Железный человек

Глава 1

Было тихое-тихое утро, даже слишком тихое. Именно такое утро является предвестником больших событий, крутых перемен. И именно такое начало дня мне не нравиться больше всего. Меня зовут Сергей Данилович Стахов, майор в отставке, бывший командующий 4-ым пехотным подразделением всесоюзных войск Федерации Терран. Терран — это организация, объединяющая и контролирующая все военные силы стран коалиции. Основной задачей которой, было обеспечение безопасности и позиционной стабильности республик, систем и отдельных обитаемых «островов» человечества, именуемых колониями.

Это чересчур тихое утро нарушило нечто, чего я никак не мог разобрать. То ли это гудел дроид — поставщик, то ли это гудел «трахтор» сына, или может это приступил к работе минигатор, но одно ясно точно — там внизу кто-то истошно орет, материться и проклинает всех и вся. Среди голосов, я сумел разобрать голоса сына Анатолия и его жены Елены. Через мгновение, по «густому», басистому голосу я понял, что там же «ведёт разговор» и мой внук Данила. Честно говоря, спускаться к ним туда было лень, но ещё вздремнуть часок мне явно никто не даст. Немного кряхтя и постанывая, как никак уже 140 лет отроду. Да и то благодаря таблеткам и всяким имплантантам. Я хоть и выгляжу человеком, но на самом деле почти на половину — механизм. Почти все мои основные органы — имплантированные, или пересаженные, поэтому и дожил до 140. Хотя средний возраст составляет 110 — 120 лет. Свесив ногу с кровати и прицепив «костыль», я медленно поплёлся на кухню. Судя по голосам, спор проходил именно там. Вообще-то мы переехали на Марс около года назад, когда сыну дали квартиру. Квартира же оказалась вовсе не квартирой, а двухэтажным домиком, хоть и маленьким, но всё же домиком.

Первое, что я увидел, придя на кухню — разбитая вдребезги ваза из Африйских кристаллов. Довольно дорогая вещица, которую Анатолий подарил Елене на двадцатилетие совместной жизни. Переведя взгляд с вазы в глубь кухни, я увидел плачущую Лену, успокаивающую её Анатолия и внука Данилу. Данила растерянно ходил по кухне взад-вперед о чем — то глубоко размышляя, и даже не замечая кого — либо из присутствующих. Я плюхнулся на стоящее тут же кресло и попытался сообразить из-за чего весь шум-гам. На столе я увидел Абсолютно красный конверт с черными буквами. О, как же мне знаком этот красный кусок бумаги. Увидев его, я сразу понял что к чему. Перемешанные с просони мысли разом разложились на полочки в моей старческой «цитадели разума». На самом деле, красное письмо с чёрными буквами — «приглашение» на несение воинской службы, адресованное Данилу. Мне пришло точно такое же, когда исполнилось 20 лет. Моя мать плакала, запершись в спальне, а отец сидел в кресле и перечитывал письмо раз за разом. Даа, не зря сегодня было слишком тихое утро.

Встав с мягкого кресла, и поманил Данила выйти переговорить наедине. Он не сразу заметил, что к нему обращаются, по этому мне пришлось его окликнуть. Он посмотрел на меня, постоял в нерешительности пару секунд и двинулся в моем направлении.

Мы вышли на веранду и присели на старой, немного обшарпанной скамейке.

— Ну, давай рассказывай,- обратился я к «потерянному» внуку.

— А чё рассказывать-то деда. Забирают меня на границу. Вот отслужу три года, и вернусь.

— А не боишься служить-то, сейчас время — не сахар. А война — не чай. Там и умереть можно.

Конечно с моей стороны не очень правильно было говорить о смерти, мальчик и так влип по самую … Наверно надо было его подбодрить и сказать, что эти три года, послужат ему хорошим уроком, и станут для него настоящей школой мужества. Но это всё — полная чушь. В ЛУЧШЕМ случае, его ожидали три года сплошного кошмара, три года он проведет в бесконечных боях, рядом с умирающими товарищами. Бороться с врагом, который превосходит тебя в силе, в численности, который не чувствует боли и страха, который живет и дышит только для того, чтобы убить тебя, твоих друзей, твою нацию. Искоренить саму память о тебе, о твоём народе. Зерги не берут пленных, да и миловать они никого не собираются. Так что я решил говорить только правду. Пусть он с самого начала знает, что его ожидает там, по ту сторону бункера.

— А может меня не пошлют на фронт? Может всучат какую-нибудь канцелярию и все три года махом? — сказал Даня и в глазах его появился маленький огонек надежды.

— Ха, хочешь сразу в дамки, нет дружочек, там в канцелярии и без тебя народу валом, а толковые пехотинцы сейчас очень нужны.

— Какой смысл быть толковым, если все равно пойдёшь «на мясо» для каких — то червей.

— Ну это ты зря так говоришь о пехоте. Я тоже служил обычным морпехом и как видишь, до сих пор живой и зд… — у меня чуть было не вырвалось «здоровый», так как вернулся я без правой ноги, со сломанным в двух местах позвоночником, и с обильно распоротым животом. Правда меня по дороге залатали кое — как, но шрамы остались шириной в два пальца.

— Да не шибко ты здоровым вернулся, — додумал за меня внук и еле- еле улыбнулся.

— Да, не шибко, но ведь везёт людям, и тебе должно повезти.

— Почему ты так думаешь, что мне повезет.

— Смотри: Я — вернулся живой. Повезло. Твой отец, вообще не служил — тоже повезло. Так вот и тебе повезёт.

— Дед, ты конечно извини, но ты несешь полный бред. Знаешь, раз на раз не приходиться.

— Да ладно тебе, хватит тут драму устраивать и сопли пускать. Сейчас время такое, у вас там и танки и авиация, а в наше время — шиш. Ну, разве что Автомат, да несколько атомных зарядов. Вот тебе и вся армия.

— Слышь дед, а как там вообще на войне. Расскажи чё вы там, да как? Ну, ты же сам говоришь, что другое время, и всё такое. И ладно тебе, у вас там тоже и авиация, и танки были.

— Правда, были. Но не так как сейчас у вас — целая куча техники всякой. А пару, тройка танков и всё.

— Ну так чё расскажешь а?

— Ну слушай тогда, только не перебивай.

Глава 2

Дело было в ноябре. Я приехал на сборный пункт чуть ли не самым первым. С собой взял небольшой рюкзак с личными вещами, одежду обещали выдать по прибытии на базу. Там, на пункте я познакомился с ребятами, с которыми придётся служить. Это оказались простецкие парни, только-только закончившие Университеты, впрочем, такие же как и я.

Как сейчас помню,… Саня Цыпин, Вовка Прикеев и Пашка Рогнорев. Мы тогда были молодыми, безбашенными пацанами. Мы с радостью ехали на рубеж, предвкушая, когда нам выдадут настоящее оружие и дадут пострелять вволю. Тогда нам казалось, что мы просто едем в большой ТИР. Приехав на базу, нас сразу распределили по полкам, но мы вчетвером попали в один. Командующим у нас был Глеб Сторов. Мы его называли МРАЧЕЛО. J И на самом деле, он постоянно был чем-то недоволен, ходил во всем чёрном, и даже лампочный свет, казалось тускнеет, когда он находился рядом. Первые недели на базе, не показались нам такими уж весёлыми и простецкими. Нас гоняли, муштровали, учили правильной, прицельной стрельбе из автомата. К вечеру, когда заходили в казарму, не было сил даже раздеться, а некоторые, не доползали до кровати и ложились спать прямо на полу, докуда доползли.

Помню, как-то проснулся. Как прозвучала команда «строиться» и пришлось быстренько одеваться и пулей выбегать на построение. Мрачело построил всех правильным строем, как всегда поворнякал про недостатки умственного развития рядовых. Так же вспомнил всех родственников рядового, который лишь на пару секунд опоздал на построение, и то по тому, что его койка оказалось дальней от выхода. Паворнякав ещё немного он наконец-то успокоился и принялся докладывать боевую задачу на сегодняшний день. Оказалось, что недалеко от базы были замечены зерлинги и нашему отряду, придётся пойти на патрулирование в окрестные районы. Это была наша первая вылазка за стены базы. Это было первым реальным, боевым заданием.

Ровно в 11:00 мы вышли в полном вооружении за главные ворота и пошли по намеченному курсу. Протяженность линии патрулирования составляла около 15 километров . Всего же было послано три группы, на восток, на запад и на юг. С севера нас защищали высокие скалы. Планета Шерей, была сплошь покрыта горными цепями, разломами-трещинами и скалами. Поэтому Базы и бункера было легко расположить. На планете были организованны две базы: Рэдфокс и Гриинфокс. Гриинфокс была поменьше, численностью составляла не более 3000 человек, а Рэдфокс насчитывала почти 5000. Конечно мы могли попасть на службу только в Гриинфоксс, именно в эту базу с тупым названием. Наш курс лежал на юг. Стояла жаркая, давящая погода. Растительности было маловато, а та что была, росла едва до колен. Спрятаться в тени было невозможно. Скоро меня посетило чувство, что что-то мешает. Пропотевшая насквозь рубаха , омерзительно воняла, а далеко не легкий бронежилет, заставлял колени подгибаться всё ниже и ниже.

Все очень устали. Вобще-то, 15 километров — не такая уж и большая дистанция. Но нервное напряжение и довольно низкая скорость перемещения, делали свое дело. Да и температура нас никак не радовала. Мы уже хотели поворачивать назад, как из за скалы, стоящей впереди, показалась здоровенная тень, да не одна.

Тени стояли смирно и не двигались. Наверняка ждали, когда мы повернем, чтобы ударить нам в спину. Мрачело подал сигнал и мы быстро но тихо сосредоточились в отдельные группы. В каждой группе было по 10 человек и таких групп насчиталось 5 штук. Нервы были напряжены похлеще, чем струны та гитаре. Было так тихо, что казалось можно услышать сердцебиение соседа. Но больше всего поражало то, что отряд зергов, вел себя РАЗУМНО. Он не ринулся нападать на нас, а стоял и выжидал. Странно. Очень странно.

Я достал обычную осколочную, и швырнул её за угол скалы. Тени тут же начали шевелиться, но граната рванула безошибочно. Куски мяса, слизи и ещё какого-то дер*а полетели во все стороны, лужи крови потекли, как весенние ручьи. Из-за скалы тут же ринулись выжившие «засадники» и ринулись со всех ног(то 6 до 8)) на нас.

Хватило одного взгляда, чтобы понять насколько мы влипли. И влипли так, что за уши не вытащишь.

Там было около 15 Гидралов, которые как змеи вились в нашу сторону. Так же я заметил кучки бегущих к нам же Зерглингов. Мрачело явно не ожидал такого резкого порота событий немного растерялся, но потом всё же принял единственное правильное решение.

— Сбиться вместе!! — орал он надрывая горло.

— Ставь щиты!!

Помимо оружия, большинство тащили с собой щиты. Это такие раскладывающиеся механизмы, которые позволяли сдерживать шквальные атаки зерглингов. Они ставились как заслонники, и служили неплохим заслоном от гидровской слизи. Расстояние атаки Гидралов от 20 до 30 метров . В плотную они не подходили, значит можно было продержаться за щитами.

Как только зерги вошли в круг радиуса обстрела, автоматные очереди запели свою похоронную песню. Они слились в один — единственный звук, который заглушал все остальное. Хотя нет. Кое что не смог заглушить даже «звук смерти», а именно крики тех, кто больше никогда не вернется домой. Зерлинги зашли с боков и выхватывали по одному — два марина из-за щитов. Крики, истошные вопли людей, товарищей, друзей и звуки булькающей крови и ломающихся костей, не утихали ни на миг. Правда и зерлинги кучами лежали перед щитами, и гора их размажженных трупов почти сравнялись с уровнем щитов. Кто-то поднимал оружие погибших и вел огонь из двух автоматов одновременно. Именно здесь, на поле брани мы поняли, какой именно «ТИР» нас ожидал следующие 3 года.

Тем временем, из гидралов остался только один. И тот уже подкашиваясь, умудрился плюнуть своей кислотной жижей, и попал прямо Саньку в лицо. Бедный паренек. Согнулся в невероятной корче, пытаясь стереть с лица разъедающую блевотину. Когда это у него наконец получилось, от лица не осталось ничего. Я видел только кроваво — желтое пятно на том месте, где должно было быть лицо. Кое где виднелась черепная коробка, а глазницы прямо сверкали пугающей пустотой. Он упал замертво, не проронив ни единого слова. От его рук ничего не осталось. Вместо пальцев — кровавы огрызки. А кожи не было вообще. Страх. Немереный, прямо непостижимый страх, и ужасная боль сдавила мою грудь. Если бы гидра плюнула на метр левее, то попала бы не в Санька, а в меня, и смог бы я так же мужественно, тихо умереть?

Я очнулся от мыслей только когда услышал жуткий крик где-то на другом конце «черепахи». Это Лизочка орала во все горло, вместо правой руки у неё торчала ключица и фонтаном, как из шланга лила кровь. Казалось, что ей просто выдернули руку, даже не откусили, а выдернули. А её рука, с добрым куском мяса, что по-видимому было плечом несчастной, валялось в пяти метрах от линии щитового заграждения. Спустя миг она умерла.

Мы почти перебили всех, но тут на горизонте показалось какое-то жуткое, непонятное существо. С виду похожее на скорпиона и на краба, одновременно.

Глава 3

Существо подползало ближе и ближе. Я решил пустить по нему очередь, так, для проверки. Но не успел ничего сделать. «Скорпион» испустил в нашу сторону небольшое облачко пыли и оно очень быстро нависло над щитами. Я почувствовал сильное головокружение, тошноту, сонливость, глаза начали слезиться, а горло просто «горело», как будто одним махом осилил 3 литра самогона.

Где-то вдалеке послышался голос Мрачело, который почему-то вместо команды «Одеть противогазы», орал «Газы!». Но все итак уже были в специальных масках. Когда рассеялось это облако, я не досчитался ещё 10 солдат. Наши силы таяли прямо на глазах. То там, то там валялись отгрызенные конечности, а щиты, из серых превратились в ярко красные. Впрочем наша одежда тоже имела красный оттенок., не смотря на то, что она была чёрной.

А этот небольшой скорпиончик бесследно исчез. Не оставалось ни малейших сомнений, что именно он был виновником «газовой атаки».

Спустя ещё 20 минут бой окончился с очень сомнительной нашей победой.

Из 50 человек, вышедших на патрулирование, в казарму вернутся только 19. Многие сегодня потеряли друзей и все потеряли товарищей. Ещё два часа после битвы, мы хоронили погибших, а остатки зерговской дичи — спалили.

Пришлось лазить и искать оружие погибших, так как после такого затяжного боя у многих практически не осталось патронов. Мрачело прошелся и собрал у всех мёртвых личные медальоны, а мы с Вовкой и Пашкой хоронили практически обезглавленное тело Санька. Он был самым молодым из нашей четвёрки неразлучных друзей.

Закончив все дела, собрались в кучку, чтобы обсудить наши дальнейшие действия. Мы потеряли в бою двух связистов, а передатчики, валялись рядом грудой искорёженного пластика и оголёнными проводами. Надо было предупредить командование о появлении зергов в этом районе.

Так получилось, что до базы Рэдфокс нам было ближе идти, чем до своей. Тем более, что многие из выживших, были ранены, хоть и не смертельно, но требовалась срочная медпомощь. Решили отправить двоих Маринов обратно в Гриинфокс, что бы сообщить о столкновении с отрядом зергов и о странном скорпиончике с облачком. Остальные же отправятся в Редфокс и будут ждать дальнейших указаний.

В Гриинфокс отправили меня и Пашку. Так как мы почти не пострадали и имели достаточно сил для перехода. Мы расстались с основной группой и пошли пробираться по горным верхушкам. После всего случившегося, мы решили, что безопасней будет пойти горными тропами, туда практически не лазят зерглинги и уж точно не залезут гидры.

Мы шли почти пять часов. Горные хребты постоянно виляли, и наш путь составил протяженность не 15, а почти 25 километров . Безумно устав, мы решили взобраться на соседний пик и сверху подать сигнал на базу. Хорошо, что она находилась в полукилометре от нас. Немного передохнув, мы начали восхождение. Горы тут конечно не высокие, но очень крутые. Наконец взобравшись, я помог Пашке, и мы подошли к краю скалы. Высота была не маленькая, и стоять на краю, наверное страшно. Но после того, что мы пережили 6 часов назад, понятия страха, и мера страха полностью изменились в нас.

Мы подошли к скале, и глянули вниз. Было уже темно, но база «горела» сигнальными фонарями и прожекторами даже ночью. Сейчас же там внизу была кромешная тьма. Я невольно сглотнул, ничего не понимая. Мой желудок почему-то противно сдавило, а во рту моментально пересохло. Судя по выражению лица Павла, он чувствовал что-то схожее с моими ощущениями.

— Ну и как это объяснить? —чуть ли не шепотом спросил он.

— Не знаю.

— Как ты думаешь, что там произошло? Может отключили электричество за неуплату? — попытался пошутить всегда весёлый товарищ.

— Версия с электричеством — отпадает. И кончай тут свои шутки дурацкие откалывать.

Пашка был на год старше меня, но это, как говориться только по паспорту. Всегда весёлый и какой-то чрезмерно юный, он походил на тинэйджера — переростка, а не на двадцатилетнего мужичка.

— Что делать-то будем?

— Ждать будем. Сейчас все равно ничего не видно, а эта история с базой мне вообще не нравиться. Как бы там чего не… —не закончил я свою, довольно страшненькую мысль.

Мы устроились в маленькой пещерке, которая находилась чуть ниже. Ночь прошла тихо. Слишком тихо. Именно такие ночи мне не нравятся больше всего. Всю ночь мы сменялись «на дежурстве», по 3 часа. Я дежурил последним, и пошел будить товарища, чтоб отправиться в поход. Мы собрались и опять подошли к краю скалы. Там в низу не было базы!! Зато там было одно большое красно — синее пятно и груда искорёженного железа. Картина настораживающая и оправдывающая худшие ожидания. Я смотрел, но ничего не мог разобрать. Из легких как бут — то весь воздух исчез, а перед глазами наворачивалась белая пелена. Мы начали спуск.

Глава 4

Спускались мы около получаса, и чем ближе к земле, тем страшнее разворачивалась картина внизу. Красным, оказалась кровь, а синим — форма нашего боевого подразделения. Кровь была везде: на земле, на стенах, на главных воротах. Даже на крышах зданий. Как она попала на крышу, остаётся только догадываться. Повсюду, каждый квадратный метр территории усеян трупами. То тут то там валялись оторванные части тела: руки, ноги, головы, а то и вовсе туловище без конечностей. Но ещё больше было трупов зерлингов и гидр. Эти так вообще были изрядно начинены свинцом и валялись бесформенными кучами. Среди зерговских туш я заметил знакомого скорпиончика, только размером он был, как небольшой крокодил. О защитных стенах вообще нечего говорить. Главные ворота были выломаны, как говориться «с мясом», Рядом в стене зияла здоровенная дыра, явно пропаленная кислотой. Дозорно-стрелковые вышки были просто завалены трупами зерглингов. Мы шли молча, даже старались дышать тихо, а то и вообще задерживали дыхание. Перешагивали через изуродованные трупы людей, которые ещё вчера были живыми. Мы обошли территорию по периметру, и в голове накапливалось уйма вопросов. Ответов на них конечно же не было.

— Но, но как же… как так… невозможно… — Пашок ходил осматриваясь, издавал какие-то обрывки своих мыслей. Вид у него был такой вялый и угнетённый, как будто он только что похоронил всю свою семью, детей и любимого пса.

— Спокойней, держи себя в руках. Надо разобраться что тут произошло и доложить в Рэдфокс.

— Да пошел ты со своим Рэдфоксом, ты что не видишь? Они же мертвы!! МЕРТВЫ!! Как могло такое произойти?!! КАК??! — он чуть ли не рыдал от горя. За проведенное на базе время, мы как — то все сдружились, стали если не одной большой семьёй, то уж хорошими товарищами точно. Я пытался что — то сообразить и одновременно успокоить Пашка, но в голове был полный кавардак. А Пашок все ныл и ныл.

— Как же так, ведь их было почти … почти три тысячи… !! — истерика все больше и больше охватывала его существо.

— Успокойся, своим нытьём ты им сейчас никак не поможешь, передав тактически важную информацию по Рэдфокс, поможешь избежать множество человеческих жертв.

— Да, а ты уверен, что Рэдфокс смогла выдержать атаки этих тварей??! Знаешь, а ведь раньше и Гриинфокс казалась неприступной крепостью!! Ты уверен…

Одним ударом приклада я вырубил его. Потеряв сознание он осел, опершись о стену корпуса, и замолчал. Я перетащил его в корпус, отнял на всякий случай оружие, привязал его к кровати и пошел ещё раз осматривать базу. Лучше всего это сделать свысока, и я залез на единственную уцелевшую вышку, хотя твердой уверенности в том, что она не рухнет в ближайшее время, у меня конечно же не было.

Взглянув с высоты на территорию базы, я был поражен. Оказывается, что Зеров было не так много, как казалось вначале. Да и гидралов было всего около трех сотен. Непонятным оставалось две вещи: как зергам удалось выломать ворота? и откуда на территории базы появились дыры в земле? Эти дыры тянулись ровными цепочками по 7-10 дырок каждая. Диаметром же они составляли три четверти метра. Непонятное происхождение этих дыр заставило меня насторожиться. Это было что-то неизвестное, и это «неизвестное», очень мне не нравилось.

Я вернулся к Пашке примерно через час. Он лежал на кровати по-прежнему в отключке.

Не стал его будить и принялся чистить и перезаряжать свой автомат, попутно обдумывая прошедшие за последние дни события. Пытаясь собрать мысли в кучу, я и не заметил, что чищу свой автомат уже четвертый раз. С улицы тянуло невыносимой вонью. От полученного шока мы как-то не обращали внимание на эту вонь, но теперь меня просто выворачивало наизнанку. Этот запах нес в себе не только гниющие испарения, но и ужас, страх, СМЕРТЬ.

От этого зловония очнулся и Павел. Он попытался встать, но тугие узлы не поддались.

Пашок секунд пять смотрел на меня внимательным, суровым взглядом, а потом тихо сказал:

— Ну ладно, успокоился уже… конечно сглупил, в общем… прав ты был, когда говорил, что надо дело делать…

Я лишь улыбнулся и встал, что бы отвязать буйного от кровати.

— Давай отвязывай быстрее, а то всё тело ломит, да и запах этот… надо убираться отсюда поскорее.

— Пойдём в Редфокс, позовем на помощь… надо валить отсюда. Пусть они вызывают авиацию и технику, а уж потом пехоту.

— Надо бы поискать транслятор в корпусе оперативного командования. Сообщим о бедствии и пусть высылают сюда челноки с десантом и забирают нас из этой гиблой дыры.

— Знаешь, а ты прав. Транслятор нужен обязательно. Собирайся соня, пойдём поищем.

Почти два часа мы искали транслятор, но в рубках связи был полный кавардак. На стенах прилипли чьи-то то ли мозги, то ли кишки. Крови было по щиколотку, все приборы были зверски разбиты и разворочены. На полу валялось перегрызенное пополам тело связиста. От него воняло не только кровью. Паренек, по виду лет 17, перед смертью успел только обосраться, но не более того. Сейчас это не вызвало даже намека на улыбку. Трудно представить, что пережил он, когда его перегрызали могучие челюсти с острыми рядами зубов.

Ничего не найдя, мы вышли «на свежий воздух», и растерянно бродили между трупов товарищей. Да, не весёлое это занятие ходить между трупами 3000 товарищей и друзей и более 10000 тысяч мёртвых тушь зергов.

— Надо сваливать отсюда, — подал голос Павел.

— Ладно, будем двигаться по горным хребтам, и доберёмся до Рэдфокса, а там будет видно дальше.

— Это больше 30 километров по горным тропам… сегодня мы не успеем …

— И не надо, переночуем в пещере, благо их тут полно. Ну что, двигаем?

— Угу…

Глава 5

Через час мы уже карабкались по горным вершинам. Пришлось пошарить по карманам убитых товарищей, так как патронов у нас оставался понт, да и атомных снарядов не было совсем.

Вечернее солнце шпарило беспощадно, и еще до наступления темноты мы забрели в глубокую, просторную и приято-холодную пещеру. Зайдя чуть глубже, сразу повалились на твёрдые камни, но от усталости они казались даже мягче подушки. После захода солнца мы долго чертыхались, что забыли запастись провизией. Там на Гриинфоксе, было полно еды, но ясное дело, о еде тогда никто не думал. Да и как можно есть, когда в 10 метрах от твоего трапезного стола гниют трупы товарищей, И полки на которых лежали продукты, были густо заляпаны кровью.

Ночью выпала очередь Пашкиного дежурства, а я усталый лёг на свой вещмешок. Но спал я недолго. Через полчаса Пашка растолкал меня и шепотом орал: «вставай!».

Я открыл слипающиеся глаза и увидел его взбешенное лицо. Глаза горели огнем и «бегали», как у сумасшедшего. Мой сон сразу улетучился, когда меня ударила волна неистового страха, исходящая от него.

— Что такое…не спится? — шепнул я.

— Да ну тебя!!... там…там такое! Пошли, надо быстро отсюда убираться!!

— Почему, вроде тихая и уютная пещерка?!

— Если ты не пойдешь со мной, то тогда я тебя огрею прикладом. Давай подрывайся!!

— Всё-всё! Спокойно! Уже иду.

Когда человек находиться в взвинченном, нервном состоянии, то лучше с ним не спорить. Именно в таком состоянии находился Пашок.

Он провел меня вглубь пещеры. Широкий ход постоянно петлял, и то расширялся, то сужался. Мы вошли в длинный коридор. Фонарики светили слабо, но даже при их свете можно было разглядеть сталактиты. Абсолютно непонятно, как они могли тут оказаться.

Но самое жуткое оставалось впереди…Яйца, много, очень много яиц. Они стояли аккуратными кучками по 10 — 15 в каждой. Я подошел к одному из яиц, дотронулся до него и пальцы мои пробрала дрожь. Зерглинги, тысячи зерглингов не сегодня — завтра, готовые появиться на свет белый, с одной единственной целью — убить.

— Когда ты их нашел?

— Только что. Я решил проверить, не сквозная ли пещера, и натолкнулся на кладку.

— Ну как проверил??

— Не понимаю тебя…?

— Я спрашиваю: Проверил ли ты, пещера сквозная?

— Нет.

—Что «НЕТ»?!!

— Не проверял.

—Так проверь, только быстро…. У меня есть план.

Через 15 минут вернулся Павел. Пещера оказалась закрытая, с одним входом — выходом.

Это гораздо облегчало мой план.

— Что делать-то будем? Перестреляем?

— Нет конечно. Их тут более 10000 тысяч. Патронов не хватит перебить даже половину.

— Тогда что же?

— Бери атомные заряды и заложи их возле входа в коридор. Видел там на потолке сталактиты висят?

— Да, видел.

— Так вот. Взрыв вызовет сдвиг пластов горной породы и сталактиты завалят выход.

— Не плохая идея.

— Ну так давай делать, раз идея неплохая!

Нам потребовалось полчаса, чтобы рассчитать наивыгоднейшее место расположения зарядом, и время, на которое нужно установить таймер. Пока мы всё это делали, из одного яйца вылупился первый зерглинг. Он был ещё маленький и неумелый воин. Тем более, что оказался стоящим спиной к нам. Пришлось потратить немного патронов и на одного новорожденного стало меньше.

— Давай побыстрее, а то так глядишь они десятками начнут вылупляться.

Я поставил таймер на 5 минут и окрикнул Павла. Потом включил таймер и мы пошли к выходу из пещеры. Мы почти дошли, но случилось то, что невозможно предугадать и избежать. Непонятно по каким причинам атомные заряды взорвались раньше. Намного раньше. Взрывной волной меня вынесло в конец туннеля. Пашка не устоял на ногах, спотыкнулся о камень и шлёпнулся со всего размаху об каменный пол пещеры. Когда осела пыль, я увидел, что Павла придавило свалившимся сверху сталактитом. Ноги и тазобедренная часть туловища были раздавлены каменными глыбами, а остальная часть тела находилась в пещере. Правая рука была страшно вывернута. Наверняка открытый перелом. Но несмотря на всю ту адскую боль он всё же оставался в сознании.

Он протянул руки в мою сторону, пытался что-то сказать, но из развороченного горла вырывалось только тихое шипение. В его переполненных ужасом, глазах читалась угнетающая безнадёга. Такие глаза бывают у всех смертников, когда их казнят на гильотине, или на электрическом стуле, без разницы. Эти люди могут быть внешне спокойными, смерившимися, но глаза, выдают их. Я привстал и ринулся к Павлу. Слишком много друзей и товарищей погибло за последние сутки, слишком много.

Я взял его за руку, и сам не знаю почему, тараторил, что всё будет хорошо, что все образуется, что он вернется домой, к любимой девушке. Но он только покачал головой, четно пытаясь что-то сказать. Его рука потянулась к моему автомату, и сердце мое казалось разлетелось на части.

— Нет…нет…, — не мог смериться я.

Но он кивнул и посмотрел на меня таким умоляющим взглядом, что я не смог сдержать слёз. Я поцеловал его в лоб и пустил одну — единственную пулю, то же в лоб. Безжизненное тело упало на каменный пол, а из пулевого отверстия стекала узенькая струйка крови. Я снял с него медальон, взял его автомат и пошел прочь. Теперь надо было во что бы то ни стало добраться до Рэдфокса, передать информацию и отомстить.

Отомстить за всё, отомстить за всех.

Я пришел к лагерю только на следующее утро. Взглянув с высока на Рэдфокс я увидел ужасную картина. Весь лагерь был красно — зеленым. Я плюхнулся на твёрдый камень. Неужели тоже не устоял, неужели все погибли? НЕВОЗМОЖНО!! Что теперь делать? Фактически я остался один на планете, кишащей этими вонючими тварями. Выход был только один, подойти к краю скалы, и спрыгнуть вниз, желательно вниз головой, так, чтобы быстро… Я подошел к скале, посмотрел вниз и … отошел от скалы. Там внизу, на базе я сумел различить двигающиеся точки. И надежда одолела меня. Я ринулся спускаться с обрывистого пика. Неужели там кто-то остался в живых, неужели там есть люди? Может быть они мне помогут?

Глава 6

Я подходил к главным воротам и кровь в жилах заледенела. Не было видно каменного пола, каждый квадратный сантиметр был усеян трупами. Крови было столько, что казалась нахожусь не на жаркой планете, а в кровавом лимане. На стенах висели чьи-то руки, несчастный пытался вскарабкаться на стену, но зерглинги оказались быстрее его. Туловища не было вообще. Висели только руки, заканчивающиеся окровавленными нитками рубашечного предплечья. Он так и не разжал пальцы, даже когда понял, что умирает. Надежда давала ему силы бороться, но ему не хватило этих сил.

Ворота базы были вырваны «с корнями», хотя они были явно покрепче, чем Гриинфоксовские. И опят дурные мысли лезли в голову. Я стукнул себя по башке, пытаясь изгнать их, и в сознании всплыл вопрос: А что с той группой, которая отправилась прямо в Рэдфокс? Что с Вовкой и вообще живы ли они. Я помчался вдоль зданий, ища отделение оперативного командования, но это оказалось очень проблематично, так как все здания были густо политы кровью. Отличить одно от другого, было практически невозможно. Идти было трудно, трупов было столько, что порой приходилось перепрыгивать через сваленные в кучу тела.

— Эй солдатик!! Иди скорей сюда, помощь нужна!! — человек в белом халате зазывисто помахал рукой.

— Ну что стоишь как пень давай мигом сюда!! Говорю же, помощь нужна.

Я в припрыжку оказался возле двери, у которой только что стоял медбрат. Зайдя в помещение, а оно оказалось довольно просторным, и увидел кучу обеденных столов, которые на скорую руку переделали в операционные. На столах корчились в муках солдаты с разными ранениями: На одном прошивали руки, на другом ноги, на третьем делали операцию какому-то старичку, а за пятым столом стоял «мой» доктор. Я без лишних вопросов подошел к столу и спросил:

— Что нужно? Чем помочь.

На столе лежал паренек — подросток, со вскрытой грудной клеткой. При виде шевелящихся органов я чуть не потерял сознание. Доктор посмотрел на выражение моего лица и просто сказал:

— Этому пацану всего 16 лет. Он может умереть в любой момент. Один я с кровотечением справиться не смогу, так что если хочешь помочь — помогай, а не кривись, а если не хочешь — застрели, что б не мучался.

Я весь покрылся липким потом, казалось что даже уши вспотели от такой тирады фактов. Я невольно вспомнил лицо умирающего Павла. Хотелось заплакать, завыть, даже заскулить, но я взял себя в руки и опять переспросил:

— Что нужно делать?

— Тут у него артерия перебита…и тут…, — он тыкнул в бассейн алой крови, образовавшийся в грудной клетке.

— Я ничего не вижу.

Доктор без разговоров взял меня за правую руку и погрузил её в горячую кровь парнишки.

— Чувствуешь? Здесь?

Я почувствовал мягкую трубочку, и которой толчками текла кровь.

— Сдави её!

— Сдавил.

— Сильнее, не бойся!

— Так?

— Да, хорошо, теперь давай другую руку.

Я протянул ему левую и он без лишних слов погрузил её в распоротое бедро.

— Чувствуешь?

— Да.

— Сжимай! … Хорошо, молодец. Теперь не разжимай, а то парнишка не выживет.

Пока я обоими руками сжимал перебитые артерии, доктор латал парня, как мастерская швея. Потом начал переливать кровь. Вколол ещё какой — то вонючей жидкости и залатал ему артерии.

После трёх часов операции мы «упали» на стоящий рядом диванчик и не говоря ни слова уставились в потолок.

— Молодец. Чисто сработал.

— Угу…, — только и мог промычать я.

— Звать-то тебя как? Чай не из местных будешь.

— Вот меня Сеней Рябовым зовут. Врач я, полевой хирург, а ты?

— Серёгой меня звать, а фамилия — Стахов. Служил на военной базе Гриинфокс...

— Почему «служил»…, анну давай рассказывай…

— Дык нет сейчас базы этой…

— Как нет, я же только позавчера оттуда приехал… Перевели меня.

— Съели там всех…везде кровь, трупы… Вся база разворочена. Из живых только я и отряд… Кстати к вам прибывал отряд из Гриинфокса, дня два тому? Численностью в 17 человек?

— За последнюю неделю из Гриинфокса прибыло только двое раненых. Как же их там… Прикеев и Сторов.

Услышав знакомые имена, внутри живота резко похолодало, а в голове наоборот, казалось бушевал пожар. Так значит хоть кто — то выжил.

В кучу смешались разные чувства, и радость и печаль. С одной стороны я был рад, что жив мой друг Вовка, а с другой стороны меня угнетала смерть остальных моих товарищей.

— Где они?

— «Молчание»

— ГДЕ ОНИ?!! , — заорал я что есть мочи на доктора.

— Скончались…

— Как …как скончались…ты же только что сказал, что они прибыли раненные…

— Смертельно раненные…

— Ты ВРЁШЬ…

— Нет Серж, поверь, мне бы тоже хотелось, что бы они остались живы.

Ошарашенный такими новостями, я сполз с дивана, уткнулся лицом в ладони и зарыдал. Мне давно хотелось просто поплакать, вспомнить свой отряд, друзей. Вспомнить Санька — самого молодого и жизнерадостного из нашей компании. Вспомнить Пашеньку, который с виду был немного туповат, но это только с виду. Ну и теперь вспомнить ещё одного друга — Вовчика, наверное самого умного, рассудительного и правильного из нашей банды. Он всегда отговаривал нас от всякого рода авантюр. И надо сказать, что это не раз «спасало нам наши задницы».

Я плакал, плакал от души, и мне было плевать, что подумают другие. Доктор с пониманием похлопал меня по плечу и сказал:

— Пошли со мной

— Куда? ... , — спросил я сквозь слезы.

— С друзьями проститься.

Я медленно поплелся за ним в соседнее помещение. Помещение же оказалось кухней, но теперь там «базировался» морг. На кухонных столах лежали трупы людей, все в тёмно — зелёной форме. Солдаты воинской части Рэдфокс. Пройдя дальше, я заметил знакомое лицо. Вовка лежал так, будто спит. Только все краски сошли с его лица, а волосы вместо рыжих, стали серыми. С виду не было видно никаких повреждений, но в том, что он мертв — нет сомнений. Рядом, на соседнем столе лежал наш командир Сторов. В отличии от Вовы у него не было обоих ног. Начиная от колена и ниже, тянулись переломанные кости и куски свисающего мяса. Сразу понятно, что тут был болевой шок и умер он от потери крови.

— А что же с Вовкой…произошло…? — спросил я, не переставая плакать.

— Его насквозь пробило, — сказал доктор и отвернул край простыни, лежащий сверху.

Дыра проходила под левой ключицей и имела диаметр почти три сантиметра. Из распоротой плоти торчали сосуды, нервные нити и ещё что-то непонятное, но ужасно отвратительное.

Я повернулся к доктору, обнял его и ткнулся лицом в его плечо. Я плакал долго, но доктор никуда не уходил, а лишь молча сочувствовал и утешительно похлопывал меня по спине.

Когда я закончил рыдать и истерика прошла, Сеня достал из карманчика две железные пластины. Сквозь слезы я разглядел медальоны Прикеева и Сторова.

— Вобще-то не положено, но на возьми оставь себе на память.

Я дрожащими руками взял медальоны и надел их на шею. Вот она судьба ещё два дня назад выходил с друзьями на первое боевое задание, а теперь ношу на шее их медальоны.

— Спасибо Сеня… — сказал я и обнял его так крепко, что казалось слышался хруст ребер.

Мы вышли из «морга» и сели на тот же диванчик. Откуда-то из тайных карманов своего халата Сеня достал бутылку с сомнительной жидкостью, которую мы без вопросов распили.

— Слышь Сеня…а как же ворота? Что случилось с воротами?

— Ультрал

— Что ты сказал?

— Я сказал, что это Ультрал постарался.

— А кто такой?

— Представь себе слоны размером в пять этажей. Представил?

— Угу…

— Страшно?

— Угу…

— Ну так вот и ворота боялись.

Было ли это шуткой, я так и не понял, поэтому решил сменить тему.

— Сколько в живых вас осталось?

— Вот все кого в этой комнате видишь, те и живые.

— А остальные где?

— Остальные на улице. Ты что же не видел их?

— Нет.

— Странно, как это можно не заметить почти пять тысяч трупов?

— Так вас и осталось — то всего около 40-ка человек?

Поняв реальные масштабы катастрофы, я мигом протрезвел. Это получается, что из пяти тысяч военнослужащих, в живых остались только 40 человек.

— Да, только 40… — будто прочитал мои мысли Сеня, — Только 40…

Через несколько минут послышался приближающийся рев двигателей.

— Пошли

— Куда?

— Домой, куда ж ещё. Челноки прилетели, эвакуируемся.

Я встал с диванчика, и поплелся к выходу, изредка роняя горькие слезы.