно для большинства зергов. Вся эта бутафория только мешает нормальному движению, а значит и бою.
Существо неспешно идет вперед, но как только один из противников бросается навстречу, оно ловко и неимоверно быстро для такой массивной туши уходит в сторону, ближе к скале. А гидры уже вовсю пускают кислотные иглы в направлении второго зелота, который метнулся к ним. Первый, меж тем, догнав главную тварь у самой скалы, замахивается для удара, но хитрая бестия прыгает на расположенный рядом валун и, оттолкнувшись от него, летит к уходящей ввысь скале. Сейчас упадет…, но – что это? Присоски? Существо застыло в полуприседе на стене так, будто это ровная поверхность. Передние конечности со странными приспособлениями на концах смотрят на воина. Зелот поднимает взор и сталкивается взглядами неведомой тварью, чьи зрительные органы сокрыты под прозрачным забралом неясного происхождения. Может, органика? Или нет? Уничтожающий поток кислотного пламени накрывает голову зелота, не успевшего достать столь прыткого врага. И последнее, что видел и этот, и многие другие протоссы в своей жизни, были глаза: широко раскрытые, окаймленные ресницами, с несвойственными зергам белками и радужной оболочкой, карие человеческие глаза…
Гидры, наконец, расправились со своим противником. Помогать им, как в прошлый раз, не пришлось. Ну и ладушки, теперь можно немного отдохнуть. Сначала – забрать оставшихся сзади лингов, потом отвести собственную охрану к одному из инкубаторов, где они пробудут в целости и сохранности до следующего дежурства. «Патрули» и «дежурства» командиру были не в новинку, а спаренный кислотный огнемет стал лишь приятной неожиданностью. Обычная модификация подобного устройства и так была для него продолжением рук. В безопасном месте он в любой момент мог сбросить и оружие, и часть брони. Право же, это обстоятельство наверняка бы вызвало зависть у большинства местных зергов, ели б те вообще могли завидовать. Как же хорошо погреться на разогретом камне в жаркий полдень – загляденье. Для такого удовольствия надо подняться повыше, и самое и безопасное удобное место для этого – ход в конце расщелины, где застряло здание, когда-то бывшее космопортом базы «Огненный лис». «Туда-то сейчас нам и надо»…
А вот и оно, висит себе и висит. Греться пока еще рано, однако в само здание стоит заглянуть. Так уж получается, что сейчас приходиться заходить в него не как раньше – с главного входа, а через посадочную площадку, как когда-то это делали возвратившиеся с дежурства летчики. И, подобно им, существо также проследовало туда, где раньше частенько просиживало многострадальный зад, распивая чаи с товарищами…. Бывшими? Нет. Он их всех прекрасно помнит, как кого зовут, привычки, манеру речи, поведения…. Собственно, здесь, в Каньоне, теперь осталось только два существа с манерами – протоссы не в счет. А вот и столовая, возле памятного столика в самом центре расположилась небольшая гидра, мало похожая на боевые экземпляры. Игл нет, окраска яркая, но не кричащая, глаза зеленые, а в темноте еще и светятся. Новое творение и ныне – инкарнация – второго «каньонового моралиста». Ну, что ж, сейчас можно будет развести философские беседы, обсудить произошедшее, обругать протоссов; можно строить планы на будущее или просто болтать о всякой ерунде…. Но сначала надо поздороваться….
«Доброе утро, Мыслящий….»
«Доброе утро, Хранитель….»
The End
St.A.B.
Мурманск,
1.02 – 22.04.2005
Автор выражает искреннюю благодарность Demon’y и Sofield’у за ценные советы и рекомендации по редактированию данного произведения.
Что и откуда?
Понятное дело, далеко не все названия в этой повести изначально придуманы мною. Собственно, не вижу ничего плохого в том, чтобы взять или перефразировать что-то из постороннего источника, например, японской прозы средних веков. Но об этом позже. Начнем с основы – ландшафта.
Праобразом Глухого Каньона послужил Большой Каньон в штате Колорадо США. Сам я там не был, но передач про него насмотрелся вдоволь. ¦~) В плюс ко всему большое влияние оказала и статья «В стране красных каньонов», опубликованная в журнале «Вокруг света».
Теперь про названия. Названия звездных систем взяты из дзуйхицу (японский вариант дневника ¦~)) Кэнко-Хоси «Записки от скуки»
Система Аримунэ – названа в честь Або Аримунэ, астролога. Биография не установлена.
Система Митинори – Фудзивара Митинори, придворный чиновник, затем буддийский монах.
Планета Дарэнаур. Придумал-то я ее сам, но словесной основой послужило имя «Даэнур» из цикла Н. Перумова «Хранитель мечей». Кто читал, тот знает, о ком идет речь.
Остальное, так сказать, «из головы».
О протоссах. Здесь рыбная тема: Никольский Г.В. «Частная ихтиология»
В имени молодого темплара Корегонес легко угадывается родовое название сигов (сем. Лососевые) – Coregonus.
Ксайфилад – от Xiphias gladius L. (меч-рыба)
Хелерадос взят также из «Частной ихтиологии», но в свое время я так переворотил родовидовое название несчастной рыбенции, что теперь и сам не могу вспомнить, что это такое на самом деле. ¦~)
Терраны. Тут все просто. Все – «из головы». Единственное, что я долго не мог выбрать нормальную фамилию для пилота ОЗУ Шершнева. Он был и «Птичкиным», и «Орловым», и еще кем-то. Короче, ужас какой-то… ¦~) «Труднопроизносимую» фамилию Герды мне было просто лень придумывать – ничего из имевшихся вариантов не подходило. Бен Банген должен был стать героем совсем другого произведения, причем в стиле фэнтэзи. Но все вышло так, как вышло, и я о том ничуть не жалею.
Статья написана: 2005-05-27 02:47:40
Прочитано раз: 28647
Последний: 2024-04-20 13:03:31
Местный
Добро пожаловать =)
Местный
Для того, чтобы попасть на него, необходимо ввести логин и пароль: (позже мы это уберем)
login:wikiuser
pass:dzusjstj
Еще раз благодарб за комментарии. Надеюсь, сиквелл вам понравится =)
Местный
У нас там маленькие проблемки возникли со структурой, скоро поправим. Разумеется, и после открытия ресурс будет дополняться и достраиваться.
Местный
Сам сайт пока что не работает - надо доделывать. Работаем в поте лица, выкопали жутко древние ф/ф, кто в Старке давно, узнает. У нас уже более 120 ф/ф различной направленности (расовая, мнение редакции, возрастной рейтинг), будет еще. Как только, так сразу.
(как откроемся, сообщу здесь и постараюсь потеребить местное админское население на предмет ссылки)
Looming'y (bob) еще раз спасибо за проделанную работу по поиску ошибок и тупых очепяток.
ждемс проды
Есть нек-рые слегка затянутые моменты, когда откровенно зеваешь. Но они все равно не портят общей картины.
Мой итог: автору 5+. Пиши исчо, у тебя явный талант. Не стоит его зарывать.
Может быть они постоянно курили - что могли потом колесить и сражаться и все такое.
Я вот один раз курнул нормально - торкнуло так, что с диванчика встать не мог - какой же из меня воин? А если по малой - то не вставляло. Хотя... Беломор-канал тоже весчь.
(Сей опыт был как раз в армии.)
Комменты:
1. Если бы не знал, что будет продолжение - то посчитал бы произведение не законченым. А так - все нормально.
2. Привет Халф-Лайфу - с его чудесной водичкой! =)
(И каньон тоже похож ;)
3. Мне кажется, спасение главных героев как-то натянуто. Уж больно счастливых случайностей много. Но в принципе такое везение бывает.
4. Тайна каньона видимо раскроется во второй книге.
5. В "очеловеченность" Зергов (Мозга) и Протоссов верю с большой натяжкой. Но кто их знает...
6. Самое главное, читается быстро и легко, без "труднопереваримых моментов"
7. Ну вроде и все =) Огрехов специально не искал
Местный
Проект на данный момент находится в разработке, но будет запущен в самое ближайшее время - мы постараемся сделать это.
В связи с некоторыми проблемами на сайте/форуме 7х я не могу гарантировать, что ссылка на ГК-2 или сам он будет на этом сайте. Посмотрим.
От всей души хотелось бы поблагодарить всех тех, кто оставлял здесь сообщения - без них в том числе я, наверное, не смог бы завершить работу и выполнить данное когда-то обещание написать продолжение.
StarCraft FOREVER, дамы и господа =)
но думаю, от ещё одного восторженного гласа автору не убудет)
Всё супер!
конечно, можно найти и кой-какие замечания, но.. просто даже и не хочется - рассказ (повесть?) несёт просто большой позитифф 8-)
не представляю как ухну (в смысле погружусь с головой:) в анонсированное продолжение о: -)
Местный
Правда, объемом оно выйдет где-то в два раза больше первой части...
Новичок
Впечатлён, глубоко..
Местный
Всем большое спасибо за отклики, рад, что SC-фик еще кого-то интересует. ГК-2 придется малек переделать и дописать. О сроках говорить не буду, но постараюсь поскорее.
Рассказ пропитан патриотизмом к родине человечеста и собстенно к терранам. Очень приятный момент. Класс! Жду продолжения. Раз собрался обязателно пиши;)
Новичок
Хочу еще...
Coup de grace
Coup de grace
Класно получилось, продолжай в тоже духе!
Новичок